Шах королю - Алексина Алена - Страница 48

Демону хватило беглого взгляда, чтобы понять – он не зря потратил на дорогу целый день. Осунувшаяся, бледная, с темными кругами под глазами, вся в синяках. И этот запах… Еле уловимый сладковатый запах разложения и смерти, от которого сразу начинало мутить. Он бы не учуял его, если бы не знал Кэсс так давно и тем более если бы ни разу не подступал к ней на недозволенно близкое расстояние. Но тогда, на драконах, они летели, прижавшись друг к другу. И она пахла иначе.

– Поплачьте. – Верный страж подхватил девушку на руки и понес в глубь покоев.

Он пинком раскрыл двери гостиной и попытался усадить Кассандру в кресло, но она так яростно вцепилась в гостя, что едва не сломала ему шею. Охранник вздохнул и опустился сам, устраивая плаксу поудобнее и думая про себя, что подобную дурость квардинг ему не простит никогда. Демон прижал Кассандру к себе, неловко гладя по тусклым безжизненным волосам. А всего неделю назад такая красивая коса была. Амон вернется – не узнает.

– Ниида, плачьте, – повторил он, когда несчастная претендентка попыталась взять себя в руки и успокоиться. – Плакать надо, пока слезы не кончатся.

После этих во всех смыслах подбадривающих слов она перестала сдерживаться. Рубаха телохранителя мигом намокла, спина, стянутая повязками, болела, вжатая в спинку кресла, но мужчина не обращал на это внимания. Ее запах… Тьма…

Кэсс рыдала, цепляясь за сильные плечи, которые столько раз отгораживали ее от всякой опасности. От всякой, но не от этой. От этой даже такой преданный страж не спасет. Она вдруг поняла, как сильно тосковала без него, какой уязвимой себя чувствовала со всеми остальными охранниками. Будто голая. И это его вечное «ниида!», с которого начиналась любая фраза. Девушка заплакала еще горше от осознания того, что скоро все это прекратится навсегда. Она плакала, и плакала, и плакала, пока наконец не утихла, икая и по-прежнему вжимаясь в своего верного друга.

– Ниида, вы ведь уже знаете, да? – осторожно спросил демон, убирая потускневшие волосы с мокрого, опухшего от слез лица.

Она судорожно кивнула, икнула и опять уткнулась ему в плечо.

Фрэйно помолчал, подбирая слова.

– Это надо прекратить. Это опасно. Очень опасно.

Страдалица буркнула ему в плечо:

– Я знаю. Мне Риэль уже рассказал.

– Риэль… – Демон задумчиво произнес имя ангела и замолчал.

Значит, вот оно как…

– А как давно с вами это происходит? – Он указал глазами на ее синяки.

– Где-то после второго испытания началось, – ответила она гнусавым голосом.

– После второго…

И светозарный целитель был все это время рядом. Он знал. И никому не сказал. Или квардинг в курсе? Нет. Не может быть.

– А… ваш хозяин знает, что вы…

Она отчаянно замотала головой.

Амон не знает. Но при нем есть раб, который всегда в курсе таких деликатных вещей… Телохранителю все меньше и меньше нравилось происходящее. Зверь внутри дыбил холку и настороженно ворчал.

– Ниида, ангел говорил вам, в чем дело? Он все объяснил?

Несчастная кивнула, и из глаз снова потекли слезы.

– Давно?

– Сего-о-о-одня… – сквозь судорожный вздох ответила девушка. – Он мне принес какое-то зелье, сказал, надо его выпить. Амон даже не знает… И ребенок… Я не сделала это, потому что…

Он нахмурился и перебил ее:

– Ниида, давайте сразу все проясним. Никакого ребенка нет. Квардинг, когда узнает, шкуру с вас снимет за то, что не послушались.

Она смотрела на него влажными глазами. Фрэйно взял заплаканное лицо в ладони и медленно произнес.

– Нет никакого ребенка. Посмотрите на себя. Ваше тело умирает. Думаете, это из-за беременности? Когда женщина носит дитя демона, она расцветает. Ничем не болеет. Выглядит молодой и красивой. Вы носите чудовище.

Он увидел, как вытянулось ее лицо. Испугалась. Это хорошо. Страх – лучший помощник, когда надо чего-то добиться от человека ли, демона ли, ангела ли.

– Чудовище? – У нее перехватило дыхание. – Как ребенок квардинга может быть чудовищем?

