Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит - Страница 125

Джулия отказывалась отвечать. Она отказывалась, потому что не могла произнести признание вслух.

– Он лжец, – с нажимом в голосе повторила миссис Стенхоуп. – И он такой искусный лжец, что нашел идеальную для себя карьеру – лицедейство. – Она хотела было повернуться и уйти, но, передумав, посмотрела через плечо. – Возможно, – добавила она усталым голосом, который отчего-то насторожил Джулию сильнее, чем гневные проповеди, которые ей пришлось выслушивать от этой дамы раньше, – Захарий сам верит в то, что говорит, и потому его ложь кажется такой убедительной. Возможно, он верил, что действительно был всеми теми людьми, которых играл в кино, и потому он такой «талантливый» актер. В фильмах его персонажи без всякой на то необходимости убивали людей, а затем благополучно уходили от ответственности. Возможно, он подумал, что может убить жену и также избежать ответственности за свое преступление. Он ведь, наверное, даже не видел различия между геройством в кино и в реальной жизни. Возможно, он больше не в состоянии отделять реальность от вымысла.

У Джулии земля уходила из-под ног. Она прижала сумочку к груди так сильно, что та превратилась в бесформенный комок.

– Вы хотите сказать, что он сумасшедший?

Плечи миссис Стенхоуп поникли, и голос ее понизился до еле слышного шепота, словно даже говорить ей вдруг стало неимоверно трудно:

– Да, мисс Мэтисон. Именно это я хочу сказать. Захарий безумен.

Джулия так и не узнала, осталась ли миссис Стенхоуп стоять в холле или вернулась в комнату. Ни слова не говоря, Джулия повернулась, выскочила за дверь и почти побежала к машине, желая оказаться подальше от зла, которое таил в себе этот дом. Но куда убежать от семян сомнения, посеянных в душе?..

Джулия собиралась задержаться в Риджмонте подольше и провести ночь в каком-нибудь из местных мотелей, но после свидания с Маргарет Стенхоуп она поехала прямо в аэропорт, сдала взятую напрокат машину и первым же рейсом улетела обратно в Даллас.

Глава 55

Томми Ньютон поднял глаза от сценария, в котором делал пометки, когда в гостиную его дома в Лос-Анджелесе, где он проводил выходные, вошла его сестра.

– Что случилось? – спросил он.

– Тебе только что звонил какой-то шутник, – сказала она с нервным смешком. – По крайней мере я надеюсь, что это не больше чем чья-то шутка.

– В Лос-Анджелесе полно сумасшедших, каждый день кто-то кого-то разыгрывает по телефону, – заверил ее Томми и шутливо добавил: – В Южной Калифорнии это считается нормой. Здесь вообще народ странный. По статистике, каждый второй верит в пришельцев, ты не слышала? Вот почему это место – рай для психоаналитиков.

– Это был не обычный розыгрыш, Томми.

– Тогда что это было?

Она нахмурилась и очень медленно сказала:

– Мужчина, который звонил, назвался Заком Бенедиктом.

– Заком? – повторил Томми с коротким презрительным смешком. – Абсурд. И что еще он сказал?

– Он сказал… Он велел передать тебе, что намерен тебя убить. Он сказал, что ты знаешь, кто убил Рейчел, и что он намерен убить тебя за то, что ты не назвал имени убийцы на суде.

– Но это безумие!

– Мне так не показалось. Голос его звучал серьезно. – Она поежилась и сказала: – Думаю, тебе следует позвонить в полицию.

Томми, поколебавшись, покачал головой:

– Кто бы это ни звонил, это был не Зак, а всего лишь очередной сумасшедший.

– Каким образом «сумасшедший» раздобыл бы твой номер телефона, которого нет ни в одном справочнике?

– Очевидно, – попытался отшутиться Томми, – я лично с ним знаком.

Сестра Томми взяла телефонный аппарат со столика возле дивана и протянула брату трубку.

– Звони в полицию. Если не хочешь этого делать ради собственной безопасности, сделай это из чувства долга.

– Ладно, – со вздохом согласился Томми. – Но они поднимут меня на смех.

В своем доме в Беверли-Хиллз Диана Коупленд высвободилась из объятий любовника и потянулась к телефону на тумбочке возле кровати.

– Диана! – простонал он. – Пусть горничная ответит.

– Это моя персональная линия, – объяснила она мужчине, чье лицо было так же знакомо кинозрителям, как и лицо Дианы. – Возможно, мне хотят сообщить об изменении в расписании завтрашних съемок… Алло? – сказала она.

