Время скидок в Аду - Уильямс Тэд - Страница 48

Надо сказать, меня это шокировало.

Дело не в том, что цвет лица и остальной кожи не совпадал — здесь все было в порядке, потому что темно-серое тело и светло-серое лицо были покрыты одинаковыми полосами: черные линии шли с двух сторон ото рта, проходили через глаза и потом вверх к завиткам на лбу, которые больше походили на татуировки племени маори. Изо рта торчали клыки, но это мне уже было известно, и даже глаза соответствовали моей внешности: они были бледно-оранжевыми, с вертикальными зрачками, как у кошки. Но самое удивительное заключалось в том, что подо всем этим узнавалось мое лицо; это Бобби Доллар, сказал бы любой знакомый, просто слегка перекрашенный, будто наспех угнанная машина. Серьезно. Тело демона было всего лишь камуфляжем, и теперь я сомневался, что могу провести кого-то, кто знаком с моим земным обликом — включая Великого Герцога Элигора, монстра, которого я собирался ограбить.

Меня охватила паника. Все это время я ходил по Аду с более-менее моим собственным лицом. Почему это случилось? Ламех подвела меня? Или это Темюэль оказался предателем? Но зачем ему так изворачиваться, когда он мог бы просто сообщить, что я нахожусь в самовольной отлучке, и вышестоящие ангелы сделали бы все остальное? Казалось, что в связи с расследованием дела о моем друге Сэме и движении Третьего пути они и так были готовы вынести мне последний приговор.

Сам не зная того, я неделями бродил по Аду с огромной табличкой «УБЕЙТЕ МЕНЯ» на лбу.

Я постарался успокоиться. Может, это было вовсе не предательство Темюэля, а побочные эффекты перемещения в другое тело? В конце концов, я никогда не слышал, чтобы раньше ангелы использовали тела демонов. На Земле мои тела всегда выглядели примерно одинаково. Возможно, именно это и сказывается. Но разве у наших душ могут быть «встроенные» черты лица? Это казалось мне странным.

Дверь открылась, испугав меня так, что я выронил тяжелое зеркало. Я попробовал схватить его рукой, которая уже давно отсутствовала, но сумел лишь подставить свою (голую) ногу, на которое оно и приземлилось.

— Что же вы делаете, милорд? — сказала Белль. — Вы можете пораниться!

Служанка поспешила ко мне, подняла зеркало с такой легкостью, будто это был лист бумаги, а потом проводила меня до кровати.

— Слишком рано! Вам еще нельзя подниматься!

Она покачала головой, словно мама-горилла, недовольная своенравным отпрыском, и слегка подтолкнула меня, от чего я упал на матрас и чуть не свалился с другой стороны кровати.

— Давайте-ка назад в постель. Миледи разозлится на меня, если вы вдруг поранитесь. Хотите, чтобы я потеряла работу?

Я убедил ее, что точно этого не хотел, и по правде, было приятно снова оказаться в кровати, но я все еще не мог понять, что происходит. Почему леди Цинк была так добра со мной? В лучшем случае я тянул на очень мелкого рангом демона среди адской знати. Хозяйка же явно принадлежала к высшему обществу. Чего она от меня хотела?

И теперь я еще беспокоился о своем предательском лице. Волнение — это тяжелый труд, а мое тело все еще было ослабшим. Сон вскоре унес мои мысли вдаль.

Проснувшись, я увидел, как Вера и ее служанка аккуратно меняют мне повязки. Запястье почти полностью зажило, на месте зазубренных меток от укуса Блока выросла новая розоватая кожа, но что было удивительно — казалось, что в моем запястье уже растет новая кость. Не знаю, из чего сделаны эти адские тела, но на них раны заживают намного быстрее, чем на тех, что предоставляет нам Рай, и в тот момент я точно не мог пожаловаться. Ужасная боль прошла и теперь напоминала о себе лишь легкой пульсацией, и хотя в голове все еще покалывало, когда я очнулся, сейчас я чувствовал себя гораздо более здоровым, чем в начале моего адского приключения.

— Вы быстро поправляетесь! — сказал Вера, увидев, что я не сплю. Она быстро поднялась, как будто сидеть на кровати бодрствующего мужчины было вовсе не то же самое, что у постели спящего инвалида. — Думаю, вам уже можно выйти наружу. Что скажете?

