Время скидок в Аду - Уильямс Тэд - Страница 57

Я старался красться как можно тише. Теперь я увидел, что это была не столько пещера, сколько склад или перегонный цех, а может, сразу и то и другое. Едва видимые в тусклом свете, повсюду стояли стеклянные емкости, каждая размером с большой варочный котел; они рядами стояли на полках до самого потолка, который тут был низким. Такое чувство, что Вера устроила тут подпольный склад медикаментов.

— Конечно, я тебя не виню, — услышал я ее голос. — Я вовсе не виню тебя. Каждый из вас заслужил свое место здесь. Каждый…

Пробираясь на цыпочках вперед, я старался найти удобную точку наблюдения, чтобы рассмотреть, с кем разговаривает Вера, но в одной из емкостей странно мелькнул свет, и она привлекла мое внимание.

Что-то посмотрело на меня оттуда. Голова. Голова без тела.

Нет, понял я, наклоняясь к емкости, она была не совсем без тела, просто все остальные части и конечности также находились за стеклом, но не были никак связаны друг с другом. Я посмотрел на другие емкости и увидел предплечья, к которым присоединялись запястья, а пальцы прижимались к стеклу изнутри, словно морская звезда, только серо-зеленого цвета. Я видел стопы, я видел лица, отделенные от черепа и похожие на маски, и, конечно, пенисы — их здесь тоже было немало (правда, не более одного на емкость). И в каждом сосуде, будто солнце, вокруг которого вращались жуткие бледные планеты, плавала голова.

С отвращением я осмотрел все ряды емкостей: на нижних полках, на верхних полках, затем снова взглянул на те, которые находились на уровне моих глаз — полки находились по обе стороны центрального прохода. Я понял, что, по-видимому, передо мной Верины Бессмертные, все те заслужившие почет любовники, которые обращались с ней именно так, как она хотела.

«И где они в итоге оказались, черт возьми», — подумал я.

Вдруг ближайшая ко мне бестелесная голова подмигнула и ухмыльнулась.

Обычно, занимаясь тайной слежкой, я не начинаю вопить, как перепуганный ребенок, но в этом случае уже было слишком поздно. Своим громким криком я не только спугнул Веру, но и, вероятно, подсказал «улыбающемуся убийце» свое местонахождение. Вполне возможно, что меня услышали и жители нижних уровней Аваддона. Все головы вокруг меня начали просыпаться, оглядываясь в поисках того, кто издал такой девчачий вопль и пробудил их от формальдегидного сна.

Теперь уже не было смысла прятаться или бесшумно красться. Я пошел вперед прямо через центр прохода. Вера стояла посреди пещерной комнаты в окружении жутких полок со стеклянными сосудами, в каждом из которых плавал человеческий набор из рук, сердец, яиц и выпученных глаз.

Я недооценил ее. Я ожидал, что ее удивит мое присутствие или хотя бы заставит зарыдать и закричать прежде, чем она бросится на меня. Однако она напала сразу и беззвучно, широко раскинув руки. Она пыталась зацепиться за меня, как будто хотела выцарапать мне глаза; странно, ведь она находилась пока слишком далеко, чтобы достать до моего лица. Но примерно через тысячную долю секунды ее коготки щелкнули, будто электрошокер — она едва не задела меня.

Видимо, ее яд годился не только для любовных утех.

Итак, у меня была каминная кочерга, у нее — на каждом коготке двухметровые ядовитые усики, которые могли убить меня. Вера снова атаковала. Я бросился вниз, и в итоге она смахнула с полки одну из емкостей. Стекло разбилось и рассыпалось по полу, жидкость вместе с частями тела растеклась в разные стороны. Мне пришлось перепрыгнуть через обрубленные руки, которые тут же поползли к Вере. Она резко щелкнула обеими руками. Я откатился, избегая прикосновения ее едва видимых нитей, а затем, приблизившись, ударил ее кочергой, стараясь пронзить ее живот. Она согнулась вдвое, но большего вреда я ей не нанес: она снова вздернула руки и постаралась поймать меня своими жалящими нитями. Одна из них зацепила меня и обвилась вокруг шеи, обжигая, будто напалм. Нить все сильнее сжимала мое горло, и я чувствовал, что разум покидает меня, а боль становится невыносимой, жестокой, словно мощный электрический разряд, словно электрический угорь, обвивший мою шею и выжимающий из меня остатки жизни.

