Лига правосудия - Макеев Алексей Викторович - Страница 7

– В деньгах-то хоть не прогадал?

– Так земля за это время только подорожала, – отмахнулся Сидоркин. – Но когда Алла с Тамаркой начали мне нервы мотать и время тянуть, я Мишке твердо сказал, что больше и сам на такую авантюру не пойду, и пусть он этот урок на будущее накрепко усвоит: нет у тебя стопроцентной уверенности в успехе – не суйся!

– Ну, слава богу, что все, в конце концов, обошлось. А ключи-то от дома и всего остального тебе вдова отдала?

– Естественно! Все на одной связке: от калитки, дома, сарая, сортира, дверцы и люка. Они так вместе с договором в сейфе и лежали все эти годы. Это уж когда рабочие там все разбирать начали, им их и отдали.

– Комплект ключей был один?

– А зачем мне больше? – удивился Егорыч. – Мне и этот-то был нужен только для того, чтобы потом двери не ломать, а нормально открыть. А что?

– Да понимаешь, замки на дверце в заборе и люке был сломаны, – объяснил Стас.

– Ну, тут я тебе ничем не помогу, – развел руками Сидоркин. – Лично я там последний раз был еще при жизни Трофимыча, причем в прошлом веке, когда у него деревянная будка стояла. Основательный-то он позже поставил, как мне мужики рассказали – я же потом только наряды подписывал. Мишка туда вообще только с покупателем ездил – я ему еще объяснял, как добраться. А что, если у вдовы тоже были комплекты ключей, и она, зная, что дом пустует, кому-то их на время давала, чтобы люди там пожили?.. – задумался старик и тут же решительно заявил: – Да нет! Председатель мне бы тут же позвонил! А зимой там сторож с собаками посторонних заметил бы! Да и дача летняя, печки нет, так что там только околеть можно от холода. В общем, так, полковник, что знал, я тебе все рассказал, а дальше уже твои полицейские дела, в которых я ни черта не понимаю!

Тепло попрощавшись со стариком и выпив последнюю рюмку на дорожку, Крячко поехал обратно в райуправление. Сидоркин произвел на него впечатление мощнейшее – просто мамонт какой-то, а не человек. За то, что хитрил с этим человеком, Стасу стыдно не было – работа такая, зато он теперь точно знал, как обстоят дела. Конечно, нужно будет еще поговорить с председателем садового товарищества, со сторожем, со вдовой Трофимыча, с Аллой и Тамарой, но интуиция подсказывала Крячко, что разногласия, может, и будут в отдельных деталях, но в целом рассказы совпадут.

А вот у Гурова дела обстояли не так хорошо. Михаила Ильича Сидоркина он принял в выделенном им со Стасом для работы кабинете, и ему сразу же не понравились два момента: во-первых, Михаил пришел в сапогах, спецовке, утепленной куртке и шапке, на которых (кроме сапог, конечно) была надпись «ООО «Чистота», а во-вторых, явился не один, а в сопровождении адвоката. Ну, за свой внешний вид он сразу же извинился, объяснив, что его вызвали прямо с работы, переодеться не успел, потому что заезжал в контору за документами, так что к этому придраться было нельзя. Но вот то, что он пришел с адвокатом, Гуров оставить без последствий не мог и заметил:

– Странно, Михаил Ильич, что вы пришли с такой мощной поддержкой. Или чувствуете себя в чем-то виноватым?

Но Сидоркин на этот демарш отреагировал совершенно спокойно:

– Господин полковник! Как я понял, вы меня сюда пригласили для того, чтобы я мог дать пояснения по поводу того, что было найдено на одном из садовых участков моими рабочими. Я привез договоры купли-продажи трех садовых участков с находящимися на них строениями моему отцу, а также договор на продажу объединенного участка третьему лицу. Юридическим сопровождением всех сделок занимается наш семейный адвокат, который сможет более квалифицированно, чем я, ответить на возникшие у вас вопросы. Или я ошибся, и вы пригласили меня сюда по другому поводу?

Гуров вынужден был проглотить эту произнесенную безукоризненно вежливым тоном отповедь, что любви ему к Сидоркину-младшему не прибавило.

– Нет, вы не ошиблись, меня действительно интересуют найденные тела, но никак не подробности юридического оформления документов. Так что господин адвокат может быть свободен.

