Серебряное зеркало и другие таинственные истории - Кристи Агата - Страница 25

— Так нельзя, Сирил! — воскликнула тетя, когда мальчик принялся барабанить по диванным подушкам, поднимая облако пыли при каждом ударе.

— Иди сюда и посмотри в окно, — добавила она.

Мальчик нехотя подошел к окну.

— Почему этих овец гонят с пастбища? — спросил он.

— Я думаю, — не совсем уверенно произнесла тетя, — их ведут на другую поляну, где травы больше.

— Но там еще много травы, — сказал мальчик, — там, кроме нее, вообще ничего нету. Тетя, там же полным-полно травы!

— Может быть, на другом пастбище трава лучше? — предположила тетя.

Тут же последовал неизменный вопрос:

— А почему она лучше?

— Смотри, смотри, какие коровки! — оживленно сказала тетя. Коровы и быки паслись вдоль всего пути, но она говорила о них так, словно видит небывалую редкость.

— Почему в другом месте трава лучше? — упорствовал Сирил.

На лице попутчика выражение скуки сменилось досадой. «Какой неприятный, бессердечный человек», — подумала тетка. Ей никак не удавалось найти мало-мальски убедительный ответ на вопрос Сирила.

Младшая из девочек начала декламировать «По дороге в Мандалай» и таким образом сменила тему разговора. Она помнила только первую строчку баллады, но использовала свои небольшие познания как нельзя лучше. Она прочла ее много раз подряд, мечтательным, но энергичным и громким голосом. «Должно быть, — подумал одинокий пассажир, — кто-то заключил с нею пари, что она не сможет повторить эту строку две тысячи раз без остановки. Кто бы это ни был, его ставка все равно что проиграна».

— Идите лучше ко мне и послушайте сказку, — сказала тетя, когда сосед дважды поглядел на нее и один раз — на кнопку аварийного стоп-сигнала.

Дети подчинились, но довольно неохотно. Очевидно, репутация тетушки как рассказчицы была в этой семье не особенно высока.

Мягким задушевным тоном тетя повела длинный и скучный рассказ (то и дело прерываемый нетерпеливыми вопросами слушателей) об одной примерной маленькой девочке, которая спаслась от бешеного быка только потому, что множество друзей, восхищенных ее благонравием, вовремя пришли ей на помощь.

— Разве они не стали бы ее спасать, если она не была такой хорошей? — спросила старшая племянница. Именно этот вопрос задал бы одинокий пассажир, если бы мог.

— Ну… наверное, стали бы, — с некоторым сомнением отвечала тетка, — но я не думаю, что они прибежали бы так быстро, если бы не любили ее.

— Это самая глупая история из всех, какие я слышала, — убежденно заявила девочка.

— Такая глупая, что я даже до конца не дослушал, — добавил Сирил.

Младшая сестра никак не выразила своего отношения к рассказу. Она давно уже вернулась к прерванной декламации.

— Кажется, ваши рассказы не пользуются успехом, — внезапно подал голос из своего угла одинокий пассажир.

Тетя мгновенно ощетинилась и приготовилась отразить атаку.

— Трудно рассказать детям занятную и в то же время поучительную историю, — сухо сказала она.

— Я так не считаю, — ответил попутчик.

— Так может быть, вы сами что-нибудь им расскажете? — отпарировала тетя.

— Расскажите нам сказку! — потребовала старшая из сестер.

— Когда-то, давным-давно, — начал он, — жила-была маленькая девочка по имени Берта, и была она очень хорошая.

Вспыхнувший поначалу интерес детей сразу же угас. Все истории, кто бы ни рассказывал их, походили одна на другую.

— Она была послушной и опрятной и всегда говорила правду; она ела молочные пудинги так же охотно, как сладкие пироги, наизусть учила уроки и никогда никому не грубила.

— А она была красивая? — спросила старшая девочка.

— Не такая красивая, как ты и твоя сестра, но зато ужасно хорошая.

Слушатели снова оживились. Должно быть, им понравилось выражение «ужасно хорошая»; оно внесло в рассказ нотку правдоподобия, которого так не хватало повествованиям тетушки.

