Лоцман - Купер Джеймс Фенимор - Страница 29

Хозяйничая у чайного стола, Кэтрин не раз украдкой бросала взгляды на старика. Но, хотя он казался задумчивым, на его честном, открытом лице не было ни малейших следов суровости или подозрительности.

- Совершенно напрасно, сэр, вы возитесь с этими моряками, странствующими по своим делам, - наконец сказала она. - По-видимому, это специальность мистера Кристофера Диллона - причинять неприятности всем, с кем он соприкасается.

- А какое отношение имеет Кит к их аресту?

- Что? Разве не он взялся опекать этих людей в их заключении? Уверяю вас, полковник, что эта история еще принесет плохую славу аббатству Святой Руфи. Его и так уже называют и аббатством, и монастырем, и замком. Дайте волю мистеру Диллону - и через месяц прибавится еще название тюрьмы.

- Киту не посчастливилось завоевать благосклонность мисс Плауден! Тем не менее Кит - достойный юноша, толковый малый и разумный человек! И что еще более ценно, мисс Кэтрин, - это что мистер Кристофер Диллон - верный и честный подданный своего короля. Его мать была моей двоюродной сестрой, мисс, и я надеюсь, что скоро назову его своим племянником. В жилах Диллонов течет добрая ирландская кровь, и, полагаю, даже мисс Плауден согласится, что Говарды тоже могут претендовать на доброе имя.

- Именно о вашем добром имени я и забочусь, - быстро ответила Кэтрин. - Только час назад вы были возмущены, мой дорогой опекун, заподозрив в моих словах намек на то, что после имени «Говард» вам следовало бы писать слово «тюремщик», а теперь вы сами добровольно соглашаетесь на эту обязанность.

- Вы забываете, мисс Кэтрин Плауден, что эти люди задержаны по приказу офицера его величества…

- Но я думала, что славная британская конституция, о которой вы так часто упоминаете, - прервала его находчивая молодая девушка, - гарантирует свободу всем, кто пребывает в этой благословенной стране. Вы сами знаете, что из двадцати негров, привезенных вами из Америки, при вас осталось лишь несколько. Остальные улетели на крыльях британской свободы!

Это означало разбередить незажившую рану в душе полковника, и коварная воспитанница хорошо знала, какое впечатление произведут ее слова. Однако ее опекун на этот раз не разразился бурной вспышкой гнева, как это случалось и в менее значительных случаях. Он поднялся, бросил на Кэтрин взгляд, в котором отразилось все его самоуважение, и, сделав над собой огромное усилие, чтобы сдержать свои чувства в пределах, необходимых для соблюдения приличий, ответил:

- То, что британская конституция - славная конституция, мисс, не подлежит никакому сомнению. То, что этот остров единственное убежище, где свобода может найти себе дом, столь же справедливо. Деспотизм и гнет Конгресса, который вверг колонии в состояние опустошения и нищеты, не позволяют найти для него достойное название. Мятеж загрязняет все, чего он касается, мисс. И, хотя вначале он зачастую прикрывается именем священной свободы, однако кончается он всегда тиранией. Анналы мировой истории, начиная со времен греков и римлян и до наших дней, доказывают это на многочисленных примерах. Что же до того обстоятельства, о котором вы изволили упомянуть, касающегося… касающегося моих частных дел, я могу только сказать, что о делах государственных нельзя судить по домашним происшествиям, так же как и домашние обстоятельства нельзя оценивать с точки зрения государственной политики. - Полковник, подобно многим более сильным в логике ораторам, ошибочно счел свое противопоставление за доказательство и на миг замолчал, восхищаясь собственным красноречием, однако стремительный поток мыслей, всегда неистощимый при рассмотрении этой темы, увлек его за собой, и он продолжал: - Да, мисс, здесь, и только здесь, можно найти истинную свободу! И с этим торжественным заверением, которое не брошено наугад, а опирается на мой шестидесятилетний жизненный опыт, я покидаю вас, мисс Плауден! Вы должны как следует поразмыслить над моими словами, ибо я слишком хорошо понимаю ваши заблуждения, чтобы не знать, что политические ошибки проистекают из ваших сердечных слабостей. Подумайте об этом ради собственной вашей пользы, если вы заботитесь не только о личном благе, но и о том, чтобы заслужить почтение и добрую славу в свете. Что же касается этих черных собак, о которых вы говорили, то они просто неблагодарные скоты и мятежники. И если мне когда-либо доведется встретить кого-либо из этих проклятых…

