Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит - Страница 40

И вновь Джулия подчинилась. Она жевала, не чувствуя вкуса еды, бросив все силы на то, чтобы успокоить расшатанные нервы и вновь обрести способность мыслить рационально. Напряженность в салоне автомобиля возросла настолько, что, казалось, превратилась в нечто живое и осязаемое. Джулия заговорила лишь для того, чтобы прервать ставшее невыносимым молчание.

– Можно мне взять колу? – спросила она, потянувшись к белому пакету с напитками у него в ногах. Он сжал ей запястье с такой силой, что у нее едва не хрустнули косточки. – Вы делаете мне больно! – воскликнула Джулия. Ужас накатил на нее с новой силой. Рука его сжалась еще сильнее, причинив ей еще больше боли перед тем, как, резко разжав пальцы, он отпустил ее запястье.

Откинувшись на сиденье, Джулия закрыла глаза и стала растирать руку, пытаясь унять пульсирующую боль. Еще несколько мгновений тому назад, до того как он осознанно причинил ей боль, она тешила себя иллюзией, полагая, что рядом с ней не безжалостный хладнокровный убийца, а, вероятнее всего, мужчина, который отомстил неверной жене в состоянии аффекта, вызванного ревностью. Почему, в отчаянии спрашивала себя Джулия, она позволила себе поверить в то, что он не станет убивать женщину, которую взял в заложницы, или девочку-подростка, которая может поднять тревогу? Ответ на ее вопрос лежал на поверхности: потому что ее ввели в заблуждения воспоминания детства, воспоминания о глянцевых журналах, в которых печатали его фотографии и пели ему дифирамбы, о многих часах, проведенных в кино с братьями, восхищавшимися им и видевшими в нем кумира. В одиннадцать лет она не понимала, что особенного братья, их друзья и подруги находят в Заке Бенедикте, но, повзрослев, все отлично поняла. Кого мог оставить равнодушным мужчина с такой яркой внешностью? Как мог не покорить сердца юных зрителей тот, кто был независим, неприступен, сексуален, циничен и умен? А поскольку во время знаменитого суда Джулия находилась в Европе в летнем студенческом лагере, то все грязные подробности, которые могли омрачить полюбившийся экранный образ, прошли мимо нее. Постыдная правда заключалась в том, что она почти поверила его словам о невиновности, потому что тогда его побег обретал в ее глазах смысл. Каким-то непостижимым образом в Джулии уживались вера и неверие. Стремясь вырваться из лап опасного преступника, она втайне продолжала цепляться за веру в то, что кумир ее ранней юности был героем не только в кино, но и в жизни, и сейчас он всего лишь пытается восстановить справедливость, воюя один против всех, против целой системы. Возможно, она продолжала верить в то, что рядом с ней не злодей, а герой, лишь потому, что так было легче контролировать страх. Как бы там ни было, оставаться заложницей, будь то злодея или героя, она не хотела и не могла. Даже если он был неповинен в том преступлении, за которое его посадили в тюрьму, это не означало, что он станет с ней церемониться, если она попытается встать на пути к его свободе…

Джулия вздрогнула всем телом, когда зашуршал пакет на полу.

– Держи! – отрывисто произнес Зак, сунув ей в руку колу.

Не поворачивая головы, Джулия взяла напиток. Она смотрела прямо перед собой. Теперь она осознала, что для того, чтобы вырваться на свободу и при этом не допустить, чтобы по ее вине кто-то пострадал или погиб, ей остается одно: дать ему возможность без лишних осложнений сбежать в ее машине, но без нее. Что означало, что она должна выйти из машины на глазах у как можно большего числа людей. Она провалила первую попытку. Теперь он знал, чего от нее ждать. Возможно, он догадывается, что у нее хватит духу повторить попытку. Он не спустит с нее глаз. Так что если судьба даст ей второй шанс, то третьего уже не будет, потому что она до него не доживет. Но во всем надо уметь разглядеть хорошую сторону. По крайней мере теперь ни к чему притворяться и делать вид, что она на его стороне.

– Поехали! – бросил он.

Джулия молча включила машину и выехала на шоссе.

