По ту сторону отражения - Джейн Анна - Страница 65

– Я не могу такое представить. Меньше всего я хотела бы, чтобы ты был моим психологом. Ладно. Я даже не знаю, как начать.

– Катя, – совсем другим тоном произнес Кей, – возьми себя в руки и говори. Уверен, если ты поделишься этим с кем-нибудь, тебе станет легче.

Ага, станет, держи карман шире! С тобой поделишься, а ты всему свету разбазаришь, да еще и песню сочинишь в отместку за вчерашнее.

– Тогда я начну издалека, – улыбнулась я слабо. – С чего бы… ладно, не удивляйся, что из такого далека, хорошо?

– Хорошо. Не бойся, говори.

Странным он стал, спокойным и сосредоточенным, и лицо его такое внимательное. Я знаю, в чем дело! Почему я хочу доверять ему! Теперь Кирилл похож на Антона! Я с подозрением покосилась на Кея и все же начала:

– Не считай, что со мной произошла целая драма. Если так подумать, то это совсем даже не интересно, просто мы все привыкли принимать любые неприятности близко к сердцу. Вот и я тоже приняла. Так… нас раньше было трое. В смысле подруг, а не меня. Нинка, я и Ира. Мы с самого первого класса дружили втроем и были не разлей вода. Знаешь, я часто слышала, что в компании должно быть четное количество человек, потому что дети и подростки чаще всего разбиваются на пары, особенно девочки. Если вместе дружат три девочки, то рано или поздно две из них объединятся против третьей. Я думала, что это ерунда. Ерунда же? Но мы никогда не дружили против друг друга, все даже удивлялись, почему три такие разные девочки общаются между собой. Нину ты знаешь, о моем характере тоже догадываешься, а Ира представляла собой что-то среднее между нами. Что-то уравновешивающее. А еще была очень веселой. Постоянно шутила и прикалывалась. Знаешь, как мы стали дружить? Тебе, наверное, неинтересно, но я все равно расскажу.

– Рассказывай, – согласно кивнул Кей. Господи, зачем я этому надменному кретину все разбалтываю? Уверена, потом он будет смеяться или всем расскажет. Но сейчас он такой сосредоточенный, как будто ему действительно интересно, что со мной когда-то случилось. А самое главное, в нем действительно есть какая-то странная сила, позволяющая влиять на людей. Природный магнетизм, очарование, лидерские задатки – что в нем есть такого, что заставляет меня рассказывать свои глупые девичьи тайны?

– Когда мы пришли в первый класс, я была застенчивая и, наверное, очень угрюмая. Я почти никогда не улыбалась – на всех фотках в этом возрасте я стояла с серьезным лицом. Я точно уже не помню, почему я такая была, может быть, из-за того, что в это время от нас уехала мама. Знаешь, Кей, до семи лет я видела Томаса всего лишь пару раз.

– Пару раз? – спросил Кей. – Кстати, детка, сделать тебе еще кофе? Тебе лучше?

– Сделай. М-м-м… да, пару раз. Он в молодости был совсем не таким, как сейчас, – поскребла я ногтем обивку дивана. – Но если я буду рассказывать тебе о нем, это будет очень долго. В общем, в школе я не хотела ни с кем общаться. А еще не делилась своими игрушками и карандашами. Томас привез мне крутые немецкие карандаши, их было много-много, и самых разных цветов. Дети мне даже завидовали. И хотя я их очень берегла и почти не пользовалась, больше смотрела, им эти карандаши я все равно не давала.

Что я тут ему несу?

Фигню какую-то, если честно. Думаешь, ему это интересно? Гляди, как бы он мемуаров не понаписал по твоим россказням. Бестселлерами же станут!

– Продолжай, я слушаю, – велел Кей, протягивая мне новую чашку горячего напитка. Я взялась за нее обеими руками. Взгляд у парня стал мягче, вновь напомнив мне Антона. И мне тут же стало перед ним стыдно. Мне казалось, я предаю его рядом с Кеем.

– Я не знаю, как дальше. Такой вот была я. М-м-м, ладно, я тебе лучше про Нинку расскажу. Тогда она была, честно сказать, настоящим сорванцом. Ее мама ходила в школу каждую неделю, чтобы выслушать очередную нотацию. Нинка дралась, разбивала окна и даже выбросила горшок с цветами с третьего этажа – из него вся земля попала на завуча, – я опять засмеялась, вспомнив вдруг подругу в столь юном возрасте.

