Новейшие сочинения. Все темы 2015. 10-11 классы - Сенник Людмила Степановна - Страница 32

В этом «страшном мире» даже любовь искажается. Вместо открытости, нежности, смущения, радости она обретает рваные, угловатые формы, ее уже принято скрывать, маскировать под что-то другое:

Так говорит Блок той, что надменно отвернулась от него, презрительно и делано-недовольно бросив: «И этот влюблен» («В ресторане»). Поэт понимает, что это презрение, холодность – это все напускное, в угоду требованиям холодного, бездушного мира. И она, юная, презрительная, остается все такой же нежной и прекрасной:

Как видение, проскользнула она мимо поэта – и потонула в шуме, крикливости, суете.

Вот он – голос «страшного мира»: даже о любви он не шепчет, не поет, а визжит…

Стихотворения из цикла «Лики страшного мира» хранят переживания светлой души поэта, которому чужды грубость и пошлость, заполонившая мир. Но чем уродливей гримасы, которые корчит этот мир, тем светлее далекий образ, божественный и ясный, к которому, как к святому источнику, припадают иссохшие губы поэта.

Смысл названия поэмы Блока «Двенадцать»

План

I. Поэтическое осмысление революционных событий.

II. Гимн революции или отражение «страшного мира»?

1. Библейская символика поэмы.

2. Блоковские апостолы революции.

3. «Лес рубят – щепки летят».

III. Бездуховность носителей новой «веры» – основной смысл названия поэмы.

Одно из самых известных произведений Блока – поэма «Двенадцать» – посвящено поэтическому осмыслению революционных событий. Вероятно, мало какая поэма имела столь разные трактовки в зависимости от политического режима в стране. При Советском Союзе поэма «Двенадцать» рассматривалась как гимн революции.

Название поэмы отзывается в нас библейской символикой: двенадцать апостолов Христа – и двенадцать большевиков-патрульных, носителей новой идеологии. Но в самих этих новых апостолах нет ничего евангельского, кроме их числа:

Вот они – блоковские апостолы революции. Если он наделяет их такой ролью, то они должны быть ярчайшими выразителями новых революционных идей, как евангельские апостолы, стоявшие у истоков христианства. На них должно равняться тем, кто пойдет за ними следом. И что же? Блок изображает развязных, неопрятных, грубых беззаконников, которых, кажется, только выпустили из тюрьмы, сунули в руки винтовки и дали свободу действий:

Грабеж, хулиганство, сквернословие… и убийство простой девушки Катьки – так, забавы ради, под предлогом ревности. И когда апостола-убийцу начинает терзать совесть, товарищи, заметив, что «Петруха нос повесил», укоряют его: «Что ты, Петька, баба, что ль?» – и продолжают:

Вот так. Главное – держи осанку и ступай вперед, выискивая в метели незримого «неугомонного» врага, который, якобы, «не дремлет». А убийство невинного человека – это пустяки, дело житейское. Лес рубят – щепки летят.

Этих двенадцать апостолов не преследует восторженная толпа учеников: город замер, на улице почти никого. А они все высматривают своего таинственного врага, готовые стрелять в самый его призрак. Вот их новая вера: стрелять, а потом думать – но недолго, потому что некогда думать: надо опять стрелять.

А. А. Блок употребил библейский образ двенадцати апостолов Христа, чтобы подчеркнуть с помощью противопоставления, игры на контрастах грубость нравов, бездуховность носителей новой «веры». В этом и заключается смысл выбранного им названия поэмы.

Образ Христа и загадка финала поэмы Блока «Двенадцать»

План

I. Неоднозначность толкования поэмы Блока «Двенадцать».

II. Вперед, к туманной цели!

1. Где же враг?

2. «Неугомонный не дремлет враг!».

3. Образ Христа: богохульство или буржуазный предрассудок?

4. Новые «апостолы».

III. Право каждого читателя на свой вывод.

Сложно найти более загадочную концовку и без того непростой поэмы, чем финальная сцена «Двенадцати». Если само это произведение толковали, как хотели, в зависимости от идеологии, – кто как гимн революции, кто как ее критику – то финал поэмы стал загадкой: как для прокоммунистических литературных критиков, так и для противников революции – и даже для современного читателя.

Такими словами начинается финальная часть поэмы. Революционеры идут вперед, к своей туманной цели, и всюду им мерещится тот загадочный недремлющий враг, на которого кипит «черная злоба, святая злоба». Только почему он не показывается? «Только нищий пес голодный//Ковыляет позади…». Где же враг? В кого стреляют большевики? Почему единственная попавшая в цель пуля убила не коварного врага, а простую девку Катьку?

А может, она и такие, как она, простые люди, в предчувствии беды спрятавшиеся по домам, оставив пустынными улицы, – может, это и есть тот враг?! Революционеры создали для себя образ цели – «неугомонного врага», и готовы без колебаний стрелять в него, а то, что пули летят в обычных, таких же, как они, людей, соотечественников, – этого они не понимают.