влияние Тиндейла на Уэлчей, они начали собираться вместе в пивных и в других местах, чтобы обсудить Тиндейла, считая его учение ересью. Они обвинили его в этом перед

епископским канцлером [секретарем] и некоторыми другими служителями епископа.

В результате канцлер приказал священникам и Тиндейлу явиться перед ним. Тиндейл

не сомневался, что его вызывают для того, чтобы предъявить обвинение и пригрозить ему.

Поэтому по пути тихо молился, взывая к Богу, чтобы Он дал ему силы стоять твердо в

истине Его Слова.

Пришло время ему явиться пред канцлером, который угрожал, оскорблял и говорил с

ним так, как будто он был собакой. Против него выдвигали множество обвинений, но ни

одно из них не было доказано, хотя все священники их области находились здесь же.

Итак, Тиндейл избежал их ярости и вернулся назад в дом Уэлча.

Недалеко от Уэлчей жил доктор богословия и бывший секретарь епископа, который в

течение некоторого времени был дружественно настроен к Тиндейлу. Тиндейл отправился

к нему и, так как он не боялся открывать свое сердце этому человеку, объяснил ему

множество вещей, которые увидел в Писании, противоречащих папским доктринам, что и

стало причиной его проблем с местным духовенством и епископом. Выслушав его, доктор

сказал: “Знаешь ли ты, что согласно Писаниям папа является Антихристом? Но будь

осторожен в своих высказываниях, ибо если кто-то узнает твое мнение по данному

вопросу, это будет стоить тебе жизни”.

Однажды Тиндейл спорил с одним теологом об истине Писания, пока этот человек в

расстройстве не выкрикнул следующее богохульство: “Нам лучше быть без Божьего

закона, чем без папы”.

Когда Тиндейл услышал это, он воскликнул: “Я отвергаю папу и все его законы! Если

Господь позволит мне еще жить, не пройдет и несколько лет, как я послужу тому, чтобы

каждый человек, работающий на ферме и вспахивающий поля, знал Писание намного

лучше, чем папа!”

Время шло, а священники не переставали поносить Тиндейла и обвинять его во

многих вещах, говоря, что он еретик. Давление было настолько сильным, что Тиндейл

подошел к Уэлчу и попросил его позволить ему уволиться со службы и переехать в другое

место. “Я знаю,- сказал он,- что мне не позволят остаться здесь надолго, и вы не сможете

уберечь меня от рук духовенства, даже если будете пытаться. И только один Бог ведает, как вы можете навредить себе, держа меня здесь, а если вы навредите себе, то опечалите

меня”. Итак, Тиндейл с благословения Уэлча отправился в Лондон, где так же, как и в

деревне, проповедовал некоторое время. Вскоре после прибытия в Лондон он вспомнил о

Кусберте Тонстале, епископе Лондона, памятуя замечание Еразма, в котором он воздавал

славу Тонсталу за его прилежность в изучении Писания. Он решил, что был бы счастлив

работать с Тонсталом. Тиндейл написал письмо епископу, а затем отправился к нему, взяв

с собой копию речи Изокарта, афинского оратора и учителя, которого он перевел с

греческого на английский язык, но епископ по различным причинам отказал ему и

посоветовал поискать работу где-нибудь в другом месте Лондона. Веря, что Бог своим

предвидением закрыл для него эту дверь, он отправился к Хамфри Маммису, члену

городского правления Лондона, и попросил у него помощи. Маммис привел его в свой

дом, и он жил там в течение года. Маммис говорил, что когда Тиндейл пребывал в его

доме, он жил как хороший священник, учась день и ночь, принимая простую пищу, запивая ее чашкой пива и нося самую простую одежду.

В течение этого года Тиндейл чувствовал постоянное побуждение сделать перевод

Нового Завета с латыни на простой общедоступный язык. Но, видя хвастовство

проповедников, притязающих на полнейшую власть в решении любых духовных

вопросов, тщеславие епископов, а также осознавая их ненависть по отношению к себе, пришел к выводу, что не сможет исполнить свою работу ни в Лондоне, ни даже в Англии.

