Шах королю - Алексина Алена - Страница 32

Квардинг повел плечом, сбрасывая руку рабыни, и вдруг… рассмеялся. До него дошел весь комизм ситуации. Засеченный до полусмерти воин собрался схватиться с собственным вожаком, чтобы не подпустить его к нииде. А ниида стоит за спиной вожака в одном покрывале и пытается удержать его, чтобы не прибил воина, собравшегося защитить нииду. О тьма, какой же бред…

– Достаточно дунуть посильнее, чтобы ты упал, – сказал наконец предводитель адовой армии и повернулся к Кэсс. – А ты мантию крепче держи, не то свалится.

Фрэйно, никогда не видевший своего предводителя смеющимся, удивленно моргнул. Сколько Амон провел рядом с человечкой? Час? И за это время его словно подменили. Из взгляда исчезла глухая пустота, лицо ожило, скупая сдержанность движений сменилась хищной звериной повадкой. Телохранитель перевел взгляд на неуверенно улыбающуюся девушку. Он ни разу прежде не видел, чтобы кто-то смотрел так, как она сейчас смотрела на хозяина. Верная. Лучшая. Демон склонил голову, чувствуя себя причастным к какому-то великому таинству, смысла и сути которого не мог понять.

– Ты не понадобишься как минимум двое суток – Кассандра будет спать, – сказал Амон. – Уходи. Учую здесь еще раз – убью.

Он не шутил. И охранник это понимал. А еще он видел, как расцвела его подопечная. Поэтому упрямый страж кивнул и направился прочь. Квардинг проводил его задумчивым взглядом, отмечая кровавые разводы, проступившие сквозь ткань рубахи. Кэсс спасла своего верного стража от смерти, но заживать его спина будет еще очень долго. Пожалуй, нужно найти кого-то на замену. Вот только кого? Столь же преданного и столь же готового к смерти? Надо подумать. И посмотреть на самого Фрэйно спустя пару недель. На воинах раны заживают быстро, как на собаках, может, и очухается.

Демон закрыл дверь и, развернувшись, пристально оглядел нииду. Она смотрела виновато, прижимая к груди покрывало.

– Ты безобразно худа, – без тени издевки сказал он.

– Я знаю.

– И вся в синяках.

– Да.

– Почему не лечишься? – Хозяин подхватил девушку с пола, без лишних церемоний перекинул через плечо и понес в комнату. Невольница взвизгнула и попыталась удержать ускользающую «мантию». Не удалось. Покрывало осталось валяться где-то между гостиной и столовой. Когда Амон бросил свою ношу на кровать, услышал виноватое:

– Они не проходят.

В доказательство Кассандра провела рукой над синяком, показывая, что это действительно так. Демон нахмурился и толкнул ее, чтобы легла навзничь.

– Нет! – Рабыня перехватила руки господина и села. – Хватит с тебя магии! Сами пройдут.

– Отпусти немедленно.

– Мы к Риэлю слетаем. Пожалуйста…

Он помолчал, но настаивать не стал, лишь усмехнулся, отмечая, как легко далось это снисхождение. Человечка не требовала, не приказывала, поэтому соглашаться с ней было совсем нетрудно. Заботится, глупая. Квардинг лег рядом и легко провел пальцами по мягкому животу. Кэсс судорожно вздохнула, закрыла глаза и выгнулась под горячими прикосновениями. Отзывчивая. Он впервые встретил женщину, которая получала удовольствие от его рук. Впервые не хотел разорвать. Желание изменилось. Она его изменила. Теперь хищник, живущий в демоне, был готов кого угодно растерзать за нииду, но ей… Ей не мог больше причинять боль.

– Тебя не было шесть дней, – Амон потянул счастливо возвратившуюся к себе и легонько укусил за ухо. – Долго.

Она задержала дыхание, когда мягкие губы коснулись шеи у самого подбородка, и протяжно застонала. Пульс грохотал в висках, во рту пересохло, руки бессильно сминали простыню, а по телу пробегали волны блаженных мурашек. Горячее дыхание на коже, прикосновение обжигающих рук, его запах, тяжесть его тела… Сильный Зверь, голодный и жадный. Он захлебывался от наслаждения, когда слышал ее стоны, и рычал от восторга, когда вспоминал, что подчинил ее себе, стал полноправным хозяином гордого, но такого послушного существа. Квардинг не мог остановиться. Он брал свою рабыню снова и снова и злился, что летние ночи так обидно коротки.

