Верный меч (ЛП) - Aitcheson James - Страница 48

-Я буду делать то, что хочу, а не то пойду к твоему лорду, городскому риву, и сообщу ему о твоей наглости. Теперь отпустите его, - повторил он громче. - Я сам с ним разберусь.

Рябой ничего не ответил, его окаменевшее лицо медленно наливалось кровью. Наконец он махнул рукой, оба его человека отпустили мои руки и полезли на своих лошадей. Я по очереди посмотрел на каждого из них, потирая руки, саднившие после их объятий.

-Верни ему меч, - приказал сын Мале.

Глаза рябого уже были белыми от бешенства, он швырнул меч вниз. Клинок упал в снег, я наклонился, чтобы поднять его, и с чувством глубокого удовлетворения наблюдал, как четыре человека скачут вниз по улице по направлению к рынку.

Рябой обернулся.

-Рив узнает об этом, - предупредил он.

-Очень хорошо. Когда будешь докладывать, не забудь упомянуть имя Роберта Мале. Если он будет не согласен, сможет обсудить этот вопрос со мной.

Рябой зарычал, а затем ударил коня пятками и поскакал догонять своих людей. Толпа сильно увеличилась, люди выходили из домов, чтобы не пропустить интересное зрелище.

-Расходитесь, - сказал им Роберт, одновременно размахивая рукой, словно разгоняя мух. Он наклонился с коня, чтобы поговорить со мной. - Позже я расследую это дело. Но сейчас нам пора вернуться в дом отца. - Он огляделся. - Ты приехал верхом?

-Нет, милорд, - ответил я.

-Тогда, Танкред Динан, прогуляемся.

Он соскочил с седла и дал сигнал слуге сделать то же самое, потом похлопал коня по шее и перекинул уздечку вперед.

Я кивнул, не зная, что еще сказать. Теперь я задолжал обоим Мале и чувствовал, что эти долги будет не так легко выплатить.

21

Солнце поднималось над восточными болотами, пробивая лучами тонкий слой облаков и золотя небо. Под ним просыпался неугомонный Лондон. По улицам уже сновали люди: женщины с деревянными ведрами, мужчины с охапками дров. Кричащие дети гнались друг за другом с комьями снега в руках, они почти столкнулись с двумя дюжими парнями, несшими на плечах большие мешки. Внизу на реке несколько судов отходили от причала, направляясь в сторону устья и дальше к морю.

Мой меч вернулся на свое место у меня на поясе, и я рад был чувствовать ножны у бедра. Сын Мале шагал рядом со мной, ведя лошадь в поводу, а его слуга шел сразу за нами с его собственной лошадью.

-Какие у тебя новости от моего отца? - Спросил он, как только мы выбрались из толпы.

-Вы еще ничего не слышали?

-Я не слышал вообще ничего, потому что только вчера отплыл из Нормандии, - сказал он. - Так что?

Я остановился у края дороги пропустить спускавшуюся с холма повозку.

-Новости плохие, милорд, - сказал я, когда мимо нас прошла лошадь, извергающая из ноздрей клубы пара.

Я рассказал ему все услышанное от Вигода накануне: как мятежники ворвались в город, убили триста человек и вынудили виконта отступить к замку.

-Вот все, что я знаю, - сказал я. - Сейчас король собирает армию, чтобы идти на север.

Роберт посмотрел в небо, а затем закрыл глаза. Губы его шевелились, но он не издал ни звука; без сомнения, он говорил не с теми, кто находился на земле.

-Когда мы оставили Сен-Валери вчера вечером, все, что мы знали, это только то, что город в осаде, - сказал он наконец. - Но мой отец жив?

-Насколько я знаю, - ответил я. - Ваша сестра и мать тоже, они здесь, в Лондоне.

-Они здесь? - Переспросил Роберт, широко открыв глаза. - Ты это точно знаешь?

-Я один из тех людей, кому лорд Гийом поручил сопровождать их,- сказал я. - Я привез их из Эофервика вместе с капелланом вашего отца, Гилфордом. Они все в его доме.

-И Гилфорд тоже, - пробормотал он. - Я так давно его не видел. - Он глубоко вздохнул и повернулся ко мне, хлопнув твердой ладонью по спине. - Это лучшее, что я слышал за последние несколько дней. Я твой должник, Танкред.

-Как и я ваш, милорд.

-Скажи мне, - сказал он, улыбаясь, когда мы тронулись дальше, - как давно ты на службе у моего отца.