Обалдеть! Я чувствовал себя на удивление хорошо, и хотя в дальнем углу моих мыслей все еще тикал таймер, я кивнул в ответ. Возможность отправиться на разведку мне не помешает.

— Отлично, — сказала она, выглядя по-детски довольной, совсем как девчонка. Почему эта женщина оказалась в Аду? Хотел ли я вообще это знать? — Тогда вечером мы отправимся на прогулку. Фрэнсис и Элизабет, двое моих близких друзей, устраивают вечеринку, и вы будете меня сопровождать, дорогой Снейкстафф.

Две женщины наряжали меня, и я перенес это испытание с достоинством. Какие бы мысли меня ни беспокоили, пока что Вера была со мной очень добра. В конце концов они вырядили меня в подходящие, по их мнению, одежды, которые включали в себя галстук и нечто вроде длинного пальто в викторианском стиле. Ну и костюмчик! Когда я был полностью одет, Вера сама аккуратно завязала мне галстук, больше похожий на тонкую ленту. Я подумал, что с ним напоминаю ковбоя-аристократа с Дикого Запада (учитывая цвет кожи и желтые глаза).

— Все дело в климате, — прошептала она мне на ухо. — Слишком жарко для обычного галстука.

— Мне обязательно его надевать? — Я никогда не любил эти удавки.

Вера посмотрела на меня с нескрываемым ужасом.

— Думаете, я отправлюсь с вами к моим дорогим друзьям, если вы не будете прилично одеты?

Ожидая, когда она закончит свои собственные приготовления, я неуклюже присел на стул и наблюдал, как крепкая Белль прибирает в моей комнате.

— Вы ей нравитесь, — сказала мне эта крупная женщина, подмигнув. Она с легкостью передвигала тяжелую мебель, словно та была сделана из картона, и тщательно мыла пол под ней. — Она считает вас красивым.

Я изо всех сил постарался улыбнуться, но чувствовал себя так, будто предаю Каз — не в том смысле, что я сделал что-то или собирался, но эти внезапные вечеринки и роскошные наряды не совсем совпадали с целью моего пребывания здесь. И все же это была приятная перемена.

«Мне всего лишь нужно разведать обстановку, — убеждал я себя. — Я же шпион, в конце концов, вражеский агент. Нельзя осуждать агента за то, что он старается смешаться с толпой».

Мы сели в автомашину, как назвала ее Вера, с водителем, и мне впервые представился шанс увидеть то самое транспортное средство, которое сбило меня у Вокзала. Оно было длинным и низким, а передняя решетка напоминала скотосбрасыватель[37] локомотива, так что после такого столкновения я спасся чудом (если чудеса здесь возможны). Наш водитель по имени Генри был плотным и в остальном трудно поддающимся описанию существом, он молча открыл мне дверь, приглашая расположиться в роскошном салоне авто. От него исходил отчетливый нездоровый запах, похожий на формальдегид. Я перестал замечать отклонения во внешности даже самых нормальных на вид жителей, но не мог не заметить, что широко посаженные глаза Генри закрывала молочная пленка катаракты. Нелучший вариант для водителя. Несмотря на это, мы шустро пронеслись по городу и не попали в аварию. Наконец я мог внимательно осмотреть Красный город, и хотя казалось, что мы проезжали лишь по улицам самых богатых районов, где роскошные дома-башни скрывались за высокими заборами, я все же увидел немало ужасного, целую вереницу уродов и монстров, бродящих по грязным улицам. Когда движение замедлилось на переполненном перекрестке — тут, конечно, не было никаких светофоров или дорожных знаков, — было похоже, будто эти бедолаги собираются подойти к машине: может, чтобы попросить денег, а может, и с какими-то недобрыми намерениями, но никто из них так и не осмелился на это. Пару раз я даже видел, как один из них хватал своего товарища, намекая, что мы не самая лучшая цель, независимо от их умысла.

— Иногда улицы полны такого жара, что просто невозможно выходить наружу, — сказала Вера, словно замечтавшись. — Нам повезло, мой дорогой, что сегодня погода более приятная.