Сами боги - Азимов Айзек - Страница 10

Хэллем не облегчил Ламонту его задачу – прошло несколько недель, прежде чем он наконец выбрал время, чтобы принять своего неуживчивого подчиненного. Но и Ламонт намеревался ничего Хэллему не спускать. Он вошел в кабинет, ощетинившись всеми невидимыми иголками. Хэллем встретил его ледяным взглядом и спросил резко:

– Что это за кризис вы обнаружили?

– Кое-что прояснилось, сэр, – ответил Ламонт бесцветным голосом. – Благодаря вашей статье.

– А? – Хэллем сразу оживился. – Какой же это?

– «Дорога, ведущая под гору в обоих направлениях». Вы программировали ее для «Мальчишек», сэр.

– Ну и что же?

– Я считаю, что Электронный Насос вовсе не ведет под гору в обоих направлениях, если мне будет дозволено воспользоваться вашей метафорой, которая, кстати, не так уж и подходит для образного описания второго закона термодинамики.

Хэллем нахмурился.

– Что, собственно, вы имеете в виду?

– Мне будет проще объяснить это, сэр, если я выведу уравнение для полей обеих вселенных и продемонстрирую взаимодействие, которое до сих пор не рассматривалось, – на мой взгляд, совершенно напрасно.

С этими словами Ламонт направился к тиксо-табло и поспешно набрал уравнения, не переставая быстро говорить.

Он знал, что Хэллем оскорбится и выйдет из себя – эти области математики были ему не по зубам.

И он добился своей цели. Хэллем проворчал:

– Послушайте, молодой человек, у меня сейчас нет времени заниматься дискуссиями по отдельным аспектам паратеории. Пришлите мне развернутый доклад, а пока ограничьтесь кратким изложением, если вам действительно есть что сказать.

Ламонт отошел от табло, пренебрежительно морщась.

– Ну хорошо, – сказал он. – Второй закон термодинамики описывает процесс, который неизбежно исключает крайние состояния. Вода не бежит под гору – на самом деле происходит выравнивание экстремальных значений гравитационного потенциала. Вода с такой же легкостью потечет в гору, если она окажется под давлением. Можно получить работу за счет использования двух разных температурных уровней, но в конце концов температура сравняется на какой-то промежуточной точке: нагретое тело остынет, холодное – нагреется. И остывание и нагревание одинаково представляют собой проявление второго закона термодинамики и в соответствующих условиях одинаково возможны.

– Не учите меня основам термодинамики, молодой человек! Что вам все-таки нужно? У меня мало времени.

Ламонт сказал, не меняя выражения и словно не замечая, что его подгоняют:

– Электронный Насос работает за счет выравнивания противоположностей. В данном случае противоположностями являются физические законы двух вселенных, Условия, обеспечивающие существование этих законов, какими бы эти условия ни были, поступают из одной вселенной в другую, и конечным результатом этого процесса будут две вселенные с одинаковыми физическими законами, представляющими собой нечто среднее между нынешними. Поскольку это неминуемо вызовет какие-то пока еще не ясные, но весьма значительные изменения в нашей вселенной, необходимо со всей серьезностью взвесить, не следует ли остановить Насосы и полностью и навсегда прекратить перекачивание.

Ламонт твердо рассчитывал, что именно тут Хэллем взорвется и лишит его возможности продолжать объяснения. И Хэллем не обманул его ожиданий. Он вскочил с такой стремительностью, что опрокинул кресло. Пинком отшвырнув кресло в сторону, он шагнул к Ламонту.

Тот быстро отодвинулся вместе со стулом и тоже встал.

– Идиот! – кричал Хэллем, задыхаясь от ярости. – Вы что же, думаете, никто на станции до сих пор и не подозревал об уравнивании физических законов? Вы смеете тратить мое время на пересказ того, что я знал, когда вы пешком под стол ходили! Убирайтесь вон и в любой момент, когда вам вздумается подать заявление об уходе, считайте, что я его принял!

Ламонт покинул кабинет, добившись того, чего хотел, и тем не менее его душила ярость при одной только мысли, что Хэллем посмел так с ним обойтись.

