Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Все красное или преступления в Аллероде - Хмелевская Иоанна - Страница 26


26
Изменить размер шрифта:

– А когда у меня было время? Пока ехала на станцию? Так я ведь за рулем, больше ни о чем думать не могу. А потом морока с ее чемоданами. Она же ко мне обращалась как-то в безличной форме, так что до сих пор и не знаю.

– Не переживай, вот выйдет из ванны, может, скажет что-нибудь.

– И письмо ее куда-то запропастилось, – продолжала плакаться Алиция. – Вот я и не знаю, которая это тетка. Их у Торкиля две, одну зовут Ютте, а другую Ингер. Пусть кто-нибудь из вас спросит, будет ли она ужинать, я не знаю, как к ней обратиться.

Обратилась к ней Зося. По-немецки. Тетя от ужина отказалась, ибо чувствовала себя усталой и желала бы лечь спать. Мы отнеслись к тетиному ответу с пониманием. Как-никак ей 89 лет, хотя она и отличалась несвойственной этому возрасту бодростью и даже живостью. Обежав тяжелой рысью весь дом, она стащила в одно место свои вещи, разложила их, кое-что простирнула, напилась кофе – все это время не переставая что-то говорить – и наконец закрыла за собой двери Алициной комнаты.

Мы вчетвером собрались за столом в кухне, в молчании предаваясь блаженному отдыху после пережитых эмоций.

– Откуда в них столько энергии? – прервала молчание Зося.

– Им никогда не приходилось стирать в корыте, – пробурчала я, твердо убежденная в том, что неправдоподобная бодрость датских старушек объясняется техническим прогрессом в их домашнем хозяйстве.

Алиция в отчаянии уставилась на дверь:

– А я так и не знаю, которая это из теток!

– Но ты же с ней все время разговаривала!

– Ну и что? Она делилась со мной своими дорожными впечатлениями. Наверное, у нее все-таки склероз, она по два раза повторяла одно и то же. Или я ей показалась исключительно тупой и она специально повторяла для меня, сомневаясь, пойму ли я с одного захода.

– Может, установить личность тебе поможет ее возраст? Ей 89 лет, она сама сказала.

– Им обеим по 89 лет. Они близнецы.

– Как? Близнецы в таком возрасте? – удивился Павел.

– Надо же! И не побоялась в таком возрасте ехать! – восхитилась Зося. – А где она живет? В Виборге? Так уж ты, наверное, знаешь, которая из них живет в Виборге?

– Они обе живут в Виборге.

– Слушай, а, может, их всего одна, а не две?

Неразрешенная проблема тети настолько поглощала Алицйю, что ни о чем другом с ней просто невозможно было говорить. Не в силах более выносить неизвестность, она, несмотря на позднее время, бросилась искать тетино письмо.

Глядя на ее лихорадочные поиски, я заметила в пространство:

– Алиция правильно поступила, оставив Павла спать на его месте. Зачем ей удобная постель, какое значение имеет ширина дивана, если она все равно на этот диван даже и не присядет? Теперь всю ночь будет искать письмо…

– …и найдет Эдиково, – поддержала меня Зося.

– Заткнитесь, ладно? – огрызнулась Алиция.

* * *

Утром первым проснулся Павел. Может, его подняло с постели нетерпеливое желание приступить к выслеживанию красавца в красной рубахе, а может, и мысль об Агнешке. Во всяком случае поднятый им в ванной шум разбудил нас всех. Алиция тут же принялась нас подгонять, ибо к моменту пробуждения тети мы уже должны быть при полном параде.

И совершенно напрасно торопила. Завтрак давно стоял на изящно сервированном столе, а тетя все спала. Желая произвести на почтенную родственницу самое выгодное впечатление и тем самым хоть немного снять с себя вину за прокол с гостиницей, Алиция не позволила нам притрагиваться к завтраку, чтобы не нарушить красоту сервировки. Мы расползлись по дому и саду, подальше от стола, дабы избежать искушения при виде недоступных нам яств. По террасе прохаживалась Агнешка, грациозно опираясь на руку Павла. Будучи не в состоянии выносить это зрелище, Зося скрылась в своей комнате.

Мне наконец представилась возможность сообщить Алиции о наличии в «Англетере» черного парня – кстати, прекрасный повод оторвать ее от осточертевшей всем проблемы, на «ты» она с тетей или на «вы». Алиция живо переключилась на черного красавца:

– Да, кстати, ты хотела рассказать, что за всем этим кроется. Ну-ка, раскалывайся!

