Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит - Страница 2

Первой реакцией Элизабет было скорее удивление, чем тревога.

– А на что я буду жить? На следующий год я начну учиться в колледже! Мне придется снимать квартиру, покупать еду, одежду, и вообще…

– Тебе не придется снимать квартиру. Ты будешь жить и учиться здесь, в местном профессиональном двухгодичном колледже. Если за время твоей учебы выяснится, что ты способна получить высшее образование, тогда, и только тогда, я позволю тебе уехать учиться в другой город.

– Местный профессиональный колледж, – скривившись от ярости, повторила Элизабет. – Ты меня разыгрываешь!

– Испытай меня, Элизабет. Только попробуй нарушить хоть одно из моих условий, и я выброшу тебя из дому без единого цента. Если только до меня дойдет слух о том, что ты была участницей очередной пьяной оргии, ты больше не увидишь от меня ни доллара. – Посмотрев на Александра, Маргарет добавила: – На случай если у тебя имеются сомнения, это в равной степени касается и тебя. И еще, ты не вернешься в Экзетер следующей осенью, а продолжишь учебу здесь.

– Ты не можешь так поступить с нами! – возмущенно воскликнул Алекс. – Дедушка никогда бы тебе этого не позволил!

– Ты не имеешь права указывать нам, как жить! – взвизгнула Элизабет.

– Если тебе не нравится мое предложение, – с металлом в голосе проинформировала ее Маргарет, – тогда могу посоветовать тебе устроиться официанткой или найти себе богатого покровителя, поскольку в настоящий момент ты готова только к этим двум родам деятельности.

Маргарет с удовлетворением отметила, что оба они, и внук ее, и внучка, побледнели.

– А как насчет Зака? – угрюмо пробурчал Александр. – У него-то с учебой все в порядке. Ты же не станешь заставлять его перевестись из Йеля в местный колледж?

Момент, которого она так ждала, наконец настал.

– Нет, – сказала Маргарет, – я не стану этого делать.

Повернувшись к Захарию так, чтобы можно было видеть его лицо, Маргарет процедила сквозь зубы:

– А ты убирайся! Убирайся вон из этого дома и никогда больше не возвращайся сюда. Я не хочу видеть тебя и не желаю больше тебя знать.

Если бы не заходившие под скулами желваки, Маргарет могла бы подумать, что ее слова не произвели на него никакого впечатления. Он не стал требовать от нее объяснений, поскольку в таковых не нуждался. На самом деле он, без сомнений, ждал этого приговора с того момента, как она заговорила с сестрой. Он молча расправил плечи, отошел от балюстрады и протянул руку к ключам от машины, которые лежали на столе. Но едва коснулся их, голос Маргарет словно хлестнул его по пальцам, и он замер.

– Оставь их! Ты не возьмешь с собой ничего, кроме той одежды, что сейчас на тебе.

Зак убрал руку и посмотрел на сестру с братом, ожидая от них поддержки. Но либо они были слишком заняты собственными переживаниями, либо слишком боялись разделить его судьбу, чтобы найти в себе смелость выступить против бабки.

Трусость и малодушие младших вызывали в Маргарет бесконечное презрение, но при этом она все же осталась довольна тем, что расчет ее оказался верен: ей удалось подавить их волю, и теперь ни один из них троих ни в чем не осмелится ей перечить.

– Если кто-нибудь из вас когда-либо войдет с ним в контакт или позволит ему связаться с вами, – предупредила она младших, которые боялись даже посмотреть вслед старшему брату, – если вы когда-либо окажетесь с ним под одной крышей, будь то дом общих знакомых или иное место, вас ждет его участь. Это ясно? – Уходящему внуку она бросила вслед: – Захарий, если ты рассчитываешь на жалость кого-то из своих друзей, то можешь об этом забыть. Предприятия Стенхоупов – единственное место, где можно работать в Риджмонте, и теперь все, до последнего кирпича, принадлежит мне. Ни один из тех людей, что живет здесь, не захочет тебе помогать. Они побоятся навлечь на себя мой гнев и потерять работу.

