Смятение чувств (СИ) - "Stylist" - Страница 2

Мальчик мой, подарок холодной осени, стал моим талисманом в этом бездушном эгоистичном мире. Тогда, видимо в знак благодарности, тайное священнодейство и случилось между нами по его инициативе.

Он вышел из ванной, обернутый на талии в банное полотенце и пристально посмотрел мне в глаза. Его взгляд просил, даже требовал, чтобы я взял на себя инициативу. Но я не мог поверить, я не хотел доставить ему негативные эмоции. И тогда Джетт тихо произнес прямо мне на ухо решающие слова, вроде кто-то мог нас подслушать:

- Я подготовился, я чистый и я давно хочу… - сдернул полотенце, обхватил меня за шею руками и положил на плечо белокурую голову, пахнущую шампунем с ароматом полевых трав.

Я оцепенел от счастья. Мне давно не было так божественно-прекрасно благодаря выстраданному подарку судьбы.

Медленно, словно боясь спугнуть, я протянул руку, провел по скулам мальчика, и, остановившись у подбородка, большим пальцем стал поглаживать его губы. Джетт, прижался щекой к моей руке, усиливая наш контакт, глубоко вздохнул и, приоткрыв рот, лизнул мой палец.

Первый робкий поцелуй, мимолетное касание языка и возбуждение, подобно цунами, пронеслось по телу, напрочь сметая здравый смысл, топя рассудок и оставляя за собой только легкий осадок нежности.  Подхватив Джетта под ягодицы, делаю несколько шагов к кровати и сажусь на ее край, удобно устраиваю «подарок судьбы» на коленях, парень обнимает меня длинными ногами, прижимаясь уже заметным  стояком. Моя очередь глубоко дышать, в попытке не сорваться и не навредить. Целую сам, глубоко, горячо, бесстыдно. Руки жаркими прикосновениями проходят по плечам, задерживаются на спине, оглаживают бедра, возвращаются на поясницу, сминают ягодицы, вновь скользят по бедрам.

Джетт глухо стонет мне в губы, мелко подрагивая и нетерпеливо прижимаясь всем телом. Не прекращая поцелуя, откидываюсь на постель, увлекая его за собой,  упругая попка задирается вверх и ее тут же накрывают мои нетерпеливые ладони.  Джетт прижимается губами к моим ключицам, обжигая дыханием, скользит пальцами по груди.  И снова судорожный вздох и тихое «Хочу!» в мои губы. А вот такого у меня давно не было..,  парень,  покачиваясь,  дразнит, лаская мой член своей дырочкой, то прижимаясь ею к головке  и пытаясь легонько насадиться,  то проводя по всей длине ствола, снова и снова. Теряюсь в ощущениях от этой изысканной ласки. Сейчас мы оба на грани! И ждать я уже больше не могу.

Прижимаю ладони к ягодицам  Джетта, максимально развожу их  и помогаю медленно насадиться на меня до конца, чувства зашкаливают, тесно, горячо, хочется не просто стонать, а кричать в полный голос. Мальчик сам скользит вверх по члену,  снова опускается до упора на мои бедра,  захлебываясь в немом крике и судорожно цепляясь в мои плечи.

Этот бесподобный коктейль нежности,  чувственности и страсти был выпит нами почти мгновенно,  легкое прикосновение к головке члена – и Джетт  с тихим стоном кончает мне на грудь,  сжимая в себе, выдавливая до последней капли и заставляя улететь за ту грань, на которой мы вместе балансировали.

***

Джетт стал моим каждодневным праздником, моей отдушиной в будничной круговерти. После скучных лекций я летел домой, как на крыльях, потому что там ждало меня солнышко, которое всходило только для меня каждой ночью. Самым большим разочарованием в моей жизни стала первая же двухнедельная командировка для начитки лекций в Вашингтонском филиале нашего института. Мой долг обязывал вещать студентам заученный наизусть предмет, а мое естество требовало немедленного возвращения в оставленное гнездо.

Я так соскучился по Джетту, что не остался на заключительный фуршет, сославшись на вымышленный форс-мажор; распрощался с коллегами и вернулся из Вашингтона домой почти на сутки раньше.