Четверть часа спустя он вновь велел ей подъехать к телефону-автомату и сделал еще один звонок. Он не произнес ни слова за все время, если не считать короткого приказа подъехать к телефонной будке. Впрочем, как подозревала Джулия, он прекрасно понимал, что ничем не может запугать ее сильнее, кроме этого зловещего молчания. На этот раз Бенедикт ни на мгновение не спускал с нее глаз, пока находился в будке. Когда он вернулся в машину, Джулия, взглянув в его невозмутимое лицо, не выдержала и, с надменным видом кивнув в сторону будки, сказала:

– Надеюсь, плохие новости?

Зак сдержал ухмылку. Бунт на корабле продолжался. За симпатичным фасадом скрывались упрямство, храбрость и злой язык. Вместо того чтобы сказать ей, что новости, напротив, очень и очень хорошие, Зак просто молча пожал плечами. Молчание сильно действовало ей на нервы, изводило ее, как он заметил.

– Отъезжаем, – сказал он, откинувшись на спинку кресла и вытянув ноги, рассеянно разглядывая ее красивые пальцы на руле.

Всего через несколько часов из Детройта через Виндзорский туннель в Канаду выйдет человек, очень похожий на Захария Бенедикта. На границе он устроит для таможенников спектакль, изображая нервозность, так, чтобы они его хорошенько запомнили и уведомили власти США о том, что их сбежавший преступник, вероятно, пересек канадскую границу. Ближайшую неделю Зака Бенедикта будут искать в Канаде, а он тем временем сможет действовать в соответствии с заранее намеченным планом. В ближайшую неделю, похоже, ему ничего не остается, кроме как расслабляться и наслаждаться свободой. Казалось бы, Зак должен был радоваться заманчивой перспективе и предвкушать неделю благоденствия, если бы не его заложница, постоянно создающая проблемы. Она была единственным препятствием на пути к блаженству, и препятствием серьезным, поскольку подчинить ее оказалось совсем не так просто, как представлялось вначале. В настоящий момент она вела машину неоправданно медленно и бросала на него сердитые взгляды.

– В чем проблема?

– Проблема в том, что мне надо в туалет.

– Позже!

– Но…

Он посмотрел на нее, и она поняла, что спорить бессмысленно.

Через час они пересекли границу Колорадо, и он впервые за все время с ней заговорил:

– Впереди стоянка для дальнобойщиков. Подъезжай туда, и если все будет выглядеть нормально, мы там остановимся.

Заку показалось, что на стоянке слишком много народу, и прошло еще полчаса, прежде чем он нашел станцию техобслуживания, которая была относительно безлюдна. Его устраивало и то, что будка заправщика располагалась на островке между насосами и он мог заплатить за бензин, не заходя внутрь, а туалеты были с наружной стороны здания.

– Иди, – сказал он. – Медленно, – предупредил он ее, когда Джулия вышла из машины и направилась к двери в туалет.

Он схватил ее под руку, словно желая помочь пройти через сугроб. Снег хрустел под его ботинками точь-в-точь в ритм с ее шагами. Когда они дошли до туалета, вместо того чтобы отпустить ее руку, он распахнул дверь, и тогда Джулия сорвалась.

– Вы собираетесь войти со мной и смотреть?! – возмутилась она.

Не обращая на нее внимания, он обвел взглядом крохотную отделанную кафелем комнату, проверяя, нет ли окон, как она подумала, и, увидев, что окон нет, отпустил ее руку.

– Давай быстрее. И не вздумай совершить какую-нибудь глупость.

– Какую, например? Боитесь, что я повешусь на туалетной бумаге? Уходите, черт бы вас побрал! – Джулия прошествовала в уборную, и в тот момент, когда она закрывала дверь, ей пришло в голову самое очевидное решение проблемы: запереться на замок и не выходить. С победным чувством она повернула замок и в то же время резко захлопнула дверь, подпихнув ее плечом. Дверь с металлическим стуком ударилась о косяк, что было, безусловно, приятно, но замок, похоже, не захлопнулся, и у Джулии возникло тошнотворное ощущение, что он придерживает дверную ручку снаружи, чтобы не дать ей запереться изнутри.

По другую сторону двери он дернул ручку, и ручка повернулась в ее руке. В это же самое время из-за двери донесся его насмешливый голос: