Альфа (ЛП) - Уайлдер Джасинда - Страница 13

Это была небольшая гостиная с двумя глубокими кожаными креслами и небольшим столом. Возле стены был расположен столик, на котором стоял серебряный поднос, графин с темно-янтарной жидкостью и три хрустальных бокала.

— Я сожалею, что разбила, — сказала я.

Элиза пожала плечами.

—Не волнуйтесь. Это было просто стекло.

— Только стекло? Похоже на хрусталь.

Она кивнула.

— Да.

— Это же не было семейной реликвией?

Элиза покачала головой.

— Нет, ничего подобного. Пожалуйста, не беспокойтесь. Такие вещи ничего не значат для него. Имущество можно заменить, и он не дорожит вещами, — она жестом указала на гостиную, в сторону, отрезав путь назад, откуда мы пришли. — Давайте посмотрим остальную часть дома. Следуйте за мной, пожалуйста.

Из того, что я поняла, Элиза была тихой, практичной женщиной. Она не останавливалась возле картин на стенах, ваз на постаментах, или доспехов, которые стояли по обе стороны от входной двери. Она просто провела меня по комнатам, изредка указывая интересные элементы. Например, около доспехов двенадцатого века, что стояли по стойке «смирно» рядом с царственными часами. Или возле самой первой книги в библиотеке.

Бог мой, библиотека. Она была, как в волшебном сне. Потолки высотой пятьдесят футов, и полки забитые книгами, там имелось три уровня и возле каждого стояли плюшевые стулья, лампы для чтения и маленькие круглые столы. Была даже экстравагантная «Красавица и чудовище».

Когда Элиза увидела мою реакцию на библиотеку, то сразу сказала.

— Он очень любит книги.

Я коротко засмеялась.

—Это место поразительное.

— Да, это так, — согласилась она. — Этот дом был специально спроектирован и построен для моего хозяина. То, что обычно называют «пентхаус», то есть самый верхний этаж здания, действительно включает в себя нечто большее, чем три или четыре верхние этажа, которые, очевидно, очень дорого стоят.

Далее она показала мне, более–менее домашнюю кухню, сказав, что я могу использовать ее для моих повседневных потребностей. Там тоже было окно от пола до потолка.

В конце короткого коридора была еще одна дверь, недалеко от второй кухни.

— Что там? — спросила я.

— Его апартаменты. Дверь всегда заперта, и это единственная часть дома, куда вам запрещено входить, — сказала она, жестом пригласив меня следовать за ней дальше.

Элиза повела меня во внутренний лифт, и мы попали в зону с бассейном. Потолок был стеклянный, открывая ночное, звездное небо. Через дверь были сауна, полностью оборудованная ванная комната, массажный кабинет, тренажерный зал, и стойки с оружием всех видов.

Наконец, мы спустились вниз на основной этаж и остановились за пределами французских дверей, недалеко от кухни.

— Он ждет вас, за этой дверью. Вы готовы?

Элиза держала в руках повязку для глаз. Я кивнула, и она зашла мне за спину и завязала мне глаза. Снова, мир погрузился во тьму, и я должна была полагаться на свои остальные четыре чувства.

— Я чувствую, что должна сказать вам... я работала с ним в течение двадцати лет, мисс. Он хороший человек. Он имеет свой собственный странный вкус, и он требует совершенства во всем, но... он хороший человек. Я знаю что вы, должно быть, боитесь, но, пожалуйста, не нужно. Если есть что-то, что я могу сделать для вас, то вам достаточно только попросить. Я - шеф-повар, так что если вы хотите какие-либо конкретные продукты, или вы хотели бы получить особенное блюдо, просто попросите меня. Надо просто позвонить мне через домофон, и я отвечу. — Она похлопала меня по плечу, а затем я услышала, как отворилась дверь и она взяла меня за руку. — Сюда, пожалуйста.

Она повела меня, и я сделала около пятидесяти шагов.

— Мисс Кайри прибыла, сэр.

— Спасибо, Элиза, — его голос звучал слева, приближаясь мягкими шагами. — Мы начнем, когда ты будешь готова.

— Хорошо, сэр, — она отступила в сторону, и дверь закрылась.

Я чувствовала его руки, которые подталкивали меня вперед еще на несколько шагов, и тогда он выдвинул стул, и положил свои нежные руки на мои плечи. Когда я села, его руки оставались на моих плечах, массируя пальцами мои лопатки. Я была напряжена, но поняла, что его прикосновения дарят мне успокоение. Это было замечательно. Я чуть не застонала вслух, но сумела сдержаться.