Раннее промозглое утро, мой мальчик наверняка спит в нашей супружеской постели. А я сейчас только и мечтаю прижать его разомлевшее ото сна тело к себе и шептать о том, как же я его люблю!

Но квартира пуста. Значит, он побежал в магазин.

И я,  замерев статуей у окна, надеюсь, что он придет с минуты на минуту.

А вот и его блондинистая макушка показалась у подъезда.  Привет, Джетт! А дома тебя ждет сюрприз, очень большой сюрприз, который сейчас рвется из моих штанов в надежде скорой встречи. Но, похоже, сегодня сюрприз ждет меня: вместе с любимым к двери подъезда подошел рыжий парень. В моей груди начал разгораться огонь ревности.

Бегу к входной двери, нажимаю на кнопку и во вспыхнувшем окошке домофона вижу милую картинку:  Рыжий целует  моего парня, прижав его к стене подъезда. Джетт смущенно улыбается, бросает взгляд на нашу дверь и… отвечает…

О, черт! Ревность уже полыхает пожаром, способным превратить в пепел бОльшую часть Бруклина, но я стою на месте и, как придурок, жму на кнопку снова и снова, возвращая к жизни видеоокно домофона.

На площадке между этажами два парня, закрыв глаза, целуются с такой безумной нежностью и всепоглощающей страстью, что я забываю, как дышать. Нежные руки гладят шею и скулы, ласкают кожу под одеждой,  зарываются в волосы, Рыжий открывает глаза и смотрит на Джетта, словно ища одобрения.  Теперь уже к стене прижат Рыжий, а Джетт, задрав его толстовку, гладит  поясницу и бедра,  руки поднимаются  по груди, ныряют за пояс джинс.  Рыжий возвращает ласку, и его ладонь скользит вверх по животу Джетта, опускается вниз до ремня, все ниже и ниже. И вот толстовка Джетта летит на пол, вслед за ней отправляется и одежда Рыжего.  Ласки становятся все откровенней, поцелуи требовательней, глаза в глаза, лицо в ладони, два разгоряченных юных тела прижимаются друг к другу, Рыжий приспускает джинсы Джетта и недвусмысленно сжимает так любимые мной ягодицы.

Я вспомнил, как дышать - только воздух почему-то стал обжигающим, и теперь уже мозг рвали на части две равные по силе стихии: пламя ревности и огонь желания. Чувствую  себя, словно во сне, в самом дурном, страшном, возбуждающем и крышесносном сне. Почему, ну почему я не выскочил на лестницу, не разбил смазливую мордаху рыжего соблазнителя и не утащил любимого мальчика в свою берлогу? Я не знаю…

Не могу сдвинуться с места, внутри все дрожит, словно натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть.  Не могу оторвать глаз, боюсь даже моргнуть, чтобы не упустить ни одного ИХ поцелуя, взгляда, движения. Единственное, на что я сейчас был способен, это приложить кулаком ни в чем не повинную дверь. Грохот  удара заставляет парней на лестнице остановиться, и они, подхватив с пола свою одежду, бегут к моей квартире. В этот момент я срываюсь с места и буквально лечу в сторону гардеробной, успевая прикрыть дверь как раз в тот момент, когда в квартиру вваливаются молодые любовники. Вопрос – зачем? Досмотреть до конца эту завораживающую сцену? Или появиться с оскорблённым видом в самый интересный момент? А может …

Я не знаю! Я уже не понимаю себя!

Слышу, как парни проходят мимо меня, и, снова затаив дыхание, пытаюсь не выдать себя, а заодно и понять, что же они сейчас будут делать.

Я сказал: «понять» - нет, это я должен видеть! На цыпочках крадусь по коридору, чувствуя себя озабоченным подростком и Джеймсом Бондом в одном лице; вот же, черт возьми, шпионские страсти! Немного успокоившись и придя в себя, ищу возможность и дальше наблюдать за парнями. Как удачно, дверь только прикрыта и оставляет неплохой обзор на происходящее в комнате, а в коридоре достаточно темно, чтобы меня не заметили из освещенной комнаты. Ну что ж, зрители готовы, актеры на сцене  - show must go on!