Смотри, как они умирают - Макбейн Эд - Страница 15

— Я собираюсь в церковь, мистер Эрнандес, — заявил он. — И мне нечего вам сказать.

— А твоя мама считает, что ты много чего можешь рассказать мне.

— Моя мать не знает. Она не разбирается в происходящем в окрестностях.

— А я знаю, что происходит в окрестностях, Альфредо, — спокойно возразил Эрнандес, и глаза их встретились. Теперь во взгляде мальчика читалась переоценка; он лихорадочно соображал, может ли впрямь знать Эрнандес о происходящем на улицах, каким он был, когда бегал здесь мальчишкой, и такой ли он теперь полицейский, как и все остальные. — Так как же, Альфредо? — настаивал Эрнандес.

Глубоко вздохнув, Альфредо принял решение. Решение, которое все равно ничего бы не изменило. Эрнандес не смог бы помочь ему. Эрнандес — представитель закона, и ему, Альфредо, нечего ему рассказать.

— А никак, — ответил мальчик.

— Твоя мать говорит, что кто-то собирается убить тебя, это правда?

Альфредо не ответил.

— Отвечай! — потребовал Эрнандес. Схватив паренька за плечи, он заставил его смотреть себе в глаза. — Отвечай мне!

Альфредо молчал, сверля глазами Эрнандеса. Потом кивнул.

— Кто? — не отставал Эрнандес.

— Парни… — ответил Альфредо, не отводя глаз от взгляда детектива.

Пальцы Эрнандеса больно сжимали его плечи.

— Почему?

— Без причины, — ответил Альфредо.

— Из-за девушки?

— Да…

Тут Эрнандес осознал, что слишком сильно держит мальчишку. Это была старая как мир история, которая, увы, имеет обыкновение повторяться.

— И что ты сделал с девушкой?

— Ничего.

— Говори.

— Ничего.

В комнате снова воцарилось молчание. Эрнандес, не отрываясь, смотрел на мальчика. Потом сердито спросил:

— Почему тогда они хотят тебя убить?

— Чтобы показать всем, что они крутые, — вот и все, — ответил Альфредо. — Они думают, что убить кого-то — это круто. — Помолчал. Теперь ему было гораздо легче говорить, но он все еще беспокоился, насколько можно доверять Эрнандесу. Понизив голос, он продолжил: — Она даже не его девушка. Чайна вообще ничья девушка.

— Должно быть, ты что-то сделал с ней! — потеряв терпение, резко сказал Эрнандес.

— Ничего! Клянусь! Клянусь глазами моей матери! Ничего! Я просто поздоровался с ней. Она хорошая девушка, милая, все время улыбается, она всем улыбается. Вот я и поздоровался с ней. Это разве плохо? На острове ты можешь здороваться с девушками, и никто не обратит на это внимания. А теперь я приехал сюда и не могу сказать «привет».

— Сколько ты уже живешь в городе? — спросил Эрнандес.

Парень пожал плечами.

— Мама?

— Год, — ответила та. — Сначала мы привезли сюда девочку. Его сестру. А Альфредо мы оставили с бабушкой в Сан-Хуане. А год назад мы решили перевезти сюда и его.

— А где сейчас девочка? Ваша дочь?

— Она вступила в скауты. Сегодня у них пикник. На Хонисайд-Бич, вы знаете, где это?

— Да, — кивнул Эрнандес. — Тебе нравится город, Альфредо?

— Конечно. Я приехал из Ла-Перла, там живет моя бабушка. Ла-Перла — это большой район в Сан-Хуане. Бедный жилой район. Знаете?

— Я знаю Ла-Перла.

— Ла-Перла — значит жемчужина, но это просто шутка, вы же понимаете. Он совсем не похож на жемчужину. Здесь лучше. Не так бедно, понимаете? Там везде грязь, нищета. Здесь лучше. — Он помолчал. — Но что вы можете поделать?

— Я много чего могу поделать, Альфредо.

— Да? Меня здесь презирают. А разве моя вина в том, что я плохо говорю по-английски? Как мне его выучить? Во всей школе только один учитель говорит по-испански!

— Другие выучили английский, Альфредо.

— Да, я знаю. Я пытаюсь, разве нет? У меня ведь неплохо получается, ведь так?

— Вполне.

— Еще…

— Еще что?

— Мне… мне надо принадлежать к какой-нибудь банде или как?

— А ты вступил в какую-нибудь банду, Альфредо?

— Нет. В Пуэрто-Рико у нас не было этой ерунды, этих банд, как здесь. В Пуэрто-Рико можно сказать девушке «привет», можно спокойно везде ходить, понимаете? Там нет никаких наркотиков. А здесь принимают наркотики. А я не хочу становиться наркоманом, не хочу вступать в какую-то банду. Я просто хочу идти спокойно своим путем и чтобы мне никто не мешал.

