Время скидок в Аду - Уильямс Тэд - Страница 41

Чем ближе я был к шахте Возвышенного, тем более невероятным казалось это строение. Каменный цилиндр, будто небоскреб, занимал чуть ли не целый квартал города, но это было ничто по сравнению с тем, как далеко ввысь он простирался, прежде чем его очертания исчезали в темноте. Я не мог понять, как нечто настолько высокое выдерживает свой собственный вес без натяжных тросов или подпорок. Этот инженерный подвиг мог бы стать гордостью любого фараона.

Возвышенный стоял посреди переполненной городской площади, вроде тех, которые обычно окружают огромные европейские соборы. Я подходил все ближе, уже более осторожно, и увидел, как несколько человек вышли из арки шахты. Казалось, толпы на площади вовсе не обращали внимания на пылающую цитадель Нилока: существа были слишком заняты своими обычными делами, то есть воровством, азартными играми, совокуплением и другими развлечениям. Я находился в том месте, где спешка не привлекала к себе никакого внимания окружающих, ну, кроме карманников, насильников и психопатов с ножами, которые появлялись во всех скоплениях людей. Если бы я хоть немного замедлился, они бы тут же окружили меня, но, видимо, я выглядел слишком серьезной добычей.

Я вошел в башню Возвышенного через ближайшую арку и увидел, что там было несколько отдельных механизмов, отправляющихся вверх и вниз по узким шахтам, создавая настоящую переплетенную сеть внутри огромного строения. Я немного постоял в стороне, наблюдая, но, в общем, все это выглядело довольно надежно, как лифты в современном офисном здании. Одна из дверей открывалась, впуская ожидающих внутрь, пока остальные выходили. Пассажиры выглядели более зажиточными, чем бедняги, слоняющиеся снаружи по площади. Многие из этих путешественников были в необычных костюмах, а некоторые казались настолько физически впечатляющими, что никто не мог осмелиться последовать за ними в лифт из страха быть заколотым или избитым. В этом, в общем-то, был определенный смысл: в основном на лифте передвигались богачи, а не жалкие простаки. Из воспоминаний Ламех я знал, что в Аду не поощрялось путешествие выше твоего уровня, а отправляться ниже по собственной воле — разве этого кто захочет?

Понаблюдав за процессом минут десять, я подождал, пока разойдется последняя группа пассажиров, и, набравшись смелости, направился к ближайшей двери подъемника. Еще один парень затесался вслед за мной, он походил на трудолюбивого японского работника в конце долгого рабочего дня. Мы вошли на подъемник вместе.

И были единственными пассажирами, но внутри ржавой железной коробки обнаружились еще кучи мусора, что-то было разлито и до сих пор не высохло. Голова у моего попутчика была, как у грифа, а глаза были фасеточные, точно у мухи. Его одежда была потрепанной, но вполне чистой: серые одеяния, скрывавшие под собой все его тело, кроме когтистых лап. Он холодно на меня посмотрел и еще холоднее кивнул, потом поднял руку — вовсе не покрытую перьями, а похожую на еще одну ногу — и поставил ее на стену подъемника. Он пробормотал что-то невнятное, но я уже начал повторять за ним. Я положил руку на твердую железную стену и спокойно сказал: «Пандемониум». Я уже был готов к допросу о моих истинных намерениях, но тут дверь со скрипом закрылась, и подъемник вздрогнул. Он подрагивал не меньше минуты, затем наконец издал треск, будто гигантская металлическая корова при родах, и, к моей тихой радости, начал двигаться вверх.

Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее мы грохотали по огромной трубе. Кабина подъемника, больше походившая на банковский сейф, чем на шаткий человеческий лифт, все равно тряслась и скрипела так, словно ее с огромным усилием тащили или тянули вверх. Я даже думал, что мы разобьемся, или что-то там случается, когда в Аду ломается лифт. Но вместо этого мы двигались все быстрее, набирая скорость так, что мои уши чуть не вздулись, как попкорн. Потом монотонный скучный голос произнес: «Молочнокислый парк, Ненавистное, Нижний детский череп», и лифт с шумом остановился. Мой мухо-грифовый попутчик подождал, пока дверь со скрипом открылась, и вышел, не обернувшись, будто спешил уйти от меня подальше. Прямо как все мои ребята на Земле.

