Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит - Страница 156

– Или вы станете отрицать, что соблазнили мою дочь? – гневно повторил он вопрос.

– Не стану, – признался Зак.

– И вы отправили ее домой, зная, что ей предстоит в одиночестве отстаивать свое честное имя перед всем миром и к тому же защищать вас! Так мог поступить лишь безответственный трус. И после этого вы смеете смотреть мне в глаза? Мне и ей?

– Вообще-то единственное, за что мне не стыдно из того, что я сделал в Колорадо, это за то, что я отправил Джулию домой, – произнес Зак, воспользовавшись возможностью сказать что-то в свое оправдание.

– Продолжайте, мне интересно, как вы это обоснуете.

– Я знал, что Джулия в меня влюблена. Я отказался взять ее с собой в Южную Америку и отправил ее домой не ради себя, а ради нее.

– Ваша порядочность оказалась недолговечной, не так ли! Уже через несколько недель вы пожалели о том своем благородном поступке и решили ее вернуть к себе.

Пастор молча ждал ответа, и Зак неохотно пошел ему на уступку.

– Я думал, что она беременна, и я не хотел, чтобы ей пришлось делать аборт или стать матерью-одиночкой в маленьком городке, где все друг друга знают.

Заку показалось, что во взгляде и позе Джеймса Мэтисона враждебности поубавилось, однако последовавшая за этим язвительная реплика преподобного заставила Зака усомниться в правомерности его предположения.

– Если бы вы вели себя в Колорадо как порядочный человек, если бы сделали над собой хоть какое-то усилие, чтобы держать похоть в узде, вам бы не пришлось беспокоиться о том, что она забеременела, не так ли?

Зак не знал, какое из обуревавших его чувств было сильнее: раздражение, смущение или насмешливое удивление. В каком веке жил этот городок? Зак, в недоумении приподняв брови, смотрел на отца Джулии.

– Я был бы вам весьма признателен за ответ на мой вопрос, молодой человек.

– Ответ, на мой взгляд, очевиден.

Джеймса Мэтисона, по всей видимости, такой ответ не устроил.

– И сейчас, – гневно продолжил он, откинувшись на спинку своего потертого кресла, – вы, словно ураган, врываетесь в наш город на своем частном самолете, чтобы снова сделать ее участницей публичного спектакля? Какова ваша цель? Разбить ей сердце? Еще раз? Я слышал и читал о вас достаточно много еще до того, как вы сели в тюрьму, и после того, как вы из нее вышли, чтобы иметь представление о вашем образе жизни. Бездумное, аморальное времяпровождение, женщины, алкоголь, грязные фильмы. Что вы на это скажете?

– Я ни разу в жизни не поставил ни одного грязного фильма, – ответил Зак, предусмотрительно оставив без комментариев прочие пункты обвинения.

Заку показалось, что преподобный Мэтисон едва сдержал улыбку.

– По крайней мере вас нельзя упрекнуть во лжи. И вы в курсе того, что Пол Ричардсон ее любит? Он хочет на ней жениться. Он просил моего благословения. Он хороший, порядочный человек, принципиальный и честный. Он хочет иметь одну жену на всю жизнь, а не до той поры, пока очередная блондинка с аппетитными формами вскружит ему голову. Он готов пойти на жертвы ради Джулии. Он доказал это, прилетев в Калифорнию и добившись встречи с вами. Он вырос в сплоченной, дружной семье, в такой же, в какой выросла Джулия. Они бы могли прожить вместе счастливую жизнь. Ну, что вы на это скажете?

Хотя сознание Зака изрядно затуманилось ревностью, он все же сообразил, что Джеймс Мэтисон всего лишь использует Ричардсона как средство заставить Зака увидеть свои недостатки в качестве потенциального мужа Джулии. И еще хитрый пастор умело манипулирует им, намеренно отсекая пути к отступлению и ставя перед однозначным выбором: либо он выкладывает карты на стол и заявляет о своих намерениях, либо покидает этот дом навсегда. Мэтисон намеренно ставил Зака в неловкое положение, но от этого нравился ему не меньше, а даже больше.