Она стряхнула пепел с сигареты в самую плохонькую пепельницу, специально выделенную нам Зосей, и выжидательно уставилась на меня. Отступать было некуда, пришлось признаваться:

– Черный парень очень важная персона. Павел видел с ним Эдика. А я знаю… Собственно, я ничего конкретного не знаю…

– А!

– Нечего ехидничать, этого не знаю не только я. И не исключено, что черный парень замешан в одной очень нехорошей афере. Подробности мне неизвестны, да и не интересуют меня…

– Так я тебе и поверила! – перебила Алиция. – Тебя да не интересуют?! Что с тобой случилось?

– Ничего. Не интересуют, и все тут. Но я обещала частным образом узнать персональные данные черного парня, которые наверняка были известны Эдику, ведь он познакомился с ним давно, несколько лет назад. Я уже сказала тебе, выяснить это обстоятельство хочу просто из любопытства… Ну, не обязательно моего, перестань ухмыляться. Я бы в Варшаве спросила у Эдика фамилию парня, но он уже уехал сюда. Я приехала сюда, а он уже… Вот теперь и не знаю, в угольном фургоне Эдик разъезжал с честным пьянчугой или с международным аферистом.

– А если бы Эдик назвал тебе его фамилию, сразу все стало бы ясно? Существуют списки международных аферистов?

– Ну, не обязательно. Просто кое-кто знает о них кое-что, – туманно пояснила я, пододвигая к себе пепельницу.

Алиция бросила на меня быстрый взгляд:

– Слушай, в кого ты, говоришь, влюбилась?

– В одного блондина, а что?

– А то, насколько я тебя знаю…

– Уж слишком ты умна, – недовольно перебила я. – Соображаешь, ничего не скажу. Но повторяю: из чистого любопытства, частным образом, а не официально. И не уклоняйся от темы. Черный тип был в Варшаве, черный тип теперь в Копенгагене…

Алиция оттащила пепельницу к себе.

– Черных типов на свете пропасть. Почему ты решила, что это тот самый?

Я придвинула пепельницу к себе и решила сказать все.

В конце концов, Эва солгала. Мне наговорила с три короба о разрыве с красавцем, а сама встречается с ним, собственными глазами видела. А единожды солгавши… Могла и о любви соврать. Их могло связывать преступление, а не любовь. Правда, одно другому не мешает, но не буду же я хранить тайну преступницы!

Моя информация очень взволновала Алицию.

– Трудно мне представить Эву в роли преступницы, – сказала она. – Но если Эва действительно встречается с этим типом… Если этого типа знал Эдик… И Эдик принялся громко выражать возмущение по поводу того, что я бог знает кого у себя принимаю… Не знаю, не знаю… Ты считаешь, Эва способна впасть в такую панику, чтобы поубивать столько народу?

– Во-первых, не поубивать. Убит один Эдик. Остальные – случайные жертвы, но они живы. И убивать их она совсем не собиралась. Убивать она собиралась тебя, но ты ведешь себя, извини, совершенно непредсказуемо, все запутываешь и упорно избегаешь ловушек. А во-вторых, как знать, ведь пока неизвестно, кто этот черный тип. Может, и аферист, может, шантажирует ее, а ведь у Эвы налаженная жизнь, дом, дети, Рой…

– Почему ты говоришь «дети»? Один ребенок, и не Роя, а от первого мужа. А если шантажирует, то убить надо было его, а не Эдика.

– Так-то оно так, если рассуждать логично. Но ведь не исключено, что она его любит и не в состоянии убить.

– Ерунда. И шантаж и убийство – все глупости. Рой так любит Эву, что простит ей все на свете.

– Не знаю, не знаю, – рассеянно произнесла я, стараясь ухватить мелькнувшую мысль. Встав со стула, я прошлась по кухне и заглянула в холодильник, автоматически отметив, что у нас кончилось молоко. – Не знаю, не знаю… Что я хотела сказать? Да, как-то все эти любови никак не укладываются в мою схему.

– Не понимаю.

– Ну, смотри. Эдик кричал, что ты рискуешь, что тебе грозит опасность. Так? Помнишь? Громко вопрошал, зачем ты рискуешь и принимаешь у себя дома таких людей. Можно допустить, что под «такими людьми» он подразумевал Эву, но чем ты рисковала? Тем, что Рой нанесет тебе оскорбление?