Мелкий бес - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 98

— Скоро соседями будем, — объявил Передонов.

Вершина бросила быстрый взгляд на Марту. Та слегка покраснела, с пугливым ожиданием посмотрела на Передонова, и сейчас же отвела глаза в сад.

— Переезжаете? — спросила Вершина. — Отчего же?

— Далеко от гимназии, — объяснил Передонов.

Вершина недоверчиво улыбалась. Вернее, думала она, что он хочет быть поближе к Марте.

— Да ведь вы там давно живете, уже несколько лет, — сказала она.

— Да и хозяйка стерва, — сердито сказал Передонов.

— Будто? — недоверчиво спросила Вершина, и криво улыбнулась.

Передонов немного оживился.

— Наклеила новые обои, да скверно, — рассказывал он, — не подходит кусок к куску. Вдруг над дверью в столовой совсем другой узор, — вся комната разводами да цветочками, а над дверью полосками да гвоздиками. И цвет не тот. Мы было не заметили, да Фаластов пришел, смеется.

— Еще бы, такое безобразие, — согласилась Вершина.

— Только мы ей не говорим, что выедем, — сказал Передонов, и при этом понизил голос. — Найдем квартиру, и поедем, а ей не говорим.

— Само собой! — сказала Вершина.

— А то будет скандалить, — говорил Передонов, и в глазах его отразилось брезгливое беспокойство. — Да еще и платили ей за месяц, за такую гадость.

Передонов захохотал, от радости, что выедет, и за квартиру не заплатит.

— Стребует, — заметила Вершина.

— Пусть требует, я не отдам, — сердито сказал Передонов. — Мы в Питер ездили, так не пользовались это время квартирой.

— Да ведь квартира-то за вами оставалась, — сказала Вершина.

— Что ж такое! Она должна ремонт делать, так разве мы обязаны платить за то время, пока не живем? И главное, она ужасно дерзкая.

— Ну, хозяйка дерзкая оттого, что ваша… сестрица уж слишком пылкая особа, — сказала Варвара с легкой заминкой на слове сестрица.

Передонов нахмурился, и тупо глядел перед собою полусонными глазами. Вершина заговорила о другом. Передонов вытащил из кармана карамельку, очистил ее от бумажки, и принялся жевать. Случайно взглянул он на Марту, и подумал, что она завидует, что ей тоже хочется карамельки. — Дать ей или не давать? — думал Передонов. — Не стоит она. Или уж разве дать, — пусть не думает, что ему жалко. У него много, — полны карманы. — И он вынул горсть карамелек.

— На-те, — сказал он, и протянул леденцы сначала Вершиной, потом Марте, — хорошие бомбошки, дорогие, — тридцать копеек за фунт.

Они взяли по одной. Он сказал:

— Да вы больше берите, у меня много, и хорошие бомбошки, — я худого есть не стану.

— Благодарю вас, я не хочу больше, — сказала Вершина быстро и невыразительно. И те же слова за нею проговорила Марта, но не так решительно. Передонов недоверчиво посмотрел на Марту, и сказал:

— Ну, как не хотеть. На-те.

И он взял из горсти одну карамельку себе, а остальные положил перед Мартой. Марта молча улыбнулась, и наклонила голову. Невежа, — подумал Передонов, — не умеет поблагодарить. Он не знал, о чем говорить с нею. Она была ему нелюбопытна, как все предметы, с которыми не были кем-то установлены для него приятные или неприятные отношения. Остальное пиво было вылито в стакан Передонову. Вершина глянула на Марту.

— Я принесу, — сказала Марта: она всегда без слов догадывалась, чего хочет Вершина.

— Пошлите Владю, он в саду, — сказала Вершина.

— Владислав! — крикнула Марта.

— Здесь, — отозвался мальчик вблизи.

— Пива принеси, — сказала Марта, — две бутылки, в сенях, в ларе.

Скоро Владислав подбежал бесшумно к беседке, подал через окно Марте бутылки пива, и поклонился Передонову.

— Здравствуйте, — хмуро сказал Передонов, — сколько бутылок сегодня выдули?

— Я не пью пива, — сказал Владислав, принужденно улыбаясь.