— До того хорошая, — продолжал пассажир, — что получила несколько медалей и носила их не снимая. У нее была медаль за послушание, медаль за аккуратность и еще одна — за примерное поведение. Это были большие медали, которые позвякивали друг о друга при каждом ее шаге. Кроме нее, ни один ребенок в городе не заслужил сразу трех медалей, и все знали, что Берта — очень, очень хорошая девочка.

— Ужасно хорошая, — процитировал Сирил.

— Все только и говорили о том, какая она замечательная. Правитель этой страны тоже услыхал о ней и решил, что ей можно позволить раз в неделю гулять в его загородном парке. Обычно туда не пускали детей, так что это была большая честь для Берты — получить такое разрешение.

— В парке были овцы? — осведомился мальчик.

— Нет, — ответил рассказчик. — Никаких овец там не было.

— А почему там не было овец? — прозвучал неизбежный вопрос.

Тетя не удержалась от довольной улыбки — или, вернее сказать, усмешки.

— Потому что матери короля однажды приснилось, что ее сын будет убит овцой или упавшими часами. С тех пор во дворце нет часов, а в королевском парке — овец.

Тетя едва не задохнулась от восхищения.

— Его и правда убила овца? Или часы? — спросил Сирил.

— Он еще жив, и никто не знает, сбудется ли сон, — невозмутимо ответил пассажир. — Так или иначе, в парке не было овец, зато были поросята — множество поросят, которые носились туда-сюда.

— Какого они были цвета?

— Черные с белыми рыльцами, белые в крапинку, черные с головы до хвоста, серые с белым и несколько совсем белых.

Рассказчик сделал паузу, чтобы дети хорошенько представили себе эту картину, и снова заговорил.

— Берту огорчило, что в парке не было цветов. Она со слезами на глазах клялась своим теткам, что не сорвет ни одного цветка, принадлежащего доброму королю, и хотела сдержать клятву. А теперь она увидела, что там и рвать-то нечего, и почувствовала себя очень глупо.

— Почему там не было цветов?

— Их съели поросята, — немедленно ответил рассказчик. — Садовники сказали правителю, что ему придется выбирать между цветами и свиньями, и он предпочел свиней.

Это вызвало у детей одобрительный шепот: ведь на месте короля многие поступили бы совсем иначе.

— Там было еще много чудесного: пруды, в которых плавали золотые и сине-зеленые рыбки; пестрые попугаи, которые сидели на деревьях и произносили умные речи; певчие птицы, которые насвистывали модные песенки. Берта гуляла взад-вперед, счастливая и гордая, и говорила себе: «Не будь я такой хорошей, мне бы не позволили прийти сюда и любоваться этим прекрасным парком». Все три ее медали звенели друг о друга, напоминая Берте, что она и в самом деле очень хорошая девочка… И вот тут-то в парк прибежал огромный волк, чтобы высмотреть к ужину самую жирную свинку.

— А какой он был? — спросили дети с новым интересом.

— Грязно-серого цвета, с черным языком и серыми глазами, которые светились от ярости. Он сразу заметил Берту: ее ослепительно белый передничек был виден издалека. И Берта увидела крадущегося волка и пожалела о том, что ее пустили в этот парк. Она кинулась прочь со всех ног, а волк огромными прыжками гнался за ней. Она успела добежать до миртовых кустов и спрятаться в самом большом из них. Волк прибежал следом и стал обнюхивать ветки, высунув свой черный язык и злобно сверкая бледно-серыми глазами. Берта пришла в ужас и сказала себе: «Не будь я такой хорошей, я сейчас спокойно сидела бы дома». Но аромат мирта был так силен, что волк принюхивался понапрасну. А чтобы найти Берту среди ветвей, ему пришлось бы рыскать в кустарнике очень долго, и он уже начал подумывать, не лучше ли уйти и поймать поросенка. Берта задрожала от страха, потому что волк бродил совсем рядом с нею, и медаль за послушание звякнула о медали за примерное поведение и аккуратность. Только волк собрался уходить, как до него донеслись эти звуки. Он остановился и прислушался. Медали зазвенели снова. Он бросился в кусты, с торжеством сверкая бледно-серыми злыми глазами, схватил Берту и съел ее целиком, до последнего кусочка. От нее ничего не осталось, кроме башмаков, обрывков одежды и трех медалей.