Удар Святогора - Новожилов Денис - Страница 4

– Снова по-нашему заговорил, – обрадовался Илья, – может, он и не грек вовсе. Может, он наш, русский кот. Просто ушибли ему голову чем-то. Я такое видел, и не раз.

– КОТ КОНГИНЕАЛЕН! – взъярился кот обиженно. – ВЫСОЧАЙШИЙ ИНТЕЛЛЕКТ!

– Опять по-басурмански начал… – расстроился Илья.

– Может, его стукнуть? – услужливо предложил студиозус. – Несильно, конечно.

– Нельзя, я несильно не умею, – оборвал его Илья, который при этих словах расстроился и весь поник, – хотя нет: теперь я как раз сильно и не умею.

– Первопричина. Нужна. Источник.

– Про источник силы богатырской хочет узнать… не лазутчик ли он иноземный?

– Вздор. – Кот возмущенно вздыбил шерсть. – Никто. Не знает. Источник.

– Ну почему же никто не знает, – удивился Илья, – Святогор знает.

– Знает? Святогор? – Глаза у кота увеличились. – Невозможно. Не изучено. Теория.

– Святогор – он много знает, – солидно ответил Илья, – он и есть на Руси первый богатырь, до него никого не было. Он меня всему и учил в свое время, да и многих других богатырей.

– Источник, – произнес кот восхищенно, он забегал вокруг Ильи, не в силах скрыть энтузиазма. – Идти надо. Разгадка близко.

– Вообще, пернатый, мысль не самая плохая, – задумчиво произнес Илья, словно обкатывая в голове эту думку, как море обкатывает гальку, – Святогор на Владимира что-то осерчавший был. Но сейчас-то я не в войске его, да и сам Владимир уже не среди живых. И то правда: надо идти к Святогору за советом; если кто и поможет, так он.

– Что-то этот зверь слишком радостный, – указал на беснующегося кота школяр, – чует сердце мое – лазутчик это враждебной державы.

– Святогор лазутчика мигом учует, уж его не проведешь.

– Не лазутчик. Ученый. Исследователь. – Кот радостно бегал вокруг Ильи, беспокойно стуча по полу хвостом.

– Может, и правда стукнуть слегка?.. – задумчиво протянул Илья.

Глава 4

Странный союз

Федор беспокойно поежился: он чувствовал себя неуютно, сидя за одним столом с Кощеем, которого за столько лет привык ненавидеть. Он понимал, что Дмитрий испытывает те же чувства. Если бы они своими глазами не видели нетронутые деревни и местные берендеи в один голос не подтверждали бы, что Кощей им зла никакого не чинил, они бы вовсе не пошли на эти переговоры. Однако этот странный посланник еще более странного Китежа, Ратибор, все же сумел уговорить берендеев. Печально было признавать, но слова Кощея о том, что подмога не придет, все больше походили на правду. Шли месяцы, а войско Тридевятого царства не являлось. И вместо того чтобы стать ловушкой, в которую должен попасть Кощей со своей армией нежити, в ловушке оказались сами берендеи. Да, замок был неприступен, однако и сами они вырваться из него не могли. Все подземные и тайные ходы из замка Кощею были отлично известны, что он и продемонстрировал сразу, перекрыв их. А перед главным выходом из замка на подвесной мост упыри демонстративно вырыли огромный котлован, и теперь вырваться отсюда конными было невозможно. Воины могли перелезть тайно через стены, но лишь бросив здесь коней.

Берендеи, с помощью местных селян, натаскали в замок запасов, и люди могли держаться в замке хоть целый год, а то и больше. А вот с лошадьми все было не так просто. В случае осады лошадей можно было съесть, но для воина-берендея конь – не просто животное, а соратник и боевой товарищ. Да к тому же кони в войске были просто загляденье: сильные, резвые и ухоженные. Именно понимание того, что кони осаду не перенесут, и побудило осажденных принять предложение о переговорах. Очень многие все равно высказывались против любых переговоров с Кощеем, готовые принести в жертву борьбе даже коней, но таких оказалось меньшинство.

Кощей сидел с очень недовольным видом, было понятно, что он тоже не в восторге от этого общения, и это немного согревало душу. Веселым и жизнерадостным был только Ратибор, он сидел между Дмитрием, царем Берендеем Седьмым, и Кощеем, пытаясь их примирить. Примирение шло медленно: слишком много обид было, и очень уж долго они копились.

