Паддингтон путешествует - Бонд Майкл - Страница 27

Паддингтон приподнял край шляпы, бросил последний тревожный взгляд на улицу, а потом исчез из виду, с громким щелчком захлопнув за собою дверь. Щелчок этот мог означать только одно: по крайней мере один из Браунов сегодня не намерен больше ни с кем вступать в разговоры.

Визит на биржу

Внезапную перемену в настроении медвежонка первой из всех домочадцев приметила миссис Бёрд.

— Ничего не понимаю, — призналась она на следующий день. — Вчера утром он был такой бодрый и жизнерадостный. А теперь у него вид медведя, совершенно убитого горем.

— Надеюсь, он не переутомился во время путешествия, — встревожилась миссис Браун.

— Нет, что-то с ним вчера такое приключилось, когда он ходил на рынок за покупками, — покачала головой миссис Бёрд. — Он вернулся с ужасно кислым выражением и даже не доел за обедом свою порцию сладкого пудинга.

— Вы правы, как-то он странно себя ведёт, — согласилась миссис Браун. — Вчера я застукала его в саду — он взял у Генри коловорот и сверлил в земле дырку. Вид у него был страшно расстроенный.

— Хотите знать моё мнение? Тут дело в деньгах, — решительно высказалась миссис Бёрд.

— В деньгах? — Миссис Браун встревожилась ещё сильнее. — Почему вы так думаете?

— Он вчера весь вечер подсчитывал свои доходы и расходы, — мрачно объяснила миссис Бёрд. — А когда закончил, попросил у меня красные чернила! Кроме того, помните эту историю с газетой сегодня утром? И ещё он за завтраком задавал мистеру Брауну очень странные вопросы.

Мистер Браун работал в лондонском Сити и каждое утро за завтраком, прежде чем отправиться к себе в контору, просматривал специальную газету, в которой писали про акции и ценные бумаги. Сегодня утром он обнаружил, что в газете не хватает одной страницы. В похищении так никто и не признался, но у миссис Бёрд сразу же возникли подозрения, а теперь они превратились в уверенность.

— Ох, опять у этого медведя что-то неладное на уме! — вздохнула она. — Он вчера по собственному почину принял ванну, а это всегда дурной знак. А сегодня с утра оделся во всё парадное и куда-то ушёл. Чует моё сердце, дело нечисто.

Чтобы придать лишний вес своим словам, миссис Бёрд принялась энергично выметать щёткой пыль из угла столовой, и при этом всё поглядывала в окно. Но хотя глаза у неё и были удивительно зоркими, Паддингтона она не увидела — ведь для этого ей пришлось бы пронзить взглядом не только множество зданий, но и кучу других предметов.

Потому что тот самый медведь, который вызвал у неё столь мрачные подозрения, был в этот момент, кроме всего прочего, надёжно скрыт за плотным слоем тёмных костюмов, шляп-котелков, портфелей и сложенных чёрных зонтиков.

Только он вынырнул из метро, как сразу же оказался в густом потоке людей, который увлёк его, как течение пробку; строго говоря, медвежонку никогда ещё не доводилось оказываться в такой густой и огромной толпе.

По счастью, вскоре поток разделился на несколько более мелких рукавов, и, побарахтавшись и потолкавшись, медвежонок сумел-таки пробиться в нужную сторону и в конце концов оказался на совсем узкой улочке, в конце которой высилось очень внушительное здание.

Аккуратно сверившись с картой, чтобы убедиться, что он попал в нужное место, Паддингтон набрал полную грудь воздуха и распахнул дверь.

Несколько секунд он стоял с широко раскрытыми глазами, всматриваясь в происходившее вокруг. Мимо него то и дело сновали дяденьки с портфелями и какими-то бумажками — все они были страшно заняты. И снаружи-то на тротуаре было довольно тесно, а внутри здание и вовсе напоминало гигантский муравейник; только Паддингтон приготовился нырнуть в самую гущу, как вдруг тяжёлая рука опустилась ему на плечо и стиснула его, как клещами.

— Так-так, — сказал грозный голос. — Что это ты тут такое делаешь?

Паддингтон так и подскочил, а потом, обернувшись, увидел дяденьку в тёмно-синем форменном кителе и шёлковой шляпе, который смотрел на него сверху вниз.