Это был мальчик лет четырнадцати, с веснушчатым, как у Марты, лицом, похожий на сестру, неловкий, мешкотный в движениях; одет он был в блузу сурового полотна. Марта шепотом заговорила с братом. Оба они смеялись. Передонов подозрительно посматривал на них. Когда при нем смеялись, и он не знал, о чем, он всегда предполагал, что это над ним. Вершина забеспокоилась. Уже она хотела окликнуть Марту. Но сам Передонов спросил злым голосом:

— Чему смеетесь?

Марта вздрогнула, повернулась к нему, и не знала, что сказать. Владислав улыбался, глядел на Передонова, и слегка краснел.

— Это невежливо при гостях, — выговаривал Передонов. — Надо мной смеетесь?

Марта покраснела, Владислав испугался.

— Извините, — сказала Марта, — мы вовсе не над вами. Мы о своем.

— Секрет, — сердито сказал Передонов. — При гостях невежливо о секретах разговаривать.

— Да не то, что секрет, — сказала Марта, — а мы тому, что Владя босиком, и не может войти сюда, стесняется.

Передонов успокоился, стал выдумывать шутки над Владей, потом угостил и его карамелькой.

— Марта, принесите мой черный платок, — сказала Вершина, — да загляните заодно в кухню, как там пирог.

Марта послушно вышла. Она поняла, что Вершина хочет поговорить с Передоновым, и была рада, ленивая, что не к спеху.

— А ты иди подальше, — сказала Вершина Владе, — нечего тут болтаться.

Владя побежал, и слышно было, как песок шуршит под его ногами. Вершина осторожно и быстро, как-то боком, посмотрела на Передонова сквозь непрерывно испускаемый ею дым. Передонов сидел молча, глядел прямо перед собою затемненным взором, и жевал карамельку. Ему было приятно, что ушли, — а то, пожалуй, опять бы засмеялись. Хоть он и узнал, что смеялись не над ним, но в нем осталась досада, — так после прикосновения жгучей крапивы долго остается и вырастает боль, хотя уже крапива и далече.

— Что вы не женитесь, Ардальон Борисыч? — вдруг часто и быстро заговорила Вершина, — чего еще ждете? Варвара ваша вам не пара, извините, прямо скажу.

Передонов провел рукой по слегка растрепанным, каштанового цвета волосам, и с угрюмою важностью молвил:

— Здесь для меня и нет пары.

— Не скажите, — возразила Вершина, и криво улыбнулась. — Здесь есть много лучше ее, и за вас всякая пойдет.

Она стряхнула пепел с папиросы решительным движением, словно ставя на чем-то утвердительный знак.

— Всякой мне не надо, — ответил Передонов.

— Не о всякой и речь, — быстро говорила Вершина. — Да вам ведь не за приданым гнаться, — была бы девушка хорошая. Вы сами получаете достаточно, слава Богу.

— Нет, — возразил Передонов, — мне выгоднее на Варваре жениться. Ей княгиня протекцию обещала. Она даст мне хорошее место, — говорил Передонов с угрюмым одушевлением.

Вершина слегка улыбалась; все ее морщинистое и темное, словно прокопчённое табаком, личико выражало снисходительную недоверчивость. Она спросила:

— Да вам она говорила это, княгиня-то?

С ударением на слове вам.

— Не мне, а Варваре, — признался Передонов, — это все равно.

— Уж слишком вы полагаетесь на слова вашей сестрицы, — злорадно говорила Вершина. — Ну, а скажите, она много старше вас? Лет на пятнадцать? Или больше? Ведь ей под пятьдесят?

— Ну, где там, — досадно сказал Передонов, — тридцати еще нет.

Вершина недоверчиво засмеялась.

— Скажите, пожалуйста! — с нескрываемой насмешкою в голосе сказала она. — А на вид она гораздо старше вас. Конечно, это не мое дело, а только со стороны жалко, что такой хороший человек должен жить не так, как бы он заслуживал по своей красоте и душевным качествам.

Передонов самодовольно оглядывал себя. Но улыбки не было на его румяном лице, и казалось, что он обижен тем, что не все его понимают, как Вершина.

— Вы и без протекции далеко пойдете, — продолжала Вершина. — Неужто начальство не оценит? Что ж вам за Варвару держаться? Да и не из Рутиловых же барышень вам жену брать: они легкомысленные, а вам надо жену степенную. Вот бы взяли мою Марту.

Передонов поглядел на часы.

— Пора домой, — сказал он, и встал прощаться.

Вершина была уверена, что Передонов уходит потому, что она задела его за живое, и что он только из нерешительности не хочет теперь говорить о Марте.