Высокая, с вечно растрепанным каре и злобно-упрямым выражением на лице, она приносила неприятности всему и всем. В тот солнечный весенний день последней четверти, когда случился прецедент с горшком, она жутко разругалась с третьеклассницами. Именно в них с окна она горшком и швырнула, и тогда девочки, поняв, что даже втроем не могут одолеть эту первоклашку в широких клетчатых штанах, решили спастись бегством. Моя подруга очень хотела попасть во врагинь, но промахнулась, и порция сырой, только что политой земли, а также листьев и веток, попала на лысину завуча, спокойно надзирающего за работой старшеклассников, убирающих территорию школы. Как по нему не попал сам горшок – до сих пор не понимаю. О том, что «снаряд» полетел не в того, кого нужно, Нинка узнала по воплям учителя. Я и Ира, играющие каждая в свои игры в том же коридорчике, что и Журавль, вопли услышали тоже. Только вот Нинка убежала, а мы с Ирой, как говорит моя сестра, тупанули, и спокойно возились на «месте преступления» каждая со своими игрушками. Разозленный завуч, кое-как избавившийся от земли, прибежал на третий этаж и узрел там нас. К счастью, он не подумал, что хулиганили мы, поэтому он принялся выпытывать, не кидался ли кто горшком из окна? Не знаю почему, но ни я, ни Ирка не выдали одноклассницу, с которой раньше даже не разговаривали. Более того, Ирка глядя на завуча честными глазами заявила, что горшком кидался «какой-то взрослый мальчик». А я сказала, что он был рыжим.

– Опять Барсуков! – сделал неожиданный вывод преподаватель. – Как же он меня достал, негодяй! В этот раз я его точно выгоню из школы!

И он, брезгливо стряхивая с себя остатки земли, удалился. Нинка, прятавшаяся, как оказалось, за углом, разговор слышала и, решительно подойдя к нам, заявила, что теперь намерена с нами, то есть со мной и с Ирой, дружить.

– Сколотим банду. Вообще-то я хотела мальчишек позвать, но вы обе отличными бойцами будете, – сказала она нам, решительно отбирая мою куклу и Иркину игрушечную аптечку. – И будем управлять всей школой! А потом даже… миром! – и она оглушительно расхохоталась, а потом громко высморкалась в цветастый носовой платок.

– Она так смеялась, – говорила я Кею, внимательно меня слушающему, что я подумала: Нинка Журавль – с большим приветом. Мы с Ирой не слишком хотели дружить с этой хулиганкой, но отказать побоялись. И с тех пор мы везде ходили вместе. А потом привыкли друг к другу и действительно подружились. Мы никогда не объединялись друг против друга, а Нина была лидером. А может быть, я просто сильно идеализировала нашу маленькую компанию. Я думала, мы будем вот так до старости дружить.

– Это и есть твоя грустная история? – спросил Кей. – При чем тут этот идиот?

– Какой идиот?

– Макс. Идиот с фотоаппаратом. Он здесь как замешан? Ира поменяла пол?

– Это не смешно, – надулась я.

– Продолжай. Не отвлекайся.

– Сейчас продолжу. В общем, в классе шестом к нам перевели новенького. Максима. Он был тогда совершенно не такой, как сейчас – худющий и короткостриженный, смешной такой, зато вежливый и добрый. Он жил недалеко от меня, и потому мы часто ходили домой вместе. Даже гуляли иногда вместе и в школу ходили вместе по утрам, чтобы не скучно было.

– И?

– Ничего. Когда мы были в классе десятом, я умудрилась в него влюбиться. Странно, я почему-то совсем не смущаюсь, рассказывая тебе это.

– Я думаю, тебе нужно было бы смутиться, если бы ты решила поведать мне подробности вашей интимной жизни, – отозвался Кей.

– Дурак! У тебя все мысли только об одном.

– Да, все мои мысли только о музыке.

– Не о музыке речь.

– Вот именно. – Он гадко улыбнулся.

– Ладно, я теперь подойду к самому главному. Я в него влюбилась, Нинка и Ирка, естественно, знали об этом. Журавль мне все время твердила, что я должна его себе заполучить. Она к этому времени вовсю гуляла с парнями и, как мне кажется, издевалась над ними, как могла.