готов, как и всегда, отдать все, что имею, деньги или имущество, чтобы исполнить все, что ты мне прикажешь и Господе Но что касается папы и духовенства, им я не обязан

ни подчиняться, ни служить, так как я узнал из Писания, что он антихрист, сын

погибели, враг Богу и, как сказал Даниил, мерзость, стоящая на святом месте”.

Когда король услышал это, он молча вышел из комнаты.

Архиепископ снова обратился к королю по поводу сэра Джона и получил право взять

его, допросить и наказать в соответствии с дьявольскими “Законами Святой Церкви”. Но

сэр Джон не явился к нему, и архиепископ обвинил его в пренебрежении к власти. А когда

ему доложили, что сэр Джон смеется над ним, игнорирует все его действия, остается

верным своему решению, оскорбительно отзывается о церковных властях, епископском

звании и уставе духовенства, архиепископ пришел в ярость и отлучил сэра Джона от

церкви.

В ответ сэр Джон Олдкастл написал собственное исповедание веры и отнес его

своему другу Генриху IV, ожидая, что тот с радостью примет его. Но вместо этого король

отказался взять его исповедание и приказал доставить сэра Джона архиепископу и собору

епископов для рассмотрения. Когда сэр Джон предстал перед собором в присутствии

короля, он попросил созвать сто рыцарей, чтобы они выслушали дело и судили его, так

как знал, что они не признают его еретиком. Чтобы оправдать себя, он даже предложил

сразиться на смерть с кем-нибудь, кто не согласен с его верой, в соответствии с военным

законом. Напоследок сэр Джон сказал, что не воспротивится любому наказанию, если оно

будет соответствовать Слову Божьему, и перенесет его со смирением. Когда он закончил, король отвел его в свою личную комнату и там сэр Джон впервые признался ему, что

обращался к папе, и показал письмо, которое ему написал. Король был разгневан этим и

приказал ему ждать ответа от папы и, если в нем будет требование подчиниться

архиепископу, то чтобы сэр Джон подчинился и больше не обращался к папе. Сэр Джон

не согласился с ним, и король приказал арестовать его и заключить в лондонский Тауэр.

Из-за того, что сэр Джон был очень известен и популярен, архиепископ вел его дело

очень медленно, в течение нескольких недель с сентября по декабрь, хотя приговор был

уже заранее определен: сэра Джона обвинили в ереси и приговорили к повешению и

сожжению, что никого не удивило.

В свою защиту сэр Джон написал следующее:

“Что касается икон, то я понимаю, что они не имеют никакого отношения к вере, а

лишь претендуют на это, так как вера в Христа, донесенная церковью до нашего

времени, представляет и показывает в нашем разуме страдания нашего Господа Иисуса

Христа и мученичество и святое житие святых. Но если кто-то посвящает идолам свое

поклонение, которое принадлежит Богу, если возлагает на них свои надежды и доверяет

им в получении помощи, вместо того, чтобы обращаться к Богу, тот повинен в

величайшем грехе идолопоклонства.

А также, я истинно убежден в этом, каждый человек на этой земле - странник

среди благословений и страданий, и если он не знает святых заповедей Божиих и не

хранит их, то даже если он совершал паломничество и умер в пути, он будет отвергнут; но тот, кто знал святые заповеди Божий и соблюдал их, будет спасен, даже если он

никогда в своей жизни не совершал паломничества ни в Кантербер, ни в Рим, ни в другие

места”.

В день, на который была назначена казнь, сэра Джона Олдкастла вывели из

лондонского Тауэра со связанными сзади руками. Он бодро улыбался находящимся

вокруг него. Его положили на раму, как если бы он был изменник, и поволокли на поле

Св. Гайла. Достигнув места казни, его сняли с рамы, и тогда он преклонил колена и

попросил Бога простить его врагов. Затем он встал и начал убеждать собравшихся людей

следовать законам Божиим, записанным в Писании, и остерегаться учителей, чьи слова и

жизнь противоречат Христу. Сэра Джона опоясали цепью, приподняли над землей и

развели под ним огонь. Когда пламя охватило его, он начал прославлять Бога и

прославлял Его, пока мог. Наблюдавшая за ним толпа рыдала, ибо умирал благочестивый

и добрый человек. Это был 1417 г.

В августе 1473 года был арестован Томас Грантер, которого обвинили в открытой

поддержке учения Уиклифа и приговорили как упорного еретика. В день казни Томаса

повели в дом шерифа и предложили поесть. Во время еды он сказал: “Я ем сейчас

хорошую пищу, потому что мне предстоит вступить в странный конфликт, прежде чем я

поем снова” Поев, он поблагодарил Бога за изобилие в Его славном обеспечении, а затем

попросил, чтобы его тотчас взяли и отвели на место казни, где он смог бы

засвидетельствовать истинность тех принципов, которые проповедовал. Томаса отвели к

Тауэрскому холму и приковали к столбу. Когда его сжигали, до последнего своего

дыхания он провозглашал истину.

В 1499 г. в Норвиче, на северо-востоке от Лондона, благочестивый человек по имени

Бадрам был обвинен некоторыми священниками за увлечение доктринами Уиклифа и

вызван на суд к епископу Норвича. Бадрам исповедал, что он верит всему, во что они сами

сказали. Его приговорили как еретика, палачу отдали приказание, и Бадрам был сожжен, оставшись тверд в своей верности.

В 1506 г. благочестивый человек по имени Уильям Тилфрей был сожжен в Амершаме

недалеко от Стонейпрет. Палачи заставили его замужнюю дочь Джоан Сларк зажечь огонь

и наблюдать за казнью. В том же году епископ Линкольна на востоке Англии приговорил

священника Фазера Роберта за принадлежность к лоллардам и приказал сжечь его в

Букиыгеме.

В 1507 г. Томас Норрис, простой человек, очень бедный и ни в чем не повинный, пришел к своему священнику, чтобы задать ему несколько вопросов, касающихся

религии. Во время беседы, исходя из вопросов Томаса, священник решил, что тот является

лоллардом, и сообщил об этом епископу. Томаса арестовали, приговорили и сожгли.

В 1508 г. в Салисбуре на юге Англии Лауренс Гуайл был заключен в темницу на два

года, а затем сожжен за несогласие с тем, что во время причастия хлеб и вино после моли

вы священника становятся настоящими ICJIOM и кровью Иисуса. Похоже, что Лауренс

имел магазин в Салисбуре и однажды принимал в своем доме лоллардов. Кто-то доложил

об этом епископу, и Лауренс был арестован, допрошен, а так как твердо держался своих