Огонь юного сердца - Выговский Владимир Степанович - Страница 27

Я увидел танки… Наши советские танки. Немцы бежали, бросали оружие, поднимали вверх дрожащие руки. «Сюда, сюда, тут они попрятались!» - начал показывать я танкистам. Откуда-то выскочил штурмшарфюрер СС Магденбург, оборванный, босой, без оружия. Подняв вверх руки, он запричитал: «Ты будешь отвечать? Будешь?»

На станции загудел паровоз. Туда бросились бежать люди с цветами. Побежал и я… Сразу же на платформе увидел комиссара Левашова…

- «Ты почему опаздываешь, Петя? - спросил он, протягивая руку.- Давай влезай, поедем в Москву…»

Я забрался к нему.

- «Как?.. Вы воскресли, товарищ комиссар?» «А я и не умирал. Рано ты меня похоронил…» «Как?!»

- «Очень просто. Ты что, не знаешь? Люди с чистой совестью не умирают…»

- «А штурмшарфюрер СС говорит, что нет совести…»

- «Не верь, Петя, фашистской болтовне…»

- «Скажите, Виталий Иванович, а у меня совесть чиста?..»

- «Думаю, что да, ты гестаповцам никого не выдал, молодец!..- И комиссар протянул мне орден Ленина.- Носи его, ты заслужил…»

Паровоз загудел и поехал быстро-быстро… В лесу внезапно раздался оглушительный взрыв, и эшелон, словно игрушечный, полетел под откос. Его подорвали, оказывается, углевцы… «Зачем они это сделали?.. Ведь это не тот эшелон, а наш…»

Меня тяжело ранило, мне стало больно… Откуда-то появилась Волошка - в белом платье, с распущенными золотыми волосами… Низко наклонившись надо мной, она продекламировала:

Закончится скоро гроза.

У матерей прояснятся глаза.

Наше время придет -

Сгинут фашисты.

Снова солнце взойдет.

Станет небо безоблачным, чистым…

- «Валя!..- вскрикнул я, протягивая к ней руки.- Валя!» От моего крика Волошка куда-то исчезла, а вместо нее я увидел штурмшарфюрера СС Магденбурга…

- Ты будешь отвечать? Будешь? - кричал он, истязая меня нагайкой.

«Я бредил… я бредил!..» - мелькнуло у меня в голове.

В кабинет вошли какие-то люди. Меня облили холодной водой, бросили на носилки и куда-то понесли. Скоро я услыхал знакомый скрип двери. Это была моя камера. Тут меня сбросили с носилок и еще раз обдали холодной водой. От воды мне стало на мгновение приятно, а потом я опять потерял сознание…

Ночью нестерпимо хотелось пить. G уст невольно срывалось:

- Воды… Воды… Воды…

И неожиданно к моим губам кто-то приложил флягу с прохладной водой. Утолив жажду, я быстро заснул. А утром, когда проснулся, возле меня никого не было.

«Что за чертовщина, неужто все это показалось?..»

Позднее, через несколько часов, я обнаружил у себя в кармане плитку шоколада и пачечку сахарина.

«Что это значит? Кто обо мне заботится? Не провокация ли это?.. Но почему именно таким образом?»

На следующую ночь я не спал почти до утра - все ждал таинственного человека-невидимку, которой напоил меня водой и положил в карман шоколад, но он больше не появлялся…

ПРИЕМ ГРУППЕНФЮРЕРА СС

Неделю меня не трогали, а когда я немного поправился и начал ходить, вызвали снова. Но на этот раз уже не били. Встретили меня очень любезно. Рядом со штурмшарфюрером СС Магденбургом сидел какой-то мужчина в гражданском. Он все время сосал толстую сигару и, казалось, не замечал меня. А на самом деле его хитрые мышиные глазки впивались в меня с такой силой, что по телу забегали мурашки… Штурмшарфюрер СС при нем держался как-то особенно сдержанно - вероятно, это был его начальник.

- Ist das ein Partisan?!- обращаясь к Магдеибургу, спросил с иронией мужчина в гражданском, указав на меня пальцем.

Штурмшарфюрер СС как-то несмело кивнул головой

Да, господин группенфюрер СС,-заговорил он по украински.- Это партизан.

- Ха-ха-ха! - рассмеялся группенфюрер СС.

- Вы, вероятно, много вина выпили сегодня, штурмшарфюрер СС.

- Что вы! Говорю правду, господин группенфюрер СС, мы с ним знакомы еще с Киева.