Полковник сумел все же сдержаться и покинул даму, прежде чем закончил свою обличительную речь, а Кэтрин постояла с минуту на месте и, прижав палец к губам, прислушалась к его голосу, рокотавшему в галерее. Когда же звуки окончательно замерли за отдаленной дверью, своенравная девушка тряхнула темными локонами, и лукавая улыбка, смешанная с выражением сожаления, играла на ее лице, пока она, что-то шепча, проворными руками сдвигала прочь принадлежности чайного стола.

- Может быть, это был жестокий эксперимент, но он удался. Хотя и сами под арестом, все же мы, по крайней мере, свободны ночью. К этим таинственным морякам следует присмотреться получше. Если не гордый взгляд Эдуарда Гриффита сверкал под черным париком одного из них, я ничего не смыслю в лицах. Но куда же мистер Барнстейбл скрыл свои очаровательные черты? Ни один из этих людей не похож на него… Однако я должна спешить к Сесилии!

С этими словами она легко выскользнула из комнаты и, пробежав по освещенным тусклым светом коридорам, исчезла за одним из поворотов, который вел к более интимным помещениям аббатства.

ГЛАВА XIII

Пусть читатель не думает, что, пока происходили описанные нами эпизоды, мир остановился в своем движении. К тому времени, когда трое моряков были размещены по отдельным комнатам и в галерее, куда выходили эти три комнаты, был поставлен часовой, чтобы одновременно следить за всеми, уже наступила глубокая ночь. Капитан Борроуклиф явился на зов полковника, который, весьма неопределенно извинившись по поводу перемены в программе вечерних развлечений, предложил своему гостю возобновить атаки на мадеру. К этому делу капитан отнесся весьма серьезно, и часы аббатства уже не раз печально напоминали об истекшем времени, а приятели и не думали расставаться. Мистер Диллон меж тем куда-то исчез. Слуга, когда полковник стал расспрашивать его, ответил, что «мистер Кристофер, наверное, отправился верхом в***, чтобы поспеть к завтрашней охоте, которая начнется на заре». Но, пока джентльмены потягивали в столовой вино, развлекаясь рассказами о былых временах и жестоких сражениях, две совсем иные сцены разыгрались в других частях здания.

Как только в аббатстве воцарилась глубокая тишина, прерываемая лишь воем ветра да раскатистым хохотом полковника и капитана, уютно устроившихся за бутылкой вина, дверь одной из комнат «монастыря» тихонько отворилась, и из нее выскользнула Кэтрин Плауден в темном плаще и с ночником в руках, тусклый свет которого едва освещал мрачные стены впереди, оставляя все позади в непроницаемом мраке. За ней вскоре последовали две другие женщины в такой же одежде и с такими же ночниками в руках. Когда они все трое очутились в галерее, Кэтрин осторожно затворила дверь комнаты и двинулась вперед.

- Тсс! - робко прошептала Сесилия. - В той половине дома не все еще спят. И если твои подозрения справедливы, мы своим посещением можем выдать наших друзей и бесповоротно погубить.

- Разве смех полковника Говарда, когда он сидит за бутылкой вина, так непривычен для твоего слуха, Сесилия, что ты не узнаешь его? - насмешливо возразила Кэтрин. - Или ты забыла, что в подобных случаях он редко бывает способен что-нибудь слышать или видеть? Идите за мной: мои подозрения основательны, иначе и быть не может. И, если мы не предпримем что-либо для спасения пленников, они погибли. Разве только их затея лучше продумана, чем мне кажется!