Сами боги - Азимов Айзек - Страница 54

И Денисон лег, испытывая невыразимое блаженство.

– Чудесно, – сказал он с удовлетворенным вздохом.

– Нянюшка Селена обо всем позаботилась.

Она появилась из-за его спины, скользнула в сторону, приставив ступню к ступне, словно на коньках, оттолкнулась и изящно опустилась возле ложа на локоть и бедро.

Денисон даже присвистнул.

– Как это у вас получается?

– Тренировка. Только не вздумайте мне подражать, лучшем случае разобьете локоть. Но учтите, если я начну замерзать, вам придется потесниться.

– Ну, поскольку мы оба в скафандрах…

– Весьма любезно! Как вы себя чувствуете?

– Неплохо. Уж это ваше скольжение!

– А что? Не понравилось? Вы ведь поставили настоящий рекорд по отсутствию падений. Вы не рассердитесь, если я расскажу про это в городе моим знакомым?

– Пожалуйста. Ужасно люблю, когда меня хвалят… Но неужели вы собираетесь еще раз тащить меня на скат?

– Сейчас? Конечно, нет. Я и сама не стану спускаться два раза подряд. Мы просто подождем здесь, чтобы ваше сердце пришло в норму, а потом вернемся в город. Протяните ноги в мою сторону, и я сниму с вас коньки. В следующий раз я вас научу, как их снимать и надевать.

– Скорее всего, следующего раза не будет.

– Будет, не сомневайтесь. Разве вы не испытывали удовольствия?

– Иногда. В промежутках между припадками ужаса.

– Ну, так в следующий раз припадков ужаса будет меньше, а потом еще меньше, и в конце концов останется одно удовольствие. Я еще сделаю из вас чемпиона.

– Ну уж нет. Для этого я слишком стар.

– Не на Луне. У вас только вид такой.

Денисона окутывал неизъяснимый лунный покой. Он лежал лицом к Земле. Именно ее присутствие в небе помогло ему сохранить равновесие во время спуска, и он испытывал к ней тихую благодарность.

– Вы часто выходите на поверхность, Селена? – спросил он. – То есть я хочу сказать – одна или в небольшой компании. Не во время состязаний.

– Можно сказать – никогда. Если кругом нет людей, все это действует на меня угнетающе. Я даже сама немножко удивлена, как это я решилась отправиться сюда сегодня.

Денисон неопределенно хмыкнул.

– А вас это не удивляет?

– А почему это должно меня удивить? Я считаю, что всякий человек поступает так, как поступает, либо потому, что хочет, либо потому, что должен, и в каждом случае это касается его, а не меня.

– Спасибо, Бен. Нет, я не иронизирую. В вас очень подкупает то, что вы в отличие от других грантов не требуете, чтобы мы укладывались в ваши представления и понятия. Мы, луняне, обитаем под поверхностью – мы пещерные люди, коридорные люди. Ну и что тут плохого?

– Ничего.

– Но послушали бы вы земляшек! А я гид и должна их слушать. Все их мнения и соображения я слышала тысячи раз, и чаще всего на меня обрушивается вот что, – Селена заговорила с пришептыванием, типичным для землян, объясняющихся на общепланетном эсперанто: – «Но, милочка, как вы можете все время жить в пещерах? Неужели вас не угнетает ощущение вечной тесноты? Неужели вам не хочется увидеть синее небо, деревья, океан, почувствовать прикосновение ветра, вдохнуть запах цветов?..» Бен, я могла бы продолжать так часами! А потом они спохватываются: «Впрочем, вы ведь, наверное, даже не знаете, что такое синее небо, и море, и деревья, так что и не тоскуете без них…» Как будто мы не смотрим земных телепрограмм! Как будто у нас нет доступа к земной литературе как зрительной, так и звуковой, а иногда и олифакторной.

Денисону стало весело.

– И какой же полагается давать ответ в подобных случаях?

– Да никакой. Говоришь просто: «Мы к этому привыкли, мадам». Или «сэр», но почти всегда такие вопросы задают женщины. Мужчины, как ни странно, больше интересуются лунной модой. А знаете, что бы я с радостью ответила этим дурам?

– Скажите, скажите. Облегчите душу.