Вдруг волна мучений отхлынула. Краем глаза я заметил, что Вера пытается отпихнуть что-то. Одна из рук, выбравшаяся из разбитой банки, вцепилась в ее щиколотку. Наконец она сумела стряхнуть ее и снова обратила все свое внимание на меня, но к тому моменту у меня уже родилась идея.

Я схватился за жалящую нить, душившую меня. Ощущение было такое, будто моя рука коснулась раскаленного металла, но, как я говорил, я научился справляться с болью. Я с силой дернул за нее, затем собрался с силами и продолжил тянуть, хотя казалось, будто я отрезаю собственную голову электропилой. Я тянул, пока нить наконец не треснула. Вера яростно завизжала, но это точно не был крик боли. Ее глаза закрылись полупрозрачной пленкой, она бешено зашипела и снова выпустила свои нити. Я уклонился и попутно разбил железной кочергой ближайшую емкость, затем еще одну. Она начала отступать, я продолжил громить сосуды вокруг себя, разбивая один об другой, сметая с полок и осколки стекла, и пока еще целые емкости. Стекло было повсюду, а зловонные облачка жидкости отравляли почти все мои органы чувств, кроме зрения.

Части тела теперь тоже были разбросаны по всей комнате и, будто группа очень медленных черепах, двигались к Вере, преодолевая острые осколки и лужи жидкости.

Я опрокидывал емкости целыми полками, стараясь заполнить комнату разбитым стеклом и выпустить как можно больше ее бессмертных. Они собирались вокруг нее, разные части от десятков разных тел, цеплялись и заползали на нее. Руки работали вместе, чтобы поднять головы и передать другим рукам. С хлюпающего пола, будто вулканы, поднимались существа с несколькими головами и конечностями. Эти уродливые создания быстро окружили Веру и, несмотря на ее щедрую любовь и доброту, ни один из ее бессмертных явно не желал пропустить это воссоединение.

Она полностью забыла обо мне и пыталась выбраться из окружения, но пальцы, ноги, почки и лица сплелись коралловым рифом и уже доставали ей до пояса. Руки взбирались по ее телу, как крабы, и хватались за ее распущенные темные волосы. Она кричала и пыталась отбиться, но их становилось все больше, руки собирались в целые цепочки, пока Вера наконец не оказалась в центре раскачивающейся и извивающейся массы. Ее бледное лицо выражало изумление, она кричала, но уже почти беззвучно, потому что ее голос охрип. Руки прижимались к ней так, чтобы головы могли достать и поцеловать ее. Телесная масса становилась выше, и головы стали облизывать ее языками, которые иногда отваливались, будто напившиеся крови пиявки.

Хоть я и возненавидел эту стерву, я не стал смотреть, что будет дальше. Увидев свободный проход, я, спотыкаясь, прошел мимо странной массы тел и побежал вперед, пока не увидел в дальнем конце подвала лестницу, по которой карабкался, казалось, целую вечность. Все это время мое сердце бешено стучало. Еще долго издалека слышались хриплые крики Веры. Наконец я оказался в части общего туннеля под Вокзалом. Отсюда я мог выбраться наверх, чтобы снова оказаться под низким куполом ночного адского неба.

Никогда бы не подумал, что буду рад опять увидеть этот ужасающе пустой небесный свод.

Глава 27

СУД СПРАВЕДЛИВОСТИ

Есть в Аду и кое-что хорошее: от украденного здесь легко можно избавиться, причем в любое время суток. В перерывах между визитами Веры с ее вампирской вагиной у меня было много времени на размышления, так что у меня была пара идей на тот случай, если мне удастся выбраться. И мне удалось.

Богатый район, где жила Вера, располагался на краю Серной лагуны, престижного местечка неподалеку от Ночного рынка, где полным-полно лавок, тентов и лачуг из разных жутких материалов и где можно купить или продать почти все, что угодно. Я хромал и был в крови (надеюсь, этим в Аду особо не выделишься), но продолжал идти к рынку, расспрашивая народ, пока наконец не добрался до лавки одного парня по имени Саад Бабрак, который ниже шеи походил на лысого тарантула и имел репутацию осторожного торговца. То есть перекупщика краденого.