— Ты напряжена, Кайри.

— Я бы сказала, что у меня есть причины, чтобы быть немного напряженной, не так ли?

— Ммммм. — Его ладони скользнули вниз по моей руке, а пальцы прошлись по моему позвоночнику, посылая импульсы. Я чувствовала себя хорошо.

— Ты не голодна, Кайри?

Мой желудок заурчал, отвечая за меня. Он засмеялся, и я услышала, как он сел возле меня.

— Как я смогу есть с завязанными глазами?

— Увидишь, – сказал он загадочно.

Несколько секунд спустя я услышала, как дверь открылась, и что-то поставили перед нами. Я почувствовала запах супа, мясного бульона, возможно, и свежеиспеченного хлеба. Элиза ушла, а я нашла ложку и пыталась попасть в тарелку. Я подняла ложку, но жидкость пролилась мне на руку, которая резко дернулась.

— И чего ты такая нетерпеливая? Дай мне руку.

Его голос звучал, весьма неодобрительно.

Я колебалась, а затем протянула дрожащую руку. Моя ладонь попала в его. Я услышала звон посуды по стеклу, а потом что-то еще холодное, скользнуло по обожженной коже моей руки, между большим и указательным пальцами. Я зашипела от удивления, а затем застонала от того, как лед, успокаивал ожог. Через несколько секунд, он поставил кубик на поднос или тарелку, и вытер салфеткой мою кожу.

Затем, он поднял мою руку и поцеловал. Я почувствовала, как вспыхнул румянец на моих щеках.

— Что-что ты делаешь? — Спросила я, и мой голос скрипел.

— Это... — ответил он между поцелуями. — Значит, теперь ты чувствуешь себя лучше?

— Да, — я вздохнула.

Прикосновение его губ было нежным, чувственным. Лед успокоил ожог, оставив слабое покалывание, а затем его губы прошлись по моей коже, теплые и влажные, и я не могла остановить дрожь, не могла остановить вырвавшийся стон. Его губы прошлись по пальцам на моей руке, совсем не успокаивающе. О-О, Боже. Он поцеловал мою руку? Никто не целовал мне место, которое болело, когда я была маленьким ребенком. Моя мать никогда не делала ничего подобного, даже в ее лучшие дни. И мой отец, хорошо, он был достаточно любящим, но часто отсутствовал, так как много работал.

Теперь поцелуи, переместились дальше моих пальцев. Я сглотнула комок в горле, но все никак не могла отдышаться. Еще один поцелуй, на моей руке. Он повернул ладонь, и его губы коснулись центра моей руки. Мои пальцы невольно коснулись его верхней губы, потом дотронулись до его носа. Его кожа была настолько теплой, мягкой, не грубой, совершенное противоречие мужественности. Губы скользнули на мое запястье. О, боже, О Господи, вот дерьмо. Прикосновение его губ было... подавляющим, нежным, сладким, настойчивым, и почти эротическим. Я задыхалась от неглубоких вдохов, когда его губы целовали мои предплечья, это, наконец, произошло. Я застонала. Я не могла остановиться, не могла поверить, что это произошло. Звук был, хриплым и чувственным. Я скорее ощутила, чем услышала, его стон в ответ, и он поцеловал внутреннюю сторону моего локтя, место, где никто никогда прежде не касался поцелуем. Я потянула его голову, там, где мне еще хотелось. Он почувствовал мою реакцию, и поцеловал меня и здесь. Я выдохнула, откинув голову, теряя последнее самообладание. Его пальцы прошлись по моему телу, а другая рука покоилась на моей спине.

Другой хриплый стон сорвался с моих губ, когда его губы коснулись моих предплечий. Горячие, мягкие, влажные губы, целовали меня так нежно, что я не могла предотвратить стон. Он не тронул моих губ, только руки, но у меня появилось чувство, что они больше никогда не будут моими. Я вся дрожала, едва дыша.

— Господи, ты так чутко реагируешь, моя малышка. Я знаю, ты это чувствуешь.— Его голос был низким, его горячее дыхание, касалось моего. — Это как молния, не так ли? Словно удар молнии, между нами. Каждый раз, когда мои губы касаются твоей идеальной кожи, ты краснеешь и дрожишь. Я едва прикоснулся к тебе, едва начал знакомится с твоим телом, постигая его тайны, но ты уже так прекрасно реагируешь. Ты... так прекрасна. Столь драгоценна, я просто не могу дождаться момента, когда ты будешь так дрожать подо мной.