Затерянные в смерти (сборник) - Гэфни Патриция - Страница 1

Затерянные в смерти (сборник)

Нора Робертс

Затерянные в смерти

1

К Стейтен-Айленду по Нью-Йоркской бухте отплыли на экскурсионном пароме солнечным летним днем три тысячи семьсот шестьдесят один пассажир. Двое из них замыслили убийство.

Остальные пассажиры ярко-оранжевого парома, окрещенного «Хиллари Родэм Клинтон», были в основном туристы. Они безостановочно щелкали фотокамерами или снимали на видео уплывающую вдаль панораму Манхэттена и ставшую символом статую Свободы.

Даже в 2060 году, спустя два столетия после того, как она впервые приветствовала полных надежд переселенцев в Новый Свет, вряд ли кто или что могло превзойти по популярности эту Леди – так называли ее американцы, а еще ласково – Старушкой.

Все палубы были забиты пассажирами. Люди толкались, выискивая лучший ракурс для фотографий, хрустели соевыми чипсами, высасывали из банок прохладительные напитки, купленные в буфетах, а паром, мирно пыхтя, скользил по спокойной воде под безмятежно голубым небом.

День был жаркий, запах солнцезащитных кремов смешивался с прохладой морского простора, все палубы были забиты людьми. Расстояние от Нижнего Манхэттена до Стейтен-Айленда паром должен был покрыть за двадцать пять минут. На турбокатере вышло бы вдвое быстрее, но у экскурсионного парома были другие задачи.

Большинство пассажиров намеревались сойти на причале Сент-Джордж, потолкаться в терминале, потом снова сесть на паром и тем же путем вернуться. Все путешествие занимало час, а в такой прекрасный летний день есть ли лучший способ провести час?

В закрытых салонах расположились местные жители, которые ездили на работу в город, но на этот раз пренебрегли мостами, катерами и воздушными трамваями. Они старались держаться подальше от людской толчеи и коротали время, разговаривая по телефону или работая на карманном компьютере.

Стояло лето, а это означало, что среди пассажиров много детей. Младенцы плакали или спали, малыши постарше капризничали или баловались, родители старались развлечь скучающих или угомонить, указывая им на великую Леди и на проходящие мимо суда.

Для Кароли Гроган из Спрингфилда, штат Миссури, эта морская прогулка была очередной галочкой в списке обязательных дел. Это она была инициатором семейной поездки на каникулы в Нью-Йорк. Среди других пунктов списка числились подъем на смотровую площадку Эмпайр-стейт-билдинг, посещение зверинца в Центральном парке, Музея естествознания, собора Святого Патрика и художественного музея (хотя она не была твердо уверена, что ей удастся загнать туда мужа и сыновей десяти и семи лет), острова Эллис, Мемориального парка, бродвейского спектакля (все равно какого) и поход по магазинам на Пятой авеню.

Будучи женщиной справедливой, Кароли внесла в список футбольный матч на стадионе «Янки» и примирилась с тем, что по магазину «Тиффани» ей, скорее всего, придется ходить одной, пока ее банда ударит по игральным автоматам на Таймс-сквер.

Кароли Гроган было сорок три года. Она наконец-то воплотила свою заветную мечту. Долго ей пришлось пилить, толкать, уговаривать мужа, прежде чем она все-таки сумела вытащить его куда-то к востоку от Миссисипи.

Отсюда не так далеко и до Европы.

Кароли хотела сфотографировать своих «мальчиков», как она называла Стива и сыновей, но какой-то мужчина любезно предложил щелкнуть их всех вместе. Кароли с удовольствием передала ему камеру, а сама встала рядом с мальчиками на фоне знаменитой статуи, символизирующей свободу.

– Видишь? – Кароли легонько толкнула мужа локтем в бок, когда они снова стояли у перил и смотрели на воду. – Он был так любезен! Вовсе не все ньюйоркцы – хамы.

– Кароли, он такой же турист, как и мы. Может, из Толедо, Огайо или еще откуда-то в этом роде.

Но Стив сказал это с улыбкой. Ему доставляло большое удовольствие подкалывать жену, чем честно признать, что он прекрасно проводит время.

– А я вот пойду и спрошу его.

Стив лишь покачал головой, когда его жена решительно направилась к мужчине, который их сфотографировал, и завела с ним разговор. Это было так похоже на Кароли! Она могла заговорить с кем угодно и о чем угодно. Легко!