Я ждал, что будет дальше; снова пошел пар (или что это было), все зашипело и завибрировало. Дверь закрылась. После всего, через что я прошел, было потрясающе осознавать, что мне оставалась лишь одна поездка на подъемнике, и я буду на месте. Будь я обычным ангелом, я был бы уверен, что Господь присматривает за мной и наградит меня за все годы примерного поведения. Конечно, будь я обычным ангелом, я бы уже отложил пару лет примерного поведения на сберегательный счет, на всякий случай. Как это ни грустно, именно в моем банковском отчете обнаружилась недостача.

Но пока дверь закрывалась, что-то темное пролезло внутрь и остановило ее. Конечность, удерживающая дверь, не очень-то смахивала на обычную руку, а больше была похожа на то, что кошки закапывают в своем лотке. Казалось, все механизмы подъемника напряглись под действием этой силы, будто лифт был готов заблокироваться или же самоуничтожиться. Механизм скрипел, дрожание усилилось. Потом дверь открылась.

Существо, зашедшее внутрь, представляло собой громоздкий ком грязи человеческих очертаний. Оно было голым и практически не выделялось никакими чертами, кроме надутого пузырька рта и капли жидкой глины, которая, по-видимому, служила ему носом, но догадаться об этом можно было, лишь увидев над ним два мерцающих желтых пятна на месте глаз. Если я скажу, что эти глаза напоминали двух облученных слизняков, поднимающихся с морского дна, то вы более-менее поймете, почему мне было так неприятно встречаться с ними взглядом. Но дело было не только в глазах. Я почувствовал это создание, я мог чувствовать его возраст и его нечеловечность. Не знаю, кем он был, но точно не одним из простых демонов.

Комковатый пассажир зашел внутрь, и от его веса массивная кабина даже наклонилась. Бесформенное лицо на мгновение повернулось в мою сторону, затем стало медленно отворачиваться, изучая остальную часть подъемника, будто я был настолько неприметным, что для понимания моего присутствия существу сначала требовалось понять, как выглядела другая часть пространства. Находясь в замкнутом пространстве с этим существом, я почувствовал приближение тошноты и чувства клаустрофобии. Это был не просто адский трудоголик. Это было нечто старое и могущественное.

Дверь закрылась. Создание протянуло свою плоскую, грязную лапу к стене. Когда оно назвало свой пункт назначения и я услышал его нечеловеческий хлюпающий голос, я ощутил тревогу и лишь спустя несколько секунд понял, что оно сказало: «Станция Тартар».[33]

Что-то шло совсем не так. Благодаря Ламех и проделанным мной путешествиям я уже немного разбирался в географии Ада и я был чертовски уверен, что станция Тартар находилась не наверху, куда направлялся я, а внизу. Далеко внизу.

Затем шипение и дрожание достигло своего пика, и подъемник двинулся вниз. Я испуганно посмотрел на попутчика. Существо из грязи равнодушно взглянуло на меня.

— Мы… едем вниз, — наконец вымолвил я.

Существо уделило мне столько внимания, сколько я, по его мнению, заслуживал, то есть никакого.

— Но я же еду вверх, — сказал я, пытаясь скрыть панику в голосе. — В смысле, мне надо вверх. В Пандемониум. Это очень важно, — существо лишь смотрело на меня своими мерцающими глазами-желтками. — Я не шучу! Мне надо в Пандемониум!

Оно наконец раскрыло рот. Слова вырвались из него липкими комками, будто кто-то выкапывал их лопатой из болота.

— Мы взяли контроль над подъемником. Мастема поручила нам более приоритетное задание. Контроль над подъемником вернется к вам, когда мы сойдем.

Мастема была одним из самых влиятельных инструментов Дьявола, чем-то вроде охранной группы, как СС в нацистской Германии. Но я уже догадался, что это была очень и очень плохая новость.

За его заявлением последовала тишина, и я услышал, как объявляются остановки подъемника. Мы снова пронеслись мимо Могильной горы, мимо Жадной кучи, Погреба органов, Дельты Кокит, Коричневых вод, Подножья и Берега Кокит. Через несколько мгновений мы уже будем громыхать мимо Аваддона, где я и попал в Ад. Мое сердце стучало, словно молот, но человек из грязи был настолько выше и важнее меня, что я не посмел возмутиться. Может, когда он выйдет, я просто смогу отправиться обратно наверх.