Глава шестая (окончание)

– Во всяком случае, – сказал Ламонт, – теперь путь расчищен. Я сделал попытку объяснить ему положение вещей. Он не захотел слушать. А потому я предпринимаю следующий шаг.

– А именно? – спросил Броновский.

– Я намерен добиться приема у сенатора Бэрта.

– У главы комиссии по техническому прогрессу и среде обитания?

– Вот именно. Значит, ты про него слышал?

– А кто про него не слышал? Но зачем, Пит? Что ты можешь сообщить ему такого, что его заинтересует? Перевод тут ни при чем, Пит. Я снова задаю тебе все тот же вопрос – что тебя тревожит?

– Как я тебе объясню? Ты не знаешь паратеории.

– А сенатор Бэрт ее знает?

– Думаю, лучше, чем ты. Броновский укоризненно покачал головой.

– Пит, довольно играть в прятки, Может быть, и я знаю то, чего не знаешь ты. Мы не можем работать вместе, если будем работать друг против друга. Либо я член этого мозгового треста, состоящего из нас двоих, либо нет. Скажи мне, что тебя тревожит, и я тоже тебе кое-что скажу. Или вообще кончим это.

Ламонт пожал плечами.

– Хорошо. Если хочешь, я объясню. И раз уж я разделался с Хэллемом, так, пожалуй, будет даже лучше Дело в том, что Электронный Насос представляет собой передатчик физических законов. В паравселенной сильное ядерное взаимодействие, в сто раз сильнее, чем у нас, из чего следует, что для нас более характерно деление ядер, а для них – слияние. Если Электронный Насос будет действовать и дальше, неминуемо наступит равновесие, когда сильное ядерное взаимодействие будет одинаковым в обеих вселенных – у нас примерно в десять раз сильнее, чем сейчас, а у них – во столько же раз слабее.

– Но ведь это же известно?

– Разумеется. Это стало очевидным чуть ли не с самого начала. Даже до Хэллема дошло. Вот почему этот сукин сын так разъярился. Я принялся объяснять ему со всеми подробностями, будто думал, что он об этом никогда даже не слышал, и он сразу начал орать.

– Но в чем все-таки суть? Если взаимодействие уравняется, это опасно?

– Само собой. А ты как думаешь?

– Я ничего не думаю. И когда же оно уравняется?

– При нынешней скорости перекачки – через десять в тридцатой степени лет.

– А это долго?

– Пожалуй, хватит на то, чтобы триллион триллионов вселенных вроде нашей сменили друг друга, – чтобы каждая возникла, отжила свой срок, состарилась и уступила место следующей.

– О черт! Так из-за чего же тут копья ломать?

– А из-за того, – начал Ламонт, выговаривая слова четко и неторопливо, – что цифра эта, между прочим официальная, была выведена на основании некоторых предпосылок, которые, на мой взгляд, не верны. И если исходить из других предпосылок, которые, на мой взгляд, верны, то нам уже сейчас грозят неприятности.

– Например?

– Ну предположим, Земля за пять минут превратится в облачко газа – это, по-твоему, достаточная неприятность?

– Из-за перекачки?

– Из-за перекачки.

– А мир паралюдей? Ему тоже грозит гибель?

– Я в этом убежден. Опасность другого рода, но все-таки опасность.

Броновский вскочил и начал расхаживать по комнате. Его каштановые волосы были густыми и длинными. Он запустил в них обе пятерни.

– Если, по-твоему, паралюди так уж умны, зачем же они создали Насос? Ведь они раньше нас должны были понять, насколько он опасен.

– Мне это приходило в голову, – ответил Ламонт. – Вероятно, они наткнулись на идею перекачки совсем недавно и, подобно нам, слишком увлеклись непосредственными благами, которые она приносит, а о последствиях просто не задумались.

– Но ведь ты-то уже сейчас определил, какие будут последствия. Так что же они, тупее тебя?

– Все зависит от того, когда их заинтересуют эти последствия, да и заинтересуют ли вообще. Насос настолько полезная штука, что как-то не хочется искать в нем изъяны. Я и сам не стал бы в этом копаться, если бы не… Кстати, Майк, а о чем ты хотел мне рассказать?