- «С Киева»… А сейчас вас просто судьба свела? Что ж, романтическая встреча! Так бывает в жизни. Но, к сожалению, это бред после хмельного. Вы, как мне известно, неделями не просыпаетесь от пьянства. Вам надо хорошенько выспаться, иначе я буду вынужден освободить вас, штурмшарфюрер СС. Нет-нет, не возражайте, посмотрите, какие у вас красные глаза! Идите проспитесь. Да разве партизаны такими бывают? Совсем птенец… А ну, мальчик, подойди ко мне поближе.

Я шмыгнул носом и не тронулся с места. . .

- О-о, смотрите, штурмшарфюрер СС,- воскликнул с удовлетворением группенфюрер СС,-как ваш пар-ти-зан даже подойти боится! Сейчас же выгоните его!..

- Как - совсем? На улицу?

- Да, на улицу! Вместо того чтоб заниматься полезным для фатерланда делом, вы занимаетесь черт знает чем, штурмшарфюрер СС. Камеры забиваете бесприютными детьми, глушите вино и самодовольно усмехаетесь, мол - партизаны! Я не потерплю этого самодурства. Сейчас же выгоните его!

Штурмшарфюрер повел меня коридором.

- Твое счастье,- шипел он,- что прибыл группенфюрер СО, а то бы я тебе показал, почем фунт лиха…

И, подведя меня к постовому, который стоял у выхода, пренебрежительно сказал:

- Raus! - и сам пошел назад.

Тяжело и радостно стало у меня на душе, когда я, переступив порог гестаповского застенка, вышел на улицу.

«Свобода!.. Неужели правда?.. Неужели мне так легко и просто удалось освободиться?.. Нет, этого не может быть… Тут что-то кроется. Это провокация. Они хотят меня использовать как приманку, чтобы раскрыть подпольщиков… Нет, не выйдет!»

Я начал исподтишка оглядываться: не следят ли случайно? Подозрительного ничего не заметил. Прохожие, погруженные каждый в свои мысли, куда-то спешили, недоверчиво посматривая на встречных гитлеровцев и полицейских.

кралась мне в душу неожиданная мысль.- Ведь в жизни всякое бывает… Кто же тогда клал мне в карман шоколад и сахарин? Кто поил водой?»

Быстро я дошел до базара.

- Сигареты духота от болезни живота! - внезапно услышал я из толпы знакомый голос.

«Мужчина в черном берете!.. Какое счастье! Сейчас подойду к нему и расскажу ему о своем горе. Он свой человек, выслушает меня, отведет на квартиру, накормит, а когда немного окрепну, направит к партизанам. Углевцы, наверное, уже не там, где были. Мне самому их не найти… Как хорошо, что в тяжелую минуту встречаются свои люди!»

И я направился к нему.

Но вдруг заметил, что за мной следом идет какой-то низенький старичок с рыжей бородкой и мешочком за плечом. Его пристальный взгляд показался мне подозрительным, и я, круто повернув, пошел прочь с базара.

Немного спустя я оглянулся. Деда не было.

«Может, вернуться?.. Может, это мне показалось?.. Нет, лучше не надо рисковать, так можно погубить товарища, а то и всю организацию». И я, тяжело вздохнув, побрел сам не зная куда.

Я постоянно ощущал на себе чей-то пристальный взгляд, но, сколько ни оглядывался, никого не видел. Что делать? Куда бежать, я не знал. Знал только одно, что за мной следят опытные агенты, от которых не убежать в этом маленьком городе.

По улице, на которой я остановился, проезжала колонна грузовых автомашин; кузовы, покрытые брезентом, были пусты. У меня мелькнула смелая мысль - прицепиться к последней и, если удастся, этим обезопасить себя. Так я и сделал. Как только последний грузовик поравнялся со мной, я пустился за ним бежать, а потом ухватился за борт. Меня бросило в сторону, больно ударило по голове… В глазах потемнело, зазвенело в ушах, но я удержался. Машина летела с бешеной скоростью. Подтянуться в кузов не хватало сил. Ноги терлись об асфальт, словно о наждачное точило. Руки отекли, онемели пальцы, казалось - вот-вот сорвусь… Но неожиданно, подняв правую ногу, я нащупал буксирный крючок. Сразу стало легче. Потом еще одно усилие, другое, и я, подтянувшись, упал в кузов…

Когда приподнял голову, чтоб посмотреть, нет ли за мной погони, машина была уже за городом. Быстро один за другим мелькали дорожные километроуказатели, сладко и радостно билось мое сердце…