– С вашего позволения, он останется, – тем же тоном произнес Михаил. – Мало ли какие вопросы могут возникнуть в процессе нашей беседы? Так что же вы хотели от меня узнать?

Лев не мог не отметить, что его противник, а рассматривал он сейчас Михаила именно в этом качестве, перехватил инициативу, но осаживать его не стал, а решил посмотреть, как он поведет себя дальше.

– Я прошу вас рассказать мне все о том случае, а также о доме, который был приобретен вашим отцом. Бывали ли вы там раньше, и если да, то с какой целью.

Сидоркин согласно кивнул и стал рассказывать. Ничего нового Гуров от него не услышал, а вот по поводу того, что Михаил там никогда раньше не был, он усомнился.

– Михаил Ильич, я вам не верю. Ну не может быть такого, чтобы за десять лет, что этот участок с дачей принадлежит вашему отцу, вы ни разу там не побывали.

– И тем не менее это так. Просто не возникало необходимости, а тратить время на бесцельные разъезды по району при моей занятости я не могу себе позволить. Кроме того, в собственности моего отца находится довольно много земельных участков и объектов недвижимости. Если бы стал их все объезжать, то времени на основную работу осталось бы очень мало, что негативно сказалось бы на бизнесе.

Сидоркин говорил все это спокойным, ровным голосом, а его очень светлые серо-голубые глаза на бесстрастном лице напоминали две льдинки. А вот Гуров едва сдерживался – этот бесстрастный человек-робот бесил его своей невозмутимостью и непробиваемой вежливостью.

– Почему же бесцельные? – вскинул брови Лев. – Может быть, у вас как раз была определенная цель для поездки на ту дачу?

– Господин полковник, – тут подключился адвокат. – Вы хотите предъявить Михаилу Ильичу какое-то конкретное обвинение или эти рассуждения вслух имеют целью оказание психологического давления на господина Сидоркина?

Гуров внимательно посмотрел на него – ничего особенного! Средних лет, одет прилично, но не дорого, особой ухоженностью не отличается. Так, обычная канцелярская крыса, а вот поставил же его на место одной фразой. Настроение у Гурова испортилось окончательно.

– Мы будем прорабатывать все версии, – не предвещавшим ничего хорошего тоном заявил он. – И со всеми побеседуем, в том числе и с рабочими, которые нашли останки. А переводчик для этого приедет завтра из Москвы, так что в услугах господина Сидоркина необходимости не будет.

– Я могу спросить, где вы собираетесь беседовать с рабочими? – поинтересовался Михаил.

– А почему это вас волнует? – насторожился Гуров.

– Если вы повезете их сюда, то у них пропадет рабочий день, что скажется на их заработке. Кроме того, я бы в этом случае направил туда для продолжения работы другую бригаду, а то вы ведь их и задержать можете – российская полиция такая непредсказуемая, – все тем же непробиваемо-спокойным тоном объяснил Михаил.

– Их привезут сюда, и я с ними побеседую. Если они ни в чем не виноваты, то никто их задерживать не собирается, – отрезал Гуров, чувствуя, что он, кажется, заигрался. Как показало будущее, он даже приблизительно не представлял себе насколько.

– Тогда не могли бы сказать, на чем их привезут? – продолжал любопытствовать Сидоркин.

– Полагаю, что в местной полиции для этого найдется машина. – Лев поднялся, давая понять, что разговор закончен.

Но вот Михаил и адвокат остались сидеть, показывая, что тема еще не исчерпана, и Гуров вынужден был снова сесть. Конечно, он мог бы жестко сказать: «Можете быть свободны!», но решил послушать, что эта парочка приготовила для него еще.

– Господин полковник! В местном управлении полиции всего три машины, – спокойно заговорил Михаил. – Это «Волга» господина Косарева и два «уазика» для перевозки задержанных с зарешеченными стеклами. Даже если бы господин Косарев был так любезен и предоставил для поездки свою машину, то она по той дороге сейчас просто не прошла бы. И он об этом знает. Значит, это будет один из «уазиков». Скажите, пожалуйста, вы считаете возможным перевозить трех ни в чем не виновных людей, к тому же не знающих русского языка, таким способом? За ними приезжает полиция, их запихивают в машину и везут в неизвестном направлении, потому что они просто не поймут ни слова из того, что будет им сказано. Это же станет для них страшным потрясением. Причем совершенно незаслуженным!