– Это Зак, Ди-Ди, – произнес в трубке низкий голос. – Ты знаешь, кто убил Рейчел. Но ты не сказала, и посадили меня. А теперь считай, что ты уже покойница.

– Зак, подожди! – воскликнула Диана, но на том конце уже повесили трубку.

– Кто это был?

Диана поднялась, уставившись невидящим взглядом на мужчину в кровати.

– Зак Бенедикт…

– Что? Ты уверена?

– Он… он назвал меня Ди-Ди. Только Зак меня так называл.

Она направилась к себе в кабинет, взяла телефон и набрала номер.

– Томми? – дрожащим голосом сказала она. – Мне только что звонил… Зак Бенедикт.

– Это не Зак. Тебя, как и меня, разыграли.

– Он назвал меня Ди-Ди! Только Зак меня так называл. Он сказал, что я знаю, кто убил Рейчел, и что я виновата в том, что его посадили вместо убийцы. Он сказал, что собирается меня убить.

– Успокойся! Это обычный дурацкий розыгрыш. Может, это какой-нибудь репортер из бульварной газетенки пытается выжать последнее из мертвой истории.

– Я звоню в полицию.

– Давай, делай из себя дуру, если хочешь, но я – пас. Зак не мог тебе звонить!

– Говорю тебе, это был он!

Эмили Макдэниелс опустилась в шезлонг возле бассейна. Этот дом с бассейном в Каньоне Бенедикта принадлежал ее мужу, доктору Ричарду Гроуверу. Жизнь ее походила на один сплошной медовый месяц, который длился уже полгода. Она посмотрела на мужа, плавающего в бассейне: тот последний раз нырнул и подплыл к бортику.

– Кто звонил? – спросил он, убирая упавшие на глаза мокрые волосы, и Эмили в очередной раз подумала о том, какие красивые у него руки – изящные, с длинными пальцами, чуткие руки нейрохирурга. – Только не говори, что звонили по работе, – полушутливо-полусерьезно взмолился он, с тревогой вглядываясь в ее побледневшее, расстроенное лицо.

– Нет, звонили не с работы.

– Так это же отлично! – Ричард пытался перейти на игривый тон. – Раз никто из моих пациентов не стал беспокоить нас субботним вечером, что было бы свинством с их стороны, давай-ка, милая, залезай в бассейн и покажи, что ты все еще меня любишь.

– Дик, – сдавленным голосом прошептала Эмили, – это мой отец только что звонил.

– Что-то случилось? – спросил он, сразу став серьезным, и вылез из бассейна.

– Он сказал, что ему звонил Зак Бенедикт.

– Бенедикт? – повторил Дик, скривившись, и, схватив полотенце, принялся растирать плечи. – Если этот маньяк и вправду ошивается в районе Лос-Анджелеса, он не просто убийца, он еще и сумасшедший. Копы схватят его в один момент. Чего он хотел?

– Меня. Зак сказал моему отцу, – пояснила она, – что он думает, что я знаю, кто на самом деле убил Рейчел. Он сказал, что хочет, чтобы я сообщила прессе, кто настоящий убийца, чтобы ему не пришлось убивать всех, кто был в тот день на съемках. – Она покачала головой, словно хотела прояснить сознание, а когда заговорила вновь, страха в ее голосе больше не было. – Наверное, это какой-то ненормальный. Зак никогда не стал бы мне угрожать, а тем более никогда не причинил бы мне зла. Вне зависимости от того, что ты о нем думаешь, Зак не был ни маньяком, ни убийцей. Он был самым лучшим из людей. Он и сейчас лучший после тебя.

– Если ты действительно в это веришь, то ты на стороне меньшинства.

– Я не просто в это верю, я это знаю. Что бы ты там ни слышал и ни видел во время судебного процесса, правда состоит в том, что Рейчел Эванс была хитрой коварной стервой, которая заслуживала смерти! Плохо лишь то, что Заку пришлось сесть из-за этого в тюрьму. – С мрачным смешком она сказала: – Никто не считал Рейчел хорошей актрисой, но в действительности она была не просто хорошей, а блестящей актрисой, такой, что никто и догадаться не мог, что она на самом деле собой представляет. Ей чертовски хорошо удавалось прятать свою гнилую суть под лучезарной улыбкой. Она казалась элегантной, сдержанной и очень милой. А она была… Она была уличной кошкой!