Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Что забыла Алиса - Мориарти Лиана - Страница 50


50
Изменить размер шрифта:

У Алисы перехватило дыхание. Ее будто обдуло ледяным ветром. Холод. Злоба. Отвращение.

Не укладывалось в голове, что это писал тот же человек, у которого на глазах блеснули слезы, когда она ответила ему согласием, который мог кинуть ее на кровать, поднять ей волосы и поцеловать сзади в шею, который говорил, что теперь можно смотреть телевизор, потому что кровищу больше не показывают, который для нее в ду`ше пел битловскую «Living Next Door to Alice» всю, от первого до последнего слова.

И почему она отказывалась отдавать это жуткое бабулино кольцо? Это же была фамильная драгоценность. Естественно, семейство Лав хотело вернуть его.

Она прокрутила страницу вниз и увидела, что сообщение Ника было последним из довольно обширной переписки, которую они вели на протяжении долгого времени.

Вот что писала она сама три дня назад.

В этом году дети в Рождество должны проснуться в своих постелях. По этому вопросу мое мнение не меняется. Понятно, что я хочу сохранить для них все традиции: чтобы Санта положил носок с подарком им в кровать и т. д. и т. п. Они уже и так пережили столько, что и взрослому мало не покажется. Ты опять играешь во власть. Тебя интересует победа любой ценой. Мне наплевать, каким способом ты собираешься одолеть меня, но только не пользуйся для этого детьми. Кстати, я по крайней мере дважды просила тебя в выходные не кормить детей, особенно Оливию, всякой дрянью – пиццами и гамбургерами. Я уверена, что ты ощущаешь себя образцово-показательным папашей, выполняя их малейший каприз, но после такого уик-энда они весь понедельник приходят в себя, а расхлебывать приходится мне.

Но ведь сейчас май! Почему они вообще обсуждали Рождество?

Какая-то самозванка жила ее жизнью. Ее коробил этот самодовольный, высокомерный тон.

Она прокрутила сообщения еще дальше, и на нее прямо обрушился поток ядовитых слов и фраз.

Разреши напомнить…

Ты такая мелочная…

Ты, должно быть, не в своем уме, если думаешь…

Ты что, совсем того?

Можем мы наконец рационально все обсудить?

Это ведь ты…

Послышался шорох гравия, моргнули фары. По дорожке ехала машина. Алиса поднялась, сердце в груди колотилось как бешеное. Идя по прихожей к входной двери, она провела рукой по волосам. Какая же она была идиотка, что снова не накрасилась. Сейчас сюда войдет человек, который ее ненавидит.

Хлопали дверцы машины. Какой-то ребенок верещал: «Ну, пап, так же нечестно!»

Алиса открыла дверь. Ноги тряслись так, что она боялась упасть. Может быть, это было и хорошо.

С криком «Ма-ам!» в дом влетела маленькая девочка, раскинув ручонки, кинулась к Алисе, обняла, ткнувшись головкой ей в живот. Голос, приглушенный майкой, сыпал вопросами: «Как твоя головка, лучше? А ты мою карточку получила? А как это – спать в больнице?»

Алиса крепко держала ее и молчала.

«Я даже не помню, как была беременна тобой…»

– Оливия? – хрипло сказала она и положила руку на почти белые кудряшки.

Волосы были мягкие, а голова под ними – жесткая. Когда девочка взглянула на нее, оказалось, что она невероятная красавица: по нежной коже рассыпались коричневые веснушки, а глаза были синие-синие, с огромными, как опахала, ресницами.

На нее смотрели ее же собственные глаза, только гораздо больше и уж точно гораздо красивее. У Алисы закружилась голова.

– Мама, – прогудела Оливия, – тебе и правда немножко нехорошо? Бедненькая моя, хорошая… Ой, придумала! Я прослушаю твое сердце и буду как будто твоей медсестрой! Вот!

Девочка прошла дальше и захлопнула за собой стеклянную дверь так, что грохот разнесся по всей прихожей.

Алиса подняла глаза и увидела, как Ник склонился над багажником шикарной серебристой машины и что-то вынимает оттуда.

Он выпрямился. В руках у него были рюкзаки и мокрые пляжные полотенца.

– Привет, – бросил он.

