Мужчина ее мечты - Лоренс Ким - Страница 3

– Я не стану вас задерживать, мисс Хендерсон. Присядьте, пожалуйста.

Отказаться было нельзя, так что Анна села, ощущая на себе критичный, недобрый взгляд, провожающий ее каждое движение.

– Мисс Хендерсон приехала ночным поездом; она, должно быть, устала, – сказал пожилой глава комиссии, возвращаясь на свое место.

– Сейчас ей еще повезло с погодой. Зима здесь долгая.

Наверное, он ожидал, что Анна разрыдается от первой же снежинки. А ведь он сам выглядел так, словно куда чаще бывал на солнце, и приехал сюда недавно!

– Вы давно здесь живете, мистер Уркварт?

Анна заметила насмешливые взгляды членов комиссии. Что она такого сказала?

– Всю жизнь.

Ситуацию объяснила женщина из комиссии:

– Уркварты, владельцы Килларана, всегда щедро помогали нашей деревне, и Чезаре находит время в своем плотном расписании, чтобы выступать в качестве опекуна школы.

Из-под ресниц Анна заметила его быструю улыбку: не смотреть на него было невозможно. У него был запоминающийся голос, глубокий и бархатный, с ноткой хрипотцы, но без тени шотландского говора. Уркварт из Килларана… Получается, что он здесь вроде помещика? Это объясняет теплый прием; хотя сама идея помещика, особенно больше похожего на пирата, казалась Анне совершенно устаревшей.

Интересно, как он выглядит в килте? Анна сумела проглотить неуместный смешок, вызванный такой же неуместной мыслью, и опустила ресницы.

Допуская, что инстинкты ее не подводят и работу ей дадут – значит ли это, что придется работать с этим мужчиной? От этой мысли сердце Анны забилось еще быстрее. Остается надеяться, что его участие ограничивается выписыванием чеков.

– Итак, скажите, пожалуйста, сколько времени вы преподаете?

– Пять… нет, четыре…

Под его пристальным взглядом у нее на щеках проступил румянец, одно из проклятий натуральных рыжих. Стараясь удержать хотя бы тень солидных манер директрисы, она склонила голову.

– Пять с половиной лет.

Чезаре оперся локтями на стол и наклонился вперед, к ней. Что-то в его вежливой улыбке заставляло Анну чувствовать себя Красной Шапочкой. Злой серый волк рядом с ним казался бы добродушным.

– Представьте себе гипотетическую ситуацию…

Анна улыбнулась и кивнула, снова вступая в бой.

Глава 2

Только из гордости Анна смогла высоко держать голову, уходя из комнаты; она даже сумела кивнуть и попрощаться с членами комиссии. Из гордости и упрямой решимости не доставлять Чезаре Уркварту удовольствия увидеть, как она ломается.

Он не пытался отвести глаза или скрыть играющую на чувственных губах самодовольную улыбку с оттенком холодной жестокости. Другие члены комиссии молчали, не смотрели ей в глаза; наверное, это к лучшему – одно доброе слово, и Анна бы расплакалась.

– Я вызову вам такси.

Это предложение Чезаре точно не было вызвано добротой, поэтому Анна сумела удержать себя в руках, встречая взгляд мучителя. Но не смогла скрыть непонимание и боль во взгляде.

Он первым отвел глаза; темные и невероятно длинные ресницы отбросили тень на острые скулы. Чезаре взял ручку, провернул в длинных смуглых пальцах и написал что-то на листке бумаги – Анна с горечью предположила, что он буквально и символически вычеркнул ее имя.

Зачем он это сделал?

Просто потому, что мог?

И почему она ему позволила?

В коридоре отвага ее покинула, и Анна ссутулилась, как марионетка с обрезанными ниточками, хватаясь за голову. У нее начиналась жестокая мигрень. Привалившись к стене, она ощутила холод зеленой кафельной плитки. Ее защитило бы пальто, оставшееся в комнате, где заседала комиссия, но Анна предпочла бы пневмонию возвращению.

Громкое тиканье часов привлекло ее внимание. К своему изумлению, она поняла, что прошло всего пять минут с того момента, как работа ее мечты была практически у нее в руках. Чезаре Уркварту понадобилось всего пять минут, чтобы выставить ее некомпетентной дурой. И она ему позволила! С отвращением поморщившись, Анна выпрямилась и пошла по коридору, сердито стуча каблуками.