— Ты что, не знаешь, что здесь фондовая биржа, где торгуют ценными бумагами? — строго спросил дяденька.

— Конечно, знаю, — с важным видом ответствовал Паддингтон. — Я поэтому и пришёл. Мне надо оценить одну бумагу.

— Что тебе надо? — Дяденька-швейцар недоверчиво посмотрел на медвежонка. — Ты что, медведь, за дурачка меня принимаешь?

— Да нет, что вы, — честно ответил медвежонок, открывая чемодан и вытаскивая оттуда свою акцию. — Я специально приехал с улицы Виндзорский Сад.

— Ну и ну! — Лицо у швейцара слегка подобрело. — Хотя, — добавил он, заметив, что мордочка у медвежонка вытянулась от огорчения, — ежели чем могу услужить, так я с удовольствием. Нам полагается с посетителями быть вежливыми, чтоб они чувствовали себя как в самом лучшем ресторане. Вот только деньги тут не платят, а зарабатывают.

Паддингтон при этих словах заметно приободрился. Путь с улицы Виндзорский Сад был неблизкий, ехать пришлось в набитом вагоне метро, ему было жарко и ужасно хотелось пить. Мистер Браун подробно ответил на все его вопросы о фондовой бирже, но почему-то не упомянул, что здесь кормят, как в лучшем ресторане, да ещё и бесплатно, а ведь какое замечательное дело!

— Мне, если можно, булочку и чашку какао, пожалуйста, — попросил Паддингтон.

К его несказанному удивлению, добродушное выражение, как по волшебству, исчезло с дяденькиного лица, а на его месте появилось другое, которое медвежонку совсем не понравилось.

— Булочку! — возмущённо воскликнул дяденька. — Да ещё с какао! Тут, да будет тебе известно, серьёзное заведение, а не кафе. Я про ресторан сказал совсем в другом смысле, у меня есть дела и поважнее, чем угощать всех захожих медведей булочками с какао.

И швейцар пустился объяснять, что, говоря про ресторан, он имел в виду совсем другое: на бирже работают очень почтенные люди, и обслуживать их полагается по высшему классу, а бесплатное угощение тут ну просто совершенно ни при чём.

— И вообще, — закончил свою речь швейцар, — не могу я тебя сюда пустить, и делу конец. Вход на фондовую биржу разрешён только по удостоверению. Это как такой клуб, ну, сам понимаешь, причём только для привилегированных членов. — Последние слова он произнёс совсем свысока.

— А можно и мне выдать удостоверение? — с надеждой спросил Паддингтон, опуская лапу в карман своего синего пальтишка, где был припрятан десятипенсовик.

— Выдать удостоверение? — презрительно хохотнул дяденька. — Так тебе и выдали удостоверение! Да чтобы его получить, чего только не надо сначала сделать! Например, прежде всего должны проверить твою кредитоспособность.

— Мою вредитоспособность? — с огорчённым видом протянул Паддингтон. — У меня с ней не очень, я совсем не люблю кому-то вредить.

— В таком случае вход тебе сюда заказан, — отрезал дяденька. — Кредитоспособность, — продолжал он покровительственным тоном, — это такая штука, которая либо у тебя есть, либо у тебя её нет. Для этого требуется проверить твой банковский счёт.

— Мой банковский счёт? — повторил Паддингтон, вконец озадаченный. — Ну, с этим у меня всё в порядке, я свои банки каждый день считаю. Вот сейчас у меня дома три с половиной банки мармелада, и миссис Бёрд обещала купить ещё одну про запас.

Швейцар громко запыхтел. За долгие годы работы на фондовой бирже ему не раз попадались клиенты, с которыми трудно было найти общий язык, но такого непонятливого он, пожалуй, не помнил.

— Ну, всё, хватит, — сказал он сурово. — Давай-ка ступай своей дорогой. У меня тут дел невпроворот, некогда мне болтать со всякими медведями, которые только и высматривают, где бы бесплатно позавтракать.

Паддингтон, вконец расстроенный таким оборотом дела, принялся открывать замок на чемодане.

— Я просто хотел понять, ценная ли у меня бумага, — объяснил он. — Это акция нефтяной компании «Портобелло», только она какая-то не совсем настоящая, потому что…