Капля дёгтя и полмешка радости - Ермолаев Юрий Иванович - Страница 23

— Жалко, что я не катался в последнее время, — огорчился Павлик.

— Потренируешься и наверстаешь, — заверил я.

Мы побежали искать физорга, и он включил Павлика в список участников кросса.

— Ты объясни октябрятам, почему я не буду приходить это время на сборы, — немного повеселев, сказал мне Павлик, — занят, мол, на тренировках.

— Вот это настоящая уважительная причина, — согласился я.

Но едва мы вошли в коридор третьего этажа, где был наш класс, как увидели у дверей всю звёздочку.

— Никакой конспирации не соблюдают! — ахнул я.

— Так ведь они ещё не знают о нашей отставке, — напомнил мне Павлик и молниеносно сбежал вниз по лестнице, точно что-то забыл в раздевалке.

И чего он всё так близко к сердцу принимает! Сказал бы сейчас ребятам, что сильно ударился, когда шофёр затормозил, и, пока тёр лоб, не заметил, куда делась лиса. Дверца будто бы сама открылась. Вот всё и было бы в порядке. А теперь оправдывайся за него… Я подошёл к нашим подшефным и объявил:

— Павлик пришёл вчера домой, как только мы разошлись. — И неожиданно для себя прибавил: — Он, оказывается, после меня тоже заходил в цирк, но я лису уже увёл.

— Догадался, значит! — обрадовалась Олечка.

Я поморщился, потому что сказал неправду, и тут же поскорее добавил:

— Теперь некоторое время Павлик не будет встречаться с нами. С сегодняшнего дня он начинает тренировки к велокроссу.

— Он будет участвовать в кроссе! — захлопала в ладоши Светка.

— Будет! — подтвердил я. — Он решил… — Я чуть было не проговорился, что Павлик этим соревнованием задумал поднять в их глазах свой пошатнувшийся авторитет, но вовремя удержался и перестроил фразу так: — Он хочет занять на этих соревнованиях одно из первых мест.

— Мы будем помогать ему тренироваться, — не к месту вызвался Гоша.

— Как? — спросил я.

— Будем кормить его во время тренировок, чтобы он не отвлекался на это, — пояснил Гоша. — Я видел в кино, как подкрепляли взрослых гонщиков, когда они соревновались.

— Это делают только на больших дистанциях, — сказал я Гоше, — а на тренировках никто никого не подкрепляет. Устал — остановись и поешь сам.

Но Гоша со мной не согласился и заявил, что после уроков он вынесет из дома пирожки с капустой и бутерброды.

— А я лимонаду принесу, — сказал Бориска, — вчера мама три бутылки купила.

На первом же уроке я передал наш разговор Павлику. После этого он решил тренироваться не у нас во дворе, где его могут увидеть ребята, а в парке, за шалашом. Там и народу сейчас стало меньше, да и велокросс как раз было намечено провести в парке. Вот Павлик и решил объездить все дорожки. Однако когда на другой день я посмотрел план его тренировок, то просто ужаснулся.

Утром, до школы, Павлик наметил себе проезжать два километра. (Это называлось у него разминкой.) Сразу после школы ещё четыре. (Утреннее расстояние он увеличивал вдвое.) Потом Павлик должен был делать уроки, а после них заниматься в парке бегом. Это было нужно ему, чтобы получше укрепить мышцы ног. Тут же после бега он наметил проезжать на велосипеде еще пять километров. А вечером, перед сном, завершить тренировки контрольным кроссом, во время которого не допускать совершённых днём ошибок и закреплять выявленные достижения.

— Ты в уме? — спросил я Павлика. — Перед школой, после школы, перед сном, во время сна… Тьфу, даже запутался! Разве можно столько тренироваться?

— А как ты думаешь? — рассердился на меня Павлик. — Даже в книге «Велосипедные кроссы» чёрным по белому написано: «Успех приходит только после упорного труда».

— Верно, — согласился я, — упорного, а не изнурительного.

— Что ты понимаешь?! — накинулся на меня Павлик. — Уж тут-то я как-нибудь обойдусь без твоих советов. — И уже примирительнее сказал: — Пойми: если я не займу первое место, то вообще всё пропало!