Казалось, волос на голове у него совсем не стало. Пока он шел, она заметила, что они все-таки есть, только совсем седые и как будто приклеенные к черепу. Лицо его осунулось, а тело, наоборот, раздалось: грузнее стали плечи, толще живот. Паутина морщин легла вокруг глаз. На нем была зеленая футболка и шорты, которых она не помнила. Хорошо, конечно, только все равно тревожно.

Он поднялся по ступенькам навстречу ей и остановился прямо напротив. Она смотрела на него. Он был другой, незнакомый, но все равно по сути тот же Ник. У Алисы тут же выветрилось из головы все, что она только сейчас прочла в компьютере, забыла тон, которым он с ней вчера говорил по телефону, и ощущала истинное, чистое удовольствие оттого, что Ник после долгого отсутствия вернулся домой. Она радостно улыбнулась ему и ответила:

– Привет-привет!

Она сделала шаг ему навстречу, Ник сделал шаг назад. Это получилось у него непроизвольно, как будто она была каким-нибудь противным насекомым. Глаза у него были пустые и смотрели прямо ей в лоб.

– Ты как? – спросил он.

В голосе слышался лед – так он обычно разговаривал с неумелыми продавцами.

– Мам! В аквапарке новую волновую машину установили! Если б ты видела, какую волну я поймал! Метров десять, наверное! Вот знаешь, прямо до крыши. Ну, может, на пару сантиметров только меньше. Папа такую крутую фотку сделал! Пап, покажи, она у тебя в фотоаппарате. Покажи, пап!

Это трещал Том. На нем были шорты, а бейсболку он снял и яростно тер волосы полотенцем. Волосы у него были того же цвета, что у Оливии, – светлые, почти белые. У Ника в детстве были такие же. Ноги и руки у Тома были стройные, загорелые, сильные. Он выглядел как юный серфингист в миниатюре. Боже мой! Нос у него как у Роджера. Прямо копия Роджера. Ей захотелось рассмеяться. Ей хотелось его обнять, но не было уверенности, что так будет правильно.

– Да, Ник, дай мне посмотреть фотку, – сказала она вместо этого.

Ник с Томом уставились на нее. Наверное, тон у нее был какой-то не такой. Может быть, слишком легкомысленный?

– Мам, ты так смешно говоришь, – заметил Том. – Тебе что, в больнице швы на голову наложили? Я спросил тетю Либби, поврежден ли у тебя мозг, она сказала, что точно нет. Я ее на детекторе лжи проверял.

– Это правда, мозг у меня не поврежден, – подтвердила Алиса. – Я просто упала.

– Проголодался страшно просто, – вздохнул Том.

– Я делаю гамбургеры на ужин.

– Я бы прямо сейчас чего-нибудь съел.

На веранду вошла девочка. Она бросила мокрое полотенце на пол, уперла руки в бока и спросила:

– Что-что ты готовишь? Гамбургеры?

– Да, – подтвердила Алиса.

Мадисон… Орех… Две синие полосочки на тесте беременности. Мигающая линия сердцебиения на экране. Загадочное невидимое существо, которое слушает Ника, что-то говорящего ему через трубочку от рулона туалетной бумаги.

Кожа у Мадисон была светлая, чуть ли не прозрачная. На шее краснело пятно ожога с белыми следами от пальцев, как будто кто-то не успел вовремя намазать ее солнцезащитным кремом. Совершенно прямые темно-каштановые волосы, падавшие прямо на глаза, и здоровые, крепкие белые зубы. Глаза были той же формы, что у Ника, только потемнее, необычного цвета, а брови точь-в-точь как в детстве у Элизабет! Они чуть приподнимались на концах, как у мистера Спока из телесериала «Звездный путь». Ее нельзя было назвать милой, как Оливию или Тома. Тело у нее было коренастое. Нижняя губа заметно оттопыривалась. Алиса подумала: «А когда-то я ждала, что ты, мой дорогой Орех, будешь несказанной красоты».

– Ты же обещала! – обратилась Орех к Алисе.

Глаза у нее были просто убийственные. Она пугала. На Алису повеяло ужасом.

– Что обещала?

– Что купишь все, что нужно, чтобы я сегодня сделала лазанью. Я так и знала, что ты этого не сделаешь. Почему ты вечно притворяешься, будто собираешься что-то делать, а на самом деле знаешь, что даже не собираешься!