Захарий обернулся на последней ступени и посмотрел на Маргарет с ледяным презрением. И только тогда она с запозданием поняла, что он никогда бы не подумал просить милости у друзей. Но что действительно тронуло ее за живое, так это то, что успела она заметить в его глазах до того, как он повернулся к ней лицом. Что это было? Тоска? Или гнев? Или страх? Она от всей души надеялась, что это было и то, и другое, и третье вместе.

Фургон притормозил и остановился перед одиноким пешеходом, идущим по обочине шоссе, закинув на плечо спортивного покроя жакет. Шел он, наклонив голову, словно против сильного ветра.

– Эй, – крикнул Чарли Мердок, – подвезти?

Парень поднял янтарные затуманенные глаза. Выражение глаз у него было такое, словно он не понимал, где находится, но уже через мгновение взгляд его прояснился, он кивнул и забрался в кабину, Чарли обратил внимание на дорогие песочного цвета брюки своего пассажира, отличные туфли из натуральной кожи с подобранными в тон носками и модную стрижку, что, естественно, навело его на мысль, что он подобрал богатенького студента-первокурсника, который по каким-то причинам разгуливает без машины. Уверенный в том, что наблюдательность и интуиция его не подвели, Чарли спросил дружелюбно:

– В каком колледже учишься?

Парень судорожно сглотнул, будто в горле у него застрял ком, и отвернулся к окну, но когда заговорил, в голосе его не было дрожи.

– Я не учусь в колледже, – сказал он с холодной отчужденностью человека, желающего поставить точку в разговоре.

– Наверное, твоя машина сломалась и стоит где-то неподалеку?

– Нет.

– Твоя семья живет где-то рядом?

– У меня нет семьи.

Несмотря на резкость, если не грубость, тона пассажира, Чарли, имеющий трех взрослых сыновей, которые сейчас жили в Нью-Йорке, очень хорошо понимал, что парнишка держит себя в руках из последних сил. Он помолчал несколько минут, а потом спросил:

– Но имя-то у тебя есть?

– Зак, – ответил паренек и после неловкой паузы добавил: – Бенедикт.

– Куда ты направляешься?

– Все равно куда. Если не возражаете, то туда же, куда и вы.

– Я еду на западное побережье. В Лос-Анджелес.

– Прекрасно, – ответил Зак тоном, который отбил у Чарли всякую охоту продолжать беседу: – Лос-Анджелес ничем не хуже другого места.

Прошли часы до того, как молодой человек в первый раз заговорил по своей воле:

– Вам понадобится помощь, чтобы разгрузить этот фургон, когда вы доберетесь до Лос-Анджелеса?

Чарли посмотрел на него искоса, проверяя свои первые впечатления об этом парне по имени Зак Бенедикт. Одет он был, как сынок богатых родителей, и говорил, как мальчик из богатой семьи, но этот конкретный богатенький мальчик, очевидно, оказался без денег, чувствовал себя не в своей тарелке и переживал далеко не самые счастливые времена. И еще этот избалованный холеный юнец был готов, забыв о гордости, выполнять тяжелую физическую работу, что, по мнению Чарли, указывало на то, что у парня имелся характер.

– Судя по твоему виду, ты не надорвешься, поднимая тяжести, – сказал Чарли, окинув оценивающим взглядом крепкие мускулы парня. – Занимаешься в спортзале с утяжелениями или что-то в этом роде?

– Я раньше занимался боксом в… Я раньше занимался боксом.

«Ага, в колледже», – мысленно добавил про себя Чарли. И возможно, потому что Бенедикт чем-то напомнил ему собственных сыновей, когда они были в таком же возрасте. Тогда они тоже переживали не лучшие времена, пытаясь найти свою дорогу в жизни… Или, возможно, потому что он почувствовал, что Зак Бенедикт и впрямь оказался в отчаянном положении, Чарли проникся к парню симпатией и решил помочь ему с работой. И, приняв это решение, Чарли Мердок протянул ему руку.

– Меня зовут Мердок. Чарли Мердок. Я не могу платить тебе очень много, но по крайней мере у тебя появится шанс увидеть студии, где делаются знаменитые фильмы, когда мы доберемся до Лос-Анджелеса. Мой грузовик нагружен декорациями для «Эмпайр студиос». Я работаю у них водителем.

Угрюмое безразличие Зака к его словам убедило Чарли в том, что его пассажир не только оказался на мели, но, вероятно, и не представляет, как поправить положение в ближайшем будущем.