Садясь в поджидавшую ее машину, Анна придумывала новые и новые ответы на его казавшийся невинным вопрос. Чезаре подвел ее к пропасти, но прыгнула она сама. А он наслаждался ее провалом!

Анна всю жизнь упрямо цеплялась за убеждение, что люди по природе своей хорошие, и поэтому не хотела верить, что он получает удовольствие от ее беды. Но тем не менее она знала, что за красивой пустой маской его лица скрывалось наслаждение от ее унижения. У нее дрожали руки.

Когда такси подъехало к отелю, она приняла решение.

– Подождите, пожалуйста, – попросила она. Она была не в состоянии вести арендованную машину сорок минут в Инвернесс. Не важно, сколько будет стоит такси, лишь бы не оставаться тут лишнюю секунду.

Убедив фирму, в которой она арендовала машину, что готова оплатить им необходимость самим забирать машину, Анна за полминуты сложила вещи. Она сняла номер с видом на живописную гавань на две ночи, но вид потерял свою прелесть, как и вся Шотландия.

Теперь ее сердце тосковало по всему знакомому и безопасному. Все были правы. Глупо было переезжать сюда; не потому, что здесь не было мужчин, как говорила Рози – Анну это не волновало, но потому, что здесь был один конкретный мужчина. О котором она теперь не могла думать без желания что-нибудь разбить. Начиная с его головы.

Она уже сидела в поезде в Инвернессе, когда пассажиров попросили выйти из вагона. Поезда между Инвернессом и Глазго перестали курсировать из-за грозы, залившей пути. Тем, кто интересовался автобусными маршрутами, сообщили, что водители автобусов тоже не хотели рисковать в такую погоду.

Обычно Анна придерживалась философских взглядов на жизнь, даже когда события выходили из-под ее контроля; но сегодня, похоже, был такой день, когда нельзя было удержаться от гнева на судьбу.

И он становился все хуже. Потому что на ее пути снова появился тот же самый мужчина.

Сияющий автомобиль Чезаре Уркварта демонстрировал, почему он мог позволить себе такую наглость, как сегодня. Люди многое готовы терпеть от тех, кто держит в своих руках деньги и власть. И то, что сделал с ней Чезаре, – классический пример злоупотребления властью. Анна, которая не выносила чужую боль, не могла понять, как человек может настолько наслаждаться ею, просто потому, что может.

Но действия Чезаре казались совершенно личными. Она по-прежнему не могла понять почему: его действия казались расплатой за что-то, но они никогда не встречались. Может, он что-то имел против рыжих; про них ходило много необоснованных слухов, например про дурной характер. У нее характер был вполне мирный.

Соблюдая приличия, Чезаре задержался после окончания собеседований, чтобы поздравить успешного кандидата. Ему выбор казался очевидным, но некоторые из членов комиссии сомневались, и окончательное решение не было единогласным, даже несмотря на то, что полюбившаяся многим рыжая кандидатка потеряла дар речи всего после нескольких вопросов.

Он вспомнил про ее большие синие глаза, полные обиды, но тут же решительно прогнал воспоминание. Конечно, она всю жизнь пользовалась тем, что от одного взгляда в ее выразительные глаза, блестящие от подступающих слез, у любого таяло сердце. Члены комиссии не так бы о ней жалели, если бы знали то, что знал он сам.

– Значит, ты считаешь, что стоит построить офисное здание на лужайке после того, как мы снесем…

– Да, да. – Чезаре сосредоточился на словах сестры. Ее музыкальный смех привлек несколько взглядов; но его сестра-модель все время притягивала внимание.

– Что? – раздраженно спросил он.

– Ты ни слова не слушал.

Он бросил ей нетерпеливый взгляд и открыл пассажирскую дверцу.

– Забирайся уже.

Она выгнула тонкие брови.

– Не срывай на мне свое дурное настроение, братец, – заметила она.

– У меня нормальное настроение, – огрызнулся в ответ Чезаре. В том, что касалось благополучия детей, на которых так легко повлиять, его совесть была чиста. Нельзя было оставлять ни доли сомнения в том, что люди, которые о них заботятся, этого достойны.