КГБ СССР. 1954–1991 гг. Тайны гибели Великой державы - Хлобустов Олег Максимович - Страница 35

Что, по мнению зарубежных аналитиков и «ценителей» доклада Андропова, характеризовало эффективность предпринимавшихся ими усилий по разложению социалистических государств, свидетельствовало о том, что эти акции воспринимаются советским руководством как реальная угроза.

Тем более, что председатель КГБ признавал: «… было бы неверно закрывать глаза на то, что у нас имеются еще отдельные случаи антигосударственных преступлений, враждебных антисоветских действий и поступков, которые совершаются нередко под воздействием враждебного влияния из-за рубежа».

Данная объективная констатация фактов не могла не вызывать чувства удовлетворения у аналитиков зарубежных спецслужб, подтверждая их уверенность в правильности выбранных ими методов действий.

А такие оценки были им необходимы для выстраивания и реализации долгосрочной стратегии разведывательного воздействия на страны социалистического содружества.

Таковым были некоторые итоги первых семи месяцев пребывания Ю.В. Андропова на посту председателя КГБ.

Но прежде, чем познакомить читателей с его практической деятельностью по руководству деятельностью советской спецслужбы, необходимо остановиться на исключительно важном, но до сих пор не рассматривавшемся вопросе о «руководящей и направляющей роли КПСС».

Ю.В. Андропов и Политбюро ЦК КПСС

Для правильного понимания реального места и роли КГБ СССР в истории нашей страны следует остановиться на крайне важном и незаслуженно обойденном вниманием вопросе о роли Политбюро ЦК КПСС в выработке и реализации политики обеспечения безопасности Советского Союза.

Даже Д.А. Волкогонов, недооценивая значения сформулированного им самим вывода о том, что «Политбюро есть высший орган не только партии, но и Комитета госбезопасности», противореча сказанному, далее рассуждал о «всесилии КГБ»[1]. При этом сам этот вывод, как мы помним, был четко прописан в первом пункте Положения о КГБ.

Ю.В. Андропов был избран кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС 21 июня 1967 г., а в апреле 1973 г. он стал полноправным членом этого высшего партийного органа.

Многие авторы, писавшие об Андропове, выражали недоумение по поводу того, что председатель КГБ при СМ СССР был введен в состав высшего коллегиального органа политического руководства страны, подчеркивая, что такого не было в истории нашей страны с 1953 года.

Отвечая на недоуменный вопрос: а почему это вдруг председатель КГБ стал членом этого высшего политического органа Советского Союза? давайте попытаемся объективно ответить себе: а являлось ли целесообразным присутствие именно в этом коллективном органе государственного управления руководителя ведомства, отвечающего за обеспечение государственной или национальной безопасности страны? Тем более, в обстановке «холодной войны»?

На наш взгляд, ответ на этот вопрос вполне очевиден.

Избрание в Политбюро, даже в качестве кандидата в его члены, означало приобретение дополнительных должностных обязанностей и полномочий, в частности, запрашивать дополнительную информацию, анализировать ее, высказывать предложения и мнения. Кандидаты в члены Политбюро ЦК (ПБ) участвовали с правом совещательного голоса в его еженедельных заседаниях в Кремле, в зале, примыкавшем к еще одному, «парадному» кабинету Генерального секретаря (второй его, «рабочий» кабинет под номером 6, находился на пятом этаже подъезда 1 А главного здания ЦК КПСС на Старой площади).

Являясь выражением принципа коллективности (коллегиальности) выработки партийно-государственных решений, заседания Политбюро ЦК должны были способствовать углубленному рассмотрению важнейших вопросов внутренней и внешней политики Советского Союза, встававших перед страной проблем, многостороннему и компетентному подходу к их разрешению.

В том числе и в первую очередь, связанных с развитием кризисных ситуаций в нашей стране или за рубежом («Пражская весна» 1968 г., «Апрельская революция» в Афганистане в 1978 г., политический кризис в Польской Народной Республике в 1980 г. и т. д.).

Решения Политбюро принимались единогласно. Или — с учетом мнения Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева. В случае возникновения разногласий между соисполнителями, окончательное решение принималось членами ПБ и оформлялось соответствующими постановлениями.

Таким образом, реальное значение этого коллективного органа управления было намного более значимым, чем это указывалось в Уставе КПСС, поскольку он рассматривал, обсуждал и утверждал решения, обязательные для исполнения как Советом министров СССР, так и другими государственными ведомствами, фактически вырабатывая основы политики государства в международной и внутриполитической сферах жизни Советского Союза[2].

Как следует из рабочей записи заседания Политбюро ЦК от 3 января 1980 г., в предыдущем году на его 47 заседаниях было рассмотрено 450 вопросов, по которым было принято свыше 4 тысяч постановлений.

В том числе:

по оргвопросам — 14

вопросам идеологии — 46

военно-оборонным вопросам — 227

вопросам промышленности, транспорта, капитального строительства -159

по вопросам внешней политики и

внешней торговли — 1845

вопросам планирования народного хозяйства — 11

кадровым вопросам — 330

о правительственных наградах — 927. [3]

Политбюро, особо подчеркнем — в брежневско-андроповский период, поскольку этот порядок впоследствии был отменен при М.С. Горбачеве, — рассматривались и утверждались тезисы бесед советских руководителей с иностранными делегациями, в том числе и советские позиции по «деликатным» международным и внутриполитическим вопросам, которые могли бы быть подняты в ходе переговоров.

Предварительные «позиции советской стороны», подготовленные специалистами соответствующих ведомств, фиксировались письменно, согласовывались и в обязательном порядке рассматривались председателем КГБ, главами МИДа и министерства обороны. Некоторые вопросы внутренней политики также согласовывались с участием Генеральной прокуратуры СССР, а также министерства юстиции, здравоохранения и т. д..

Я бы, тем не менее, не спешил обвинять Политбюро «в узурпации власти», поскольку и премьер-министр Великобритании, являющийся лидером правящей партии, также не является абсолютно свободным в принятии аналогичных политических решений и должен считаться как с мнениями партийного руководства, так и компетентных специалистов. Это — тоже неписанная политическая традиция старейшей европейской демократии, не закрепленная в конституции данной страны по причине отсутствия последней.

Исторической правды ради следует сказать, что Политбюро внешне являлось наиболее «закрытым» партийным органом — информация о его решениях, ранее строго конфиденциально доводившаяся до заинтересованных органов, стала регулярно появляться в прессе только после 1985 г.

Те же решения Политбюро, что касались некоторых внутриполитических аспектов жизни СССР, публиковались в виде Постановлений ЦК КПСС, нередко — совместных постановлений ЦК КПСС и Совета министров СССР, иногда — совместно с ВЦСПС (Всесоюзным Центральным Советом Профессиональных Союзов).

Заседания Политбюро ЦК проходили обычно по четвергам, с 16 часов до 18–19 часов под председательством Л.И. Брежнева или М.А. Суслова, в крайнем случае — заведующего Общим отделом ЦК (личной канцелярией Генерального секретаря) К.У. Черненко. С июля 1982 г., после избрания Андропова Секретарем ЦК КПСС, иногда он также стал председательствовать на заседаниях Политбюро.

В то же время, повестка дня заседаний ПБ ЦК нередко включала более десятка вопросов, по каждому из которых был назначенный заранее докладчик, подготовленные и рассылавшиеся членам и кандидатам в члены Политбюро для предварительного ознакомления проекты решений, обосновывающие их пояснительные записки, подготовленные профильными государственными ведомствами и «завизированные» (согласованные) с соисполнителями.