Вернувшись, она наградила Стива торжествующей улыбкой.

– Он из Мэриленда, но, – добавила она, ткнув его пальцем в грудь, – он уже почти десять лет живет в Нью-Йорке. Он едет на Стейтен-Айленд навестить свою дочку. Она только что родила ребенка, тоже девочку. Его жена сейчас у дочки, она встретит его на причале. Это их первая внучка.

– Ты, надеюсь, узнала, давно ли он женат, где и как познакомился с женой, за кого голосовал на последних выборах?

Кароли засмеялась.

– Мам, я пить хочу.

Короли взглянула на младшего сына.

– Знаешь, я тоже. Давай-ка мы пойдем купим чего-нибудь попить для всей компании? – Кароли взяла мальчика за руку и, лавируя среди людей, начала пробиваться сквозь толпу, запрудившую палубу. – Тебе здесь нравится, Пит?

– Тут здорово, но мне ужасно хочется посмотреть пингвинов.

– Завтра с утра пораньше и посмотрим.

– А можно мне сосиску?

– А ты не лопнешь? Мы же всего час назад уже ели сосиски.

– Они вкусно пахнут.

«Каникулы – значит баловство», – решила Кароли.

– Ладно, сосиска так сосиска.

– Но мне еще надо в туалет.

– Хорошо. – Кароли была опытной матерью и отыскала взглядом туалеты, как только они взошли на паром.

И уж конечно, раз Пит об этом заговорил, ей тоже захотелось в туалет. Кароли указала сыну на мужской туалет.

– Если выйдешь первым, стой прямо здесь. Ты же помнишь, как выглядят служащие парома? Какая у них форма? Если тебе что-нибудь будет нужно, обратись к одному из них.

– Да ладно, мам, мне просто нужно пописать.

– Ну что ж, мне тоже. Значит, если выйдешь первым, жди меня здесь.

Кароли проводила сына взглядом, прекрасно зная, что он закатил глаза, как только оказался у нее за спиной. Она с улыбкой направилась к женскому туалету.

И увидела табличку: «Туалет не работает».

– Вот черт!

Кароли на секунду задумалась. Как ей поступить? Потерпеть, пока Пит не выйдет, пока они не купят сосиски и напитки, потому что в противном случае он начнет канючить, а уж потом поискать другую уборную.

А может, все-таки взглянуть одним глазком? Не может быть, чтобы все кабинки разом вышли из строя. Ей-то нужна только одна!

Кароли толкнула дверь и поспешно вошла. Ей не хотелось оставлять Пита одного надолго. Она быстро прошла мимо ряда умывальников. Скорее бы вернуться снова на палубу: вот-вот должен показаться на горизонте Стейтен-Айленд.

Кароли повернула к кабинкам и застыла как вкопанная.

«Кровь, – это была ее единственная мысль, – столько крови!» Женщина на полу как будто купалась в ней.

Склонившийся над телом мужчина держал в руке остро заточенный нож, с которого все еще капала кровь, а в другой сжимал парализатор.

– Мне очень жаль, – сказал он.

Кароли была в шоке, но ей показалось, что он говорит искренне.

Не успела Кароли набрать в легкие воздух, чтобы закричать и броситься бежать, как он спустил курок парализатора.

– Мне очень, очень жаль, – повторил он, хотя Кароли его уже не слышала: она рухнула на пол.

Рассекая бухту на турбокатере, лейтенант Нью-йоркской полиции Ева Даллас подумала о том, что совсем не так она хотела бы провести летний день. С утра она была на подхвате у своей напарницы Пибоди, которую назначила ведущим следователем по делу о кончине некой Вики Трендор, третьей жены Алана Трендора, раскроившего ей череп бутылкой недорогого калифорнийского шардоне.

Согласно утверждениям новоиспеченного вдовца, неверно было утверждать, что он вышиб ей мозги, потому что мозгов у нее отродясь не было.

Пока прокурор и адвокат перетягивали канат, вырабатывая соглашение, что защита не будет оспаривать обвинение, а обвинение подберет статью помягче, Ева успела сделать кое-что из бумажной работы, обсудить с двумя детективами стратегию по открытому делу и поздравить еще одного коллегу с успешным закрытием дела.