– Я бы им сказала: «Послушайте, мадам, а на черта нам сдалась ваша хваленая планета? Мы не хотим вечно болтаться на поверхности и ждать, что свалимся оттуда или нас сдует ветром. Мы не хотим, чтобы нам в лицо бил неочищенный воздух, чтобы на нас лилась грязная вода. Не нужны нам ваши микробы, и ваша вонючая трава, и ваше дурацкое синее небо, и ваши дурацкие белые облака. Когда мы хотим, то можем любоваться Землей на нашем собственном небе. Но подобное желание возникает у нас нечасто. Наш дом – Луна, и она такая, какой ее сделали мы. Какой мы хотели ее сделать. Она принадлежит нам, и мы создаем свою собственную экологию. Отправляйтесь к себе на Землю, и пусть ваша сила тяжести оттянет вам живот до колен!» Вот что я сказала бы.

– Ну и прекрасно! Теперь всякий раз, когда вам нестерпимо захочется высказать очередной туристке десяток горьких истин, приберегите их для меня, и вам станет легче.

– Знаете что? Время от времени какой-нибудь грант предлагает разбить на Луне земной парк – уголок с земными растениями, выращенными из семян или даже из саженцев, а может быть, и с кое-какими животными. Кусочек родного дома – вот как это обычно формулируется.

– Насколько я понимаю, вы против?

– Конечно, против! Кусочек чьего родного дома? Наш родной дом – Луна. Гранту, который мечтает о «кусочке родного дома», следует просто поскорее уехать к себе домой. Гранты иной раз бывают хуже земляшек.

– Учту на будущее, – сказал Денисом.

– К вам это не относится… пока.

Наступило молчание, и Денисом решил, что Селена сейчас предложит вернуться в город. Конечно, по некоторым соображениям откладывать это надолго не стоит. Но, с другой стороны, он давно не испытывал такого физического блаженства. А на сколько, собственно, рассчитан запас кислорода в его баллоне? От этих размышлений его отвлек голос Селены:

– Бен, можно задать вам один вопрос?

– Пожалуйста. Если вас интересует моя личность, то у меня секретов нет. Рост – пять футов девять дюймов. Вес на Луне – двадцать восемь фунтов. Когда-то был женат. Давно развелся. Один ребенок – дочь, ныне взрослая и замужняя. Учился в университете…

– Нет, Бен, я говорю серьезно. Можно задать вам вопрос про вашу работу?

– Конечно, можно, Селена. Правда, я не знаю, сумею ли я объяснить вам…

– Ну… Вы же знаете, что Бэррон и я…

– Да, знаю, – почти оборвал ее Денисон.

– Мы разговариваем. Он мне кое-что рассказывает. Он упомянул, например, что, по вашему мнению, Электронный Насос может взорвать вселенную.

– Ту ее часть, в которой находимся мы. Не исключено, что он может превратить нашу ветвь Галактики в квазар.

– Нет, вы правда в это верите?

– Когда я приехал на Луну, – сказал Денисон, – я еще сомневался. Но теперь я верю. Я убежден, что это произойдет, и произойдет неизбежно.

– И когда, как по-вашему?

– Вот этого я точно сказать не берусь. Может быть, через несколько лет. Может быть, через несколько десятилетий.

Снова наступило молчание. Потом Селена пробормотала:

– Бэррон так не думает.

– Я знаю. И не пытаюсь его переубеждать. Нежелание верить нельзя сломить фронтальной атакой. В этом и была ошибка Ламонта.

– Кто такой Ламонт?

– Извините, Селена, я задумался.

– Нет, Бен! Объясните мне. Пожалуйста! Я хочу знать.

Денисон повернулся на бок лицом к ней.

– Ладно, – сказал он. – Я вам расскажу. Ламонт – физик и живет па Земле. Он попытался предупредить мир об опасности, таящейся в Электронном Насосе, но потерпел неудачу. Людям нужен Насос. Нужна дешевая энергия. Настолько нужна, что они не желают верить в ее опасность, в необходимость отказаться от нее.

– Но как они могут продолжать ею пользоваться, если она грозит всеобщей гибелью?

– Для этого достаточно не поверить, что она грозит гибелью. Самый легкий способ решения проблемы – попросту отрицать ее наличие. Как и делает ваш друг доктор Невилл. Его пугает поверхность, а потому он внушает себе, будто солнечные аккумуляторы не отвечают своему назначению, хотя любому непредвзятому человеку ясно, что для Луны это идеальный источник энергии. Установка Насоса позволит ему никогда больше не покидать коридоров, а потому он не желает верить, что Насос опасен.