Шесть секунд до взрыва - Пучков Лев Николаевич - Страница 90

…Думай, Абдулла, думай… Абдулла хрипит, выворачивая голову вбок, и начинает конвульсивно дергаться. Я ослабляю нажим коленом и повторяю:

– Дверь в шахту, козлик. Дверь в шахту.

Бекаев тяжело хватает ртом воздух, засасывая мелкие частички грунта – губы его находятся в двух сантиметрах от земляного крошева.

– 5-35-16, – скороговоркой выпаливает он. – Сейф – 5-11-10… – И замолкает, не решаясь продолжать дальше.

– Формуляр в сейфе? – вежливо интересуюсь я и еще чуть-чуть ослабляю нажим коленом.

– В сейфе, в сейфе, – подтверждает допрашиваемый. – Где же ему еще быть?

А теперь – код пульта, – вкрадчиво напоминаю я, слегка подрыхлив кинжалом грунт, который мой пленник успел изрядно утрамбовать своей бородатой репой.

– Зачем тебе это? – спрашивает Абдулла обреченно. – Возьми бабки и иди, там много!

– Я в курсе насчет бабок. А код пульта мне нужен для комплекта, – отвечаю я и вновь макаю упрямого хозяина пещеры рожей в разрыхленный грунт.

Большое сильное тело содрогается в мощных рывках. Подержав секунд тридцать, я слегка ослабляю нажим.

– 5-21 -00!!! – выкрикивает Абдулла, сделав три жадных вдоха, и просит: – Не убивай меня, англичанин! Оттащи к женщинам в хранилище, я все равно не сумею тебе помешать!

Освободив шею пленного, я подхожу к железной двери, ведущей в шахту, и набираю на замке 5-35-16. Дверь ржаво каркает и распахивается. Из проема веет затхлым, устоявшимся воздухом.

– Молодец, Абдулла, – хвалю я своего подопытного и, прихватив фонарь, иду в его спальню. Надо заняться сейфом.

– Молодец, – хвалю я своего подопытного вторично. 5-11-10 – это как раз та комбинация, нужная для того, чтобы дверь сейфа раскрылась. Уложив в поясную сумку пять толстых пачек стодолларовых банкнот, я бегло просматриваю формуляр минных полей и нахожу его вполне сносным. В этом формуляре меня огорчают только три участка, но я ожидал столкнуться с чем-то похожим, а потому сейчас не буду бурно реагировать. Поздно.

Вернувшись к своему пленнику, я беру с лавки пульт дистанционного управления и предлагаю:

– А что, Абдулла, давай посмотрим, как твои «духи»

умрут во благо газавата? – Пленник бледнеет и как бы уменьшается в размерах, съеживается. Я набираю на кнопках пульта 5-21-00. На табло высвечиваются нули. Бекаев, лежа на боку, внимательно наблюдает за моими телодвижениями. Показав ему табло с нулями, я говорю: – А теперь попрощайся-ка со своими коллегами, козлик! – и с размаху тыкаю указательным пальцем рядом с красной кнопкой, приподняв пульт так, чтобы связанный эту кнопку не мог видеть.

Абдулла стремительно втягивает голову в плечи и, крепко зажмурившись, широко разевает рот. Опытный, волчара!

– Значит, не соврал, уродец, – удовлетворенно констатирую я. – Значит, действительно самоликвидатор пашет. Ну что ж, молодец. – Набрав на табло 150 минут, я засекаю начало отсчета на своих часах и жму на красную кнопку. Тотчас же начинает пульсировать маленькая красная лампочка в правом верхнем уголке пульта.

Подождав минуту, я убеждаюсь, что на табло появилась цифра «149», иду в спальню Абдуллы и кладу пульт рядом с коробкой, из которой во все стороны разбегаются провода и торчит приемная антенна. Конечно, лучше бы было прихватить пульт с собой, но я не очень хорошо разбираюсь в физике и не могу точно вспомнить: может импульс, посланный от передатчика к приемнику, беспрепятственно пройти сквозь толстый слой скальной породы с изрядным процентом содержания металла или нет? Лучше не рисковать.

Забрав со стола бензиновую зажигалку командира отряда, я выхожу в коридор, убиваю Абдуллу его же кинжалом и, взвалив тело своей жены на плечо, покидаю пещеру, прихватив канистру с керосином для заправки ламп. На прощание я крепко хлопаю дверью, которая намертво захлопывается и некоторое время гулко вибрирует от удара.

Спустя полчаса я уже брожу с формуляром по лесу и стаскиваю в кучу валежник, метрах в трехстах от выхода из шахты. Дождей на данной территории давно не было, и валежник прекрасно просох под палящими лучами солнца. Это очень хорошо, так как в значительной степени облегчает мою задумку.

Натаскав огромную кучу дров, я укладываю тело своей жены на самый верх и в последний раз целую ее в мертвые губы. Затем я поливаю содержимым канистры основание кучи и чиркаю зажигалкой. Резко вспыхнув, пламя мгновенно охватывает залитые керосином дрова. Через пять минут все мое сооружение ровно и мощно полыхает, распространяя далеко вокруг нестерпимый жар.

Мне абсолютно по барабану, увидит кто-либо дым моего костра или нет. Я безотрывно смотрю сквозь языки пламени на свою жену и в последний раз разговариваю с ней…

«Солнышко мое! Я не сошел с ума! Совсем нет… Хотя есть все предпосылки для этого. Ведь я проделал такой трудный путь, чтобы найти тебя, столько раз был на грани отчаяния! Кровинушка моя, ты прости меня, дурака, но я не смогу вынести тебя отсюда. Согласно формуляру, в этом гребаном лесу есть такие участки, через которые придется пробираться по натянутым между деревьями тросам, цепляясь за них руками наподобие макаки. Когда «духи» ходят здесь и чего-то тащат, они берут вспомогательное оборудование – блоки, фиксаторы, веревки и так далее…

У спецназа есть закон: с операции приходят все или никто. Ты жена офицера спецназа, Светлана, а значит, ты в какой-то степени тоже наш боец. Я не могу бросить своего бойца на вражьей территории, не имею права. Поэтому я и сложил для тебя погребальный костер. Так делали мои древние предки, воздавая последние почести своим близким. Прости…»

Спустя два часа от костра остаются тлеющие головешки. Я смотрю на часы – до взрыва осталось четыре минуты.

Сняв с себя футболку, я завязываю ее узелком и набиваю в него пепел, успевший остыть по краям кострища. Прах моей жены будет постоянно со мной, я похороню его дома со всеми почестями. Если останусь в живых.

До взрыва осталось тридцать секунд. Я впиваюсь взглядом в циферблат своих часов и пытаюсь представить себе, что может остаться от полутора сотен «духов» после того, как база встанет на дыбы и обрушит на их головы сотни тонн скальной породы.