Я произвел подсчет в уме.

-Восемь дней, милорд, - по некоторым причинам мне было неловко об этом говорить, и мне казалось, что прошло гораздо больше времени.

Но такова была правда: в пятнадцатый день месяца виконт вызвал меня в свою комнату в замке, а сегодня было только двадцать третий день того же месяца.

-Восемь дней? - Его лицо выражало недоверие.

-До этого я принес присягу графу Нортумбрии Роберту де Коммину, - объяснил я, выдержав его взгляд. В горле пересохло. - Я служил ему до Дунхольма.

Он серьезно кивнул, на мгновение его лоб омрачился.

-Восемь дней назад я занимался делами семьи в Гравилле. Оттуда нортумбрийцы казались призрачной угрозой. А теперь я возвратился сюда, чтобы узнать, что жизнь моего отца находится под угрозой. Видишь, Танкред, как быстро последние события перевернули наши жизни. Похоже, у нас есть много общего.

Мои пальцы сжались в кулак. Как он мог сравнивать свои тревоги с моим горем? По крайней мере, Мале был жив. Но я вспомнил, как проявил бесчувственность к леди Элис и Беатрис на борту корабля, и придержал язык.

Мы медленно шли по улице. Снежные сугробы соскальзывали с крыш, обнажая почерневшую солому. К нам подходили мужчины и женщины, предлагая продать вязанки хвороста или сморщенную морковь, бледную, как личинки майского жука, но я отмахивался от них.

-Как хорошо опять очутиться в Лондоне, - сказал Мале-младший. - Это был долгий путь. Я начал готовиться к отплытию, как только услышал, что Эофервик в осаде. Мы оставили Гравилль в тот же день. Это было трое суток назад; плохая погода помешала нам плыть быстрее. - Он покачал головой. - И все это время мы могли только ждать и молить Бога, чтобы он сохранил моего отца.

Из Эофервика мы выбирались в два раза дольше, но я не сказал этого. По правде говоря, он должен быть благодарен, что не задержался в пути дольше; февраль был не лучшим временем для переправы. Я много слышал о коварном нраве Узкого моря: спокойная на рассвете вода могла после полудня превратиться в черный водоворот. Им еще повезло, что снегопад начался только сегодня, плыть под таким снегом было просто невозможно.

Скоро мы добрались до дома. Все тот же слуга, что охранял дверь в день нашего прибытия, встретил нас и сегодня; он вместе со слугой Роберта повел лошадей в конюшню на заднем дворе.

В доме дружинники уже проснулись и сидели у очага, завтракая хлебом и сыром. Капеллан сидел у стола, неторопливо прихлебывая что-то из кружки и кося одним глазом на лист пергамента перед собой. Он чуть не выронил кружку при виде младшего Мале. Гилфорд вскочил на ноги, развел руки, и они приветствовали друг друга, как старые приятели, болтая одновременно на английском и французском языках, пока не прибежал Вигод. Тогда Гилфорд отправился за обеими дамами.

Я уселся рядом с Уэйсом и Эдо, снимая перчатки и грея пальцы у огня.

Уэйс налил мне пива.

-Это кто такой? - Спросил он, кивая в сторону новоприбывшего.

-Сын виконта, - сказал я. - Роберт Мале.

-Я не знал, что у Мале есть сын, - сказал Эдо.

-Я тоже, - ответил я и посмотрел на Роберта, который в этот момент говорил с управляющим.

-Как хорошо вернуться в этот дом, - сказал он, радостно указывая на все вокруг: на очаг, гобелены, потолок. - В последний раз я был здесь на коронации короля Гийома.

-Я не считаю, что это очень долго, - сказал Вигод. - Два года вполне приемлемый срок.

Он замолчал, услышав быстрые шаги на лестнице. Беатрис спускалась вниз, подол ее темно-зеленого платья был поднят чуть выше лодыжек. Она увидела своего брата и, не сдерживая радостного смеха, побежала вперед и бросилась ему на шею. Ее мать, следовавшая за ней по пятам, присоединилась к всеобщим объятиям.

Я отвернулся. Я не привык к семейным сценам, и видеть их всех вместе было выше моих сил. Може, Эрнст, Иво, Фулчер, Жерар: все они были моими братьями по оружию, другой семьи я никогда не знал.

Ты живешь мечом, сказал мне Обер, когда мы на корабле бежали из Эофервика. Только сейчас я начал понимать, о чем он говорил.