Вилора металась по комнате, как бешеная кошка. Она и впрямь казалась похожей на дикое животное. Звериные инстинкты, которые в истинном облике так сложно было контролировать, требовали крови. Не важно чьей. Крови!

Человеческая сущность, ныне запертая глубоко внутри нечеловеческого тела, содрогалась от отвращения, но ярость вампира гасила страх. Она сильная. Очень сильная, а эти ничтожные демоны решили, будто могут диктовать ей условия! Взор серебристых глаз обратился на медленно светлеющее небо. Ви носилась по своему покою всю ночь, бездарно тратя время на пустую ярость, но теперь… Ее размышления прервались, когда входная дверь бесшумно распахнулась.

Тирэн.

Вампирша подобралась и зарычала. Теперь она не боялась напасть на того, перед кем каменела от ужаса, когда была в людском облике. Прыжок, леденящий душу вой… Увы, он снова оказался сильнее. Девушка захрипела: жесткая рука стиснула шею. Противник превосходил ее во всем: был стремительнее, мощнее, безжалостнее. Его не пугал ее облик, не лишал воли ее вой, не устрашали острые клыки. Наоборот, все это привлекало. Жертва рванулась, но невозмутимый и жестокий гость отшвырнул ее легко, будто тряпичную куклу. Нападавшую отбросило к стене, затылок взорвался болью. Оседая на пол, она услышала мягкий голос своего мучителя:

– Прогуляемся? Хочу тебя удивить.

Вместо ответа претендентка бросилась зверем, вкладывая в рывок всю свою отчаянную ненависть. Демон довольно засмеялся, скользнул навстречу, мягко толкнул ее в плечо, разворачивая, и сделал неуловимую подсечку, пнув под щиколотку. Незадачливая воительница почувствовала, как предательски подкашиваются ноги, и упала. Она не успела ни снова вскочить, ни даже вскинуть руку для удара – грубая подошва сапога вдавила запястье в пол. Вилора попыталась вывернуться, но демон наступил уже без всякой жалости. Еще немного, и хрустнет кость.

– Милая… – вкрадчиво сказал он. – Не искушай меня. Вместо руки под сапогом может оказаться шея… или живот.

Дыхание со свистом вырывалось из груди. Успокоиться. Закрыть глаза. Не позволять унижать себя еще сильнее.

– Отпусти.

Он убрал ногу. Он улыбался. Он всегда улыбался, когда удавалось ее сломить.

– Еще раз кинешься, и я забуду, что у тебя сегодня праздник. – Прозрачные глаза, словно подведенные по векам углем, смотрели изучающее.

Он наслаждался, видя, как на нечеловечески прекрасном лице проступает сперва недоумение, а затем понимание. Демон больше не трогал ее, только наблюдал, впитывал запахи страха, тоски, отчаяния. Ломать вампиршу было увлекательно и забавно. Она так старалась скрыть свой ужас, так отчаянно боролась, что это будоражило кровь. Сотник Амона увлеченно следил за ее противостоянием Мизраэлю. Было искренне любопытно, когда же отчаявшаяся нарушит данное себе слово – убьет разумное существо в истинном облике. Тирэн даже испытал легкое удивление, когда она смогла сдержать обещание. Собственно, именно благодаря этому игра теперь стала еще интереснее.

Несчастная жертва поднялась, растирая запястье. Проигнорировала предложенную ей руку и направилась к двери. Несломленная, полная внутреннего гнева. Гордячка. А спина деревянная. Боится. Рука, на которую он наступил, теперь не будет слушаться несколько дней.

– Вилора-а-а, – шепотом окликнул Тир. – Нам не туда.

И он глазами указал на распахнутое окно.

– Нужно будет лететь. Ты ведь меня не загрызешь?

Со стороны могло показаться, будто он действительно опасается за свою жизнь, но они оба знали – это всего лишь паясничанье. Никогда она не сможет его загрызть, как бы сильно ни мечтала. Убить такого воина по силам разве что одному Амону. Незваный гость знал свою безнаказанность. И этим был страшен. Претендентка опустила голову и глухо произнесла тысячелетний вампирский обет:

– Ты можешь не опасаться меня.

– Жаль… – вздохнул собеседник. – Это бы дало мне свободу действий.