Я был с ним не согласен. Конечно, если Павлик станет чемпионом школы, авторитет у него будет куда больше, но ведь и сейчас никто из октябрят не считает его растяпой и плохим вожатым. Павлик просто вбил это себе в голову после случая с Аделькой. Что ж, если он мне не верит, пусть тренируется, но всё-таки надо знать меру. При таком графике, какой он наметил, можно только навредить себе.

Но Павлик ничего Не хотел слушать. Тогда я созвал после уроков всю нашу звёздочку и рассказал октябрятам о графике тренировок, который наметил себе Павлик.

Они были в восторге.

— Павлик наверняка займёт первое место! — радостно объявил Гоша.

— Обязательно займёт! — поддержали его октябрята.

Выходит, они меня не поняли, и я принялся объяснять, что перетренировки ведут не к победе, а к поражениям. Для большей убедительности я даже придумал несколько случаев о том, как уставшие от чрезмерных занятий спортсмены выбывали из соревнований задолго до финиша.

Примеры подействовали. На этот раз октябрята огорчились.

— Он ни за что не займёт первое место! — изменил своё мнение Гоша.

— Вообще никакого не займёт! — решила Светка.

— Он устанет и будет плестись в хвосте, — высказался Антон.

— Наш вожатый не должен плестись в хвосте, — возразил ему Бориска.

Тут-то я и предложил октябрятам свой план. Все согласились с ним, и уже на другой день мы начали действовать.

Перед школой и после неё мы давали Павлику спокойно готовиться к велокроссу. А вот когда он приходил в парк на свою четвёртую, вечернюю тренировку, мы тоже отправлялись туда. Завидев нас, Павлик тотчас возвращался во двор, надеясь, что здесь мы ему не помешаем. Но мы устремлялись за ним. Так что Павлику ничего другого не оставалось, как тренироваться в нашем присутствии. А мы всеми силами старались помешать ему. Как только Павлик садился на велосипед и приближался к грибам-зонтикам, под которыми мы обычно сидели, Гоша с Вадиком подбегали к нему, загораживали дорогу и наперебой спрашивали и советовали:

— Как ты дышишь? Когда садишься на велосипед, нужно обязательно глубоко вдохнуть, тогда больше сил будет.

— Вот чудаки! — усмехался Павлик. — Конечно, нужно сделать вдох, а то что же я выдохну.

Павлик снова садился на велосипед, чтобы продолжать тренировку, но тут его задерживал Гоша со своими бутербродами.

— Ты поезжай, — предлагал он, — а я буду бежать рядом и кормить тебя, чтобы ты подкрепился на ходу. Так всегда кормят велосипедистов во время соревнований. Я по телевизору видел.

— Так это если они едут на большую дистанцию, — возражал ему Павлик, начиная сердиться, — а меня-то зачем кормить? Я недавно обедал.

— Всё равно подкрепись, — кричали мы хором, — ты сегодня уже в четвёртый раз тренируешься!

Что мог поделать Павлик с октябрятами? Не ссориться же с ними! Приходилось прекращать тренировки, уходить домой и анализировать свои дневные ошибки мысленно. А уже утром, перед школой, закреплять достижения. Так мы донимали Павлика несколько вечеров. Потом мы изменили свою тактику. Как только наступало время вечерней тренировки Павлика, к нему приходил кто-нибудь из октябрят и просил объяснить задачку или какое-нибудь непонятное грамматическое правило.

— Пусть Петя объяснит, иди к нему, — просил пришедшего Павлик, — мне тренироваться надо.

— Пети нет дома, — вздыхал октябрёнок и куксился. Вот-вот заплачет.

— Ладно, давай учебник, — сдавался Павлик и садился объяснять.

И вдруг за три дня до соревнований, как раз перед вечерней тренировкой, Павлик явился ко мне ужасно взволнованный. «Сейчас потребует, чтобы я не выходил в эти часы с октябрятами во двор «помогать» тренироваться, а вместо него разбирал с ними трудный материал», — подумал я, но ошибся. Павлик заговорил со мной совсем о другом.

ЧЁРНЫЕ МАСКИ

Павлик огляделся по сторонам, хотя во всей квартире был я один, и сказал шёпотом:

— Только что я тренировался в парке и увидел там старшеклассника, у которого степной ёж…