– На это я вам имею сказать следующее, – начал Зак, придерживаясь того порядка, в котором Мэтисон перечислял достоинства Ричардсона. – Пол, возможно, воплощенная святость, и, возможно, он любит Джулию, но и я ее люблю. Более того, что еще важнее, Джулия любит меня. Меня не интересуют блондинки с аппетитными формами, а также рыжие бестии и знойные брюнетки. Меня не интересует ни одна женщина, кроме Джулии. Они для меня не существуют. И я тоже хочу детей, и они у нас будут, как только Джулия захочет их иметь. Я готов принести для нее любые жертвы, которые будет необходимо принести. Я не могу изменить ту жизнь, которую вел раньше, я лишь могу изменить жизнь, которой живу сейчас и буду жить впредь. Я ничего не могу поделать с тем обстоятельством, что моя семья не была сплоченной и дружной, я могу лишь надеяться на то, что Джулия раскроет мне глаза на то, какой должна быть наша семья. Если мне не суждено получить вашего благословения, то мне бы очень хотелось услышать просто согласие, пусть даже неохотное.

Мэтисон скрестил руки на груди. Взгляд его был прямым и жестким.

– Я пока не услышал из ваших уст слова «брак».

Зак улыбнулся:

– Я думал, мои намерения и так ясны.

– Кому ясны? Джулия согласилась выйти за вас замуж? Вы спрашивали ее об этом? Я имею в виду после вашего возвращения?

– Времени не было.

Брови Мэтисона поползли на лоб.

– Вам не хватило времени? Даже того часа, пока у нее был отключен телефон? Или вы были слишком заняты тем, чтобы убедить ее начать создавать семью, которую, как вы говорите, вы хотите иметь?

У Зака возникло пугающее ощущение, что он вот-вот покраснеет, как школьник.

– Мне кажется, – весьма резко заметил Мэтисон, – что у вас превратное представление о порядочности и приличиях. В вашем мире пары сначала занимаются сексом, потом рожают детей, и только потом дело иногда доходит до брака. Но этот порядок событий не считается приемлемым в том мире, в котором живет Джулия, в том мире, что устроен Богом, и в том мире, в котором живу я!

Подавив непроизвольное желание заерзать на стуле, Зак сказал:

– Я собирался сделать ей предложение сегодня вечером. На самом деле я думал, что мы могли бы завтра остановиться в одном из городков возле озера Тахо по дороге в Калифорнию и пожениться там.

Мэтисон едва не подпрыгнул. Перегнувшись через стол, он воскликнул:

– Что?! Вы знакомы друг с другом всего неделю, вы уже переспали, а теперь вы хотите, чтобы она все бросила и уехала с вами, а затем наскоро расписалась с вами в чужом городе? У нее есть работа, семья, друзья. Вы что думаете, она ваша собачка, на которую можно надеть ошейник, пристегнуть поводок, и она покорно потащится за вами в ваш «Диснейленд»? Я ждал от вас большего после вашей впечатляющей речи!

Зак ступил прямо в расставленный для него капкан.

– Тогда я не понимаю, чего вы от меня ждете?

Пружина щелкнула.

– Я рассчитываю, что вы поведете себя как джентльмен, что вы готовы пойти на некоторые жертвы. Короче говоря, я рассчитываю на то, что будущий муж Джулии проведет некоторое время здесь, чтобы лучше ее узнать, что он будет относиться к ней с уважением и почтением, как Бог требует от нас относиться к нашим женщинам, и затем попросит ее руки. При условии, что она согласится, вас нарекут женихом и невестой, а затем, через положенное время, вы поженитесь. Медовый месяц, – неумолимо закончил он, – следует за вступлением в брак. Если вы готовы пойти на такие жертвы, тогда, и лишь тогда, я буду готов дать вам свое благословение и провести церемонию венчания, которая, кстати, по моему мнению, является главным условием того, чтобы Джулия чувствовала себя счастливой в браке. Я ясно выражаюсь?

Зак нахмурился:

– Вполне.

Джеймс Мэтисон заметил хмурую мину Зака.

– Если вам эти жертвы кажутся чрезмерными, то…

– Я не сказал, что они мне кажутся чрезмерными, – перебил его Зак. Он попал впросак, упустив из внимания тот факт, что Джулии захочется, чтобы обряд венчания проводил ее отец, и теперь не знал, как ему выпутаться.

– Отлично, Зак, – сказал Мэтисон, впервые назвав Зака по имени. Улыбка его вдруг сделалась дружелюбной и почти отеческой. – Тогда все решено.