— И как же ты влип в эту переделку? — спросил Эрнандес.

— Я просто поздоровался! Богом клянусь, я просто поздоровался с ней. Так Зип, он… — Альфредо испуганно замолчал.

— Кто? — быстро переспросил Эрнандес.

Альфредо раздумывал несколько секунд, потом, словно в конце концов придя к соглашению с самим собой, сказал:

— Ну ладно. Зип. Он увидел это и сказал, что я приставал к его девушке. Он сказал, что мне не стоит ходить в церковь, или они прочистят мне мозги.

— А раньше ты когда-нибудь сталкивался с Зипом?

— Один или два раза. В училище он пытался отнять у меня деньги, понимаете? Мы ходим в одно училище.

— В какое именно?

— Профессионально-техническое. Я там получаю профессию.

— Какую?

— Автомобильный механик. Но я на самом деле не им хочу быть.

— А кем же?

— Я хочу изучать радио. Когда я учился в средней школе, я ходил к консультанту, понимаете? Я сказал: «Я хочу изучать радио». А она мне ответила, что я, мол, должен учиться на механика. Она говорит, что испанскому парню это больше подходит, открывает лучшие возможности. Но я все равно хочу изучать радио.

— А почему ты не скажешь об этом кому-нибудь в школе?

— О, я не знаю. Кто станет меня слушать? Иногда я чувствую… я не знаю… ну так как-то… будто я не настоящий человек, понимаете? Словно я… второсортный, что ли.

Эрнандес кивнул.

— Так что случилось с этим Зипом? Когда он попытался отнять у тебя деньги?

— О, я отдал ему свои деньги, что были у меня на обед, — ответил Альфредо. — У меня и был-то всего четвертак. Я не хотел с ним драться.

— И что, помогло? Больше у тебя не было с ним проблем?

— Никогда. Он ведь не так давно здесь, понимаете? Наверное, месяцев шесть. Он переехал из какого-то другого района, знаете? Так что я его не беспокоил, я только хочу идти своей дорогой, вот и все. Мне не нравится это… я имею в виду… ну, смотреть, как они ходят и пугают людей… вообще, ради чего мне драться? Ради чего? Я теперь здесь, в этом городе, тут вроде бы не хуже, чем в Пуэрто-Рико. Так чего мне связываться с парнями вроде Зипа? Он думает, быть большим — значит убивать. — Альфредо помолчал и серьезно посмотрел на Эрнандеса. — Быть большим — значит жить, разве нет?

— Да, Альфредо.

— Конечно. Но он вожак «Пурпурных латинос». А я не хочу вступать в банду. Ни в «Королевских гвардейцев», ни в «Испанских герцогов», ни в какую не хочу. Так кто же защитит меня?

— Я тебя защищаю, Альфредо.

— Вы? А что вы можете? Думаете, они боятся копов? Если я не выйду на улицу, они назовут меня трусом, они скажут, что я их испугался. И меня засмеют. И как тогда мне ходить по улице? Если я прослыву трусом, как мне показаться на улице?

— Хотеть жить не значит быть трусом, Альфредо. Каждый человек хочет жить.

— Я говорю честно, я устал, — продолжал Альфредо. — Я устал быть один. Когда ты один, тебя дразнят, к тебе пристают. Ну и что же, мне теперь надо вступить в банду? Ходить и стрелять в людей? Для чего я должен стрелять в людей?

— Не выходи сегодня из квартиры, Альфредо, — посоветовал Эрнандес. — Здесь ты будешь в безопасности. Я прослежу.

— А завтра? — спросил Альфредо. — Как насчет завтра?

— Посмотрим. Может, к завтрашнему дню все прояснится.

— Будет ли завтра лучше? — не мог успокоиться Альфредо. — Завтра я буду здесь. Я всегда буду здесь. — Он вдруг тихонько заплакал. — Всегда. Всегда здесь. Всегда.

Когда Эрнандес вышел от Гомесов, он увидел четыре полицейские машины. Они образовали кордон около бара «Ла Галлина», и Эрнандес немедленно подумал, уж не добралась ли до них полиция нравов. Улицу запрудили люди, моментально сбежавшиеся на тревожные звуки сирен. Протолкавшись через толпу, Эрнандес увидел Паркера, разговаривающего с лейтенантом Бирнсом и со Стивом Кареллой, который небрежно опирался на капот одной из полицейских машин. Первой его мыслью было: «А кто же остался в участке?» — и тут же он осознал, что здесь не видно ни одного представителя полиции нравов, а это значит, что произошло что-то серьезное. Он торопливо подошел к детективам.