И вскоре Бог через Маммиса и других людей обеспечил его необходимыми деньгами, чтобы он смог уехать из Англии в Германию, где Мартин Лютер как раз закончил свою

работу по переводу Нового Завета на немецкий язык (1521 г.) и в этот момент работал над

некоторыми трактатами и катехизисом, а также над переводом всей Библии.

После встречи с Джоном Фрисом, Мартином Лютером и другими сотрудниками, Тиндейл решил, что самым главным в его работе над переводом было перевести на тот

язык, которым пользовались простые люди, чтобы они могли читать и видеть простоту

Божьего Слова. Без сомнения, к такому решению его подтолкнули очевидные результаты

влияния перевода Лютера на весь немецкий народ.

Тиндейл осознавал, что невозможно заложить в людях фундамент истины, не

основываясь на простоте Писаний, которые должны быть перед глазами всего народа на

их собственном языке, чтобы они могли понимать значение текста. В противном случае

враги истины разрушат ее, используя подходящие обманчивые аргументы, собственные

традиции, не имеющие под собой библейского основания, искажая текст и растолковывая

таким образом, что становилось невозможным определить правильность сказанного.

Он понимал, что главной причиной проблем в Церкви было скрытое от народа Слово

Божие, поэтому в течение такого долгого времени люди не замечают ни мерзости, ни

идолопоклонства лицемерного самоправедного духовенства. По этой причине

духовенство и пыталось, насколько могло, скрыть Писание, чтобы люди не могли

прочитать его. И даже если кто-то читал его, духовенство настолько лицемерно извращало

его смысл, что неграмотные миряне не могли разобраться в доктринах, хотя сердцем они

понимали, что это учение ложно.

По этой и другим причинам Бог побудил этого благочестивого мужа перевести

Писание на английский язык, понятный простым людям его страны. Тиндейл начал

печатать перевод Нового Завета в 1525 году в Кологне, Германия, но получил на это

официальный запрет, поэтому он был отпечатан лишь в 1526 году в Уормсе. Вскоре его

перевод появился в Англии. Когда Кусберт Тонстал, епископ Лондона, и Томас Мор, спикер Палаты общин, увидели перевод, они были сильно раздражены и искали

возможность уничтожить этот “неправильный и полный ошибок перевод”.

В это время Августин Пекингтон, торговец текстилем, находился в Антверпене в

Нидерландах по делам своей торговли и там встретился с епископом Тонсталом, который

приехал туда вслед за Тиндейлом из Уормса. Пекингтон восхищался Тиндейлом, но он

солгал епископу, сказав, что не любит его. Тонстал и Томас Мор разработали план, согласно которому купят все книги Тиндейла, пока они не попали в Англию, и сообщили

об этом плане Пекингтону. Пекингтон ответил: “О Господи! Я могу сделать для вас

намного больше, чем любой другой торговец, если вы любезно позволите мне. Я знаю

всех тех датчан и иностранцев, которые уже приобрели книги Тиндейла для последующей

перепродажи, поэтому, если вы дадите мне необходимую сумму денег, я смогу выкупить у

них все экземпляры, которые они еще не продали”.

Епископ, думая, что все в его руках и под его контролем, сказал: “Сделай все от тебя

зависящее, господин Пекингтон. Купи их для меня, я отдам за это любые деньги, так как я

собираюсь сжечь их все перед церковью Креста Павла в Лондоне”.

Получив от епископа деньги, Пекингтон немедленно отправился к Тиндейлу и

раскрыл ему весь план; они заключили между собой соглашение продать епископу все

книги. И в результате у епископа Лондона будут книги, Пекингтон получит

благодарность, а Тиндейл - огромное количество денег, чтобы напечатать намного больше

книг.