– Чего нам делить, – он решительно гнул свою линию, – сама судьба уготовала нам участь быть союзниками. Кощею не нужно царство, всем нам нужна сильная Русь и возрождение сильного, процветающего и богатого царства берендеев. Протянем же друг другу руки и станем отныне друзьями, позабыв былые обиды.

– Я уже протягивал им руку, и не раз, и каждый раз получал в ответ только плевки в мою сторону, – буркнул недовольный Кощей.

– Вурдалаков своих целуй, – буркнул в ответ Федор, – нечисть лучшего отношения и не заслуживает.

– Эти вурдалаки сдержали набег степняков, вы могли бы быть благодарными им за то, что ваши земли сохранили.

– Сохранил и взял их себе…

– Да нужны они мне, – разъярился Кощей, – я бы вам их вернул в целости и сохранности! Только вы даже не пытались поговорить, сразу войной пошли.

– Вся Русь пошла войной на упырей твоих, и нам в стороне негоже было оставаться: тьфу, нечисть.

Кощей и Федор вскочили со своих мест, Ратибор тут же встал между ними, пытаясь успокоить.

– Друзья, давайте тише, успокойтесь, прошу вас.

– Мы пока еще не друзья, и станем ли ими – еще вопрос, – спокойно произнес Дмитрий; он не терял самообладания, а спокойно сидел, как и положено уважающему себя правителю.

– Хорошо, – легко согласился Ратибор, но прошу вначале выслушать меня, а уж потом решать, станем мы друзьями или нет.

Федор с Кощеем сели и демонстративно не смотрели друг на друга, обстановка за столом была напряженная, и недоверие витало в воздухе. Причем договаривающихся сторон было три, и никто не верил никому. Ратибор снова сел, радушно улыбнулся и начал свой рассказ:

– Началось все еще во времена царя Дабога. Хоть народ наш и помнит те времена как счастливую пору, но это была заслуга царей предыдущих, и в первую очередь – царя Ивана, батюшки приснопамятного Дабога. Его правление оказалось настолько тяжелым и неудачным, что возроптали почти все князья и бояре. Еще немного – и смута бы началась, но тут царь Дабог погиб, уйдя сражаться с морским царем. На престол взошел царь Василий. Царя Василия в народе не любят, однако это отношение несправедливо. Он что мог, то делал, выправлял все перекосы, отдавал долги, что накопили при Дабоге. И все было бы нормально, если бы именно в этот момент не пришли набегом войска Тугарина. Дабог был плохим царем, но он умел побеждать, Василий был хорошим и справедливым царем, но силы оказались не равны. Да и ратного искусства он не понимал. И вот в этот момент появился Финист – Ясный Сокол. Он действительно был Ясным Соколом: яркий и сильный, умный и проницательный, он буквально влюблял в себя всех, с кем сталкивался на жизненном пути. Тогда-то и родился заговор среди князей и бояр, что и так были недовольны царской династией, поменять царя Василия на Финиста – Ясного Сокола.

– Что за вздор, – буркнул Федор, – Финист был герой из героев, молодец из молодцов – какой он заговорщик?

– Мы не знаем точно, участвовал ли в заговоре сам Финист, – развел руками Ратибор, – но заговорщиками были почти все. Вы тогда в своем царстве Берендеевом этого не видели, а на Руси брожение большое было. Тогда-то заговорщики и убили царя Василия и все его семейство, а свалили на степняков.

– Степняки и убили, – недоверчиво проворчал Федор.

– Василия убили по дороге из Киева в Галич, степняков в тех краях тогда уже не было. И без князей Галицких не обошлось дело.

– Залетный отряд и убил, – не сдавался Федор.

– Вот так и объяснили, – Ратибор усмехнулся, – и тут же все поверили. И вопросов не задавали: что за отряд, куда он потом делся, почему его больше никто окрест не видел, почему никаких деревень и сел не тронули. Появился, убил царя и всю его семью и исчез.

Вот только поверили не все. Не поверили в это сторонники царя Василия, которые тогда вокруг Китеж-града стали собираться, и не поверил воевода Кощей.