Охранник вытер мокрые дорожки слез с ее щек и снова обнял. Он знал, людям это помогало успокоиться. Объятия. Она сразу прильнула к нему, осторожно обхватывая, видимо почувствовала сквозь ткань рубахи плотные ленты повязки.

– Ниида, вы живете с демоном, но мало что о нас знаете. Давайте я расскажу, хотя не думаю, что ваш хозяин это бы одобрил.

На самом деле Амону, скорее всего, плевать, узнает Кэсс или нет, но ее утешителю нужно было не сорвать покровы, а сосредоточить девчонку на главном и сделать все для того, чтобы она поняла, с чемимеет дело.

– Вы в курсе, чем ангелы отличаются от демонов? У ангелов только две сущности: телесная и духовная. Ангел может быть либо человеком, либо духом. А вот демон… существо более сложное. У каждого из нас три ипостаси. Человеческая. Она перед вами. Демоническая. Ее вы тоже видели. И Звериная. Ариану, наверное, помните?

Он дождался, пока слушательница с пониманием кивнет, и лишь потом продолжил:

– Вам важно понять вот что, ниида. Рождается демон всегда человеком. И до своего восемнадцатилетия живет в такой оболочке. Это потому, что принять истинный облик подросток не может. У него нет на это ни сил, ни возможностей, ни, скажем прямо, разрешения. Представьте, что будет с мальчиком, обернувшимся в период… созревания. Поэтому до инициации всякий из нас живет, как человек.

Рабыня квардинга улыбнулась, мигом представив прыщавого подростка, открывшего в себе сверхъестественные силы.

– Понимаете, что в мире, где есть люди, мы не можем позволить своим детям такой роскоши? Они просто всех поубивают и разорвут. Из ребяческого любопытства.

Дрожь пробрала претендентку, которая никогда над подобным не задумывалась.

– Итак. Обитателю Ада исполнилось восемнадцать лет. Это возраст инициации – обряда, позволяющего впервые сменить ипостась. С этого момента обратившийся живет в истинном обличье. Учится контролировать Зверя в себе. Вы задумывались когда-нибудь, почему все мы так молодо выглядим?

Девушка покачала головой. Диковинный рассказ завораживал, будто страшная сказка на ночь. Вроде и жутко, так что по коже пробегает холодок, но и интересно тоже.

– Когда мы впервые сбрасываем человеческий облик, то становимся почти настоящими демонами. Почти. Но. Вне своего родного кварда мы должны проводить приблизительно одинаковое время то в своем людском, то в истинном виде.

– Зачем? – удивилась Кэсс, вспоминая, что, пожалуй, именно так и делал Амон.

– Потому что иначе тело начнет стареть. Если, например, я пробуду человеком десять лет, то людская оболочка станет старше именно на этот возраст. И сделается для меня постоянной. Поэтому очень страшная кара для демона – приговор пробыть в людской ипостаси пятьдесят – шестьдесят лет. Впоследствии обращаясь в человека, он всегда будет дряхлым стариком, ни на что не способным.

Ниида слушала внимательно. Это хорошо.

– Но есть еще более жуткое наказание.

Она удивленно захлопала глазами, уже совсем забыв про слезы:

– К-к-какое?

– Запрет принимать человеческий облик. Если мы не будем становиться людьми хотя бы ненадолго, то Зверь внутри поглотит все. Такой демон потом уже не сможет вернуть себе способность мыслить, как человек, вести себя, как человек. Он станет просто Зверем.

Кассандра задумчиво покусывала губу.

– Но и это еще не все. Наконец, когда обитателю Ада исполняется двадцать пять и он уже умеет контролировать хищную часть своей натуры, над ним проводят обряд инициации, дающей возможность обращения. Это и есть истинный вид каждого из нас.

– Истинный облик демона это… то чудовище, которое… – Несчастная содрогнулась, вспоминая Ариану и то, чем она стала незадолго до смерти.

– Да. Ведь самый первый демон родился от союза человека и дракона. Давно, очень давно, когда нашим миром еще правили люди. Все эти легенды о приношении в жертву драконам невинных дев или юношей… Они не с пустого места взялись. Ящеры – волшебные существа. Тысячи лет назад их магия была так сильна, что они могли даже превращаться в людей. Правда, крайне редко и всего на несколько дней в году – дней жертвоприношений, когда магия в крылатом чудовище сильна как никогда. Собственно, так мы, наверное, и появились. Поэтому нас понимают драконы, поэтому мы единственные, кто может их покорить и кому не страшен их огонь. Ну и… отсюда наша тяга к юным девушкам и… всему остальному.