Земля мамонтов (с илл.) - Каратов Семен - Страница 2

Щит огненной черепахи медленно выполз на голубой простор неба. В золотистых лучах серые волны разлива заиграли перламутром. Хотелось есть. Джуам собирался уже спуститься с дерева, но вспомнил о предсмертном крике, который слышал ночью. Внимательно осмотревшись, молодой охотник вздрогнул. Лицо его приобрело жесткое выражение, глаза загорелись охотничьим блеском. Из своего убежища он увидел за невысоким кустарником трех серых зверей. Они лежали на боку, откинув головы. Их вздутые животы мерно поднимались: после обильного пиршества волки крепко спали. Рядом с хищниками в траве виднелись рога крупного оленя, растерзанного ими. Джуам как тень скользнул с дерева. Ненависть к волкам юный андор унаследовал от своего деда, Быстроногого Оленя. Неслышно, стараясь держаться против ветра, он медленно приближался к лежке волков. Когда до них оставалось не более трех шагов, Джуам, вскинув копье, с громким кличем андоров «яррх» бросился вперед.

Внезапность нападения сыграла свою роль: серые хищники, не приняв боя, с пронзительным визгом кинулись в воду. Волки ушли, бросив добычу. Они быстро поплыли к одному из видневшихся вдали холмов.

Джуам с удивлением разглядывал то, что осталось от оленя. Юноша слышал от бывалых охотников о прожорливости волков, но то, что он увидел, превзошло его ожидания. Значительная часть растерзанной туши оказалась в желудках трех серых разбойников!

Было от чего прийти в изумление… Юный андор снял с шеи тонкий ремешок, на который были нанизаны клыки диких зверей. Разыскав среди них длинный зуб речной выдры, он прикоснулся им к шерсти оленя. Этим он совершал искупительный обряд. Олени считались тотемами племени андоров, а клык выдры, имя которой носил юноша, принимал на себя вину человека, захотевшего воспользоваться мясом убитого животного.

Джуам внимательно оглядел мокрые после дождя кусты — нет, ему не удастся быстро разжечь костер. Для добывания огня андоры пользовались кусочком сухого дерева и палочкой, которую всегда носили с собой в походах. Палочку быстро вращали ладонями, пристроив к деревяшке. Это давало жизнь огню — величайшему другу первобытного человека. Вырезав кусок оленины, юноша принялся с жадностью уплетать сырое мясо.

Высоко взобравшись на небосклон, солнце щедро посылало оттуда на землю живительные лучи. Влажная трава издавала терпкий запах. Полный желудок и теплый солнечный день привели юношу в хорошее расположение духа. Мурлыча под нос песенку, в которой рассказывалось о стычке с волками, Джуам тщательно вытер о траву нож с каменным лезвием, вправленным в деревянную рукоятку. Подвесив нож к ременному поясу, юноша вскочил на ноги. Он подошел к разлившейся реке и копьем измерил глубину. Вода еще не спадала.

Наломав веток, андор прикрыл ими тушу оленя, чтобы она не привлекала хищных птиц. После бессонной ночи и сытной еды очень хотелось спать. Зевая, Джуам озирался по сторонам в поисках более подходящего места для отдыха, чем дерево, приютившее его ночью. Вдруг неожиданная мысль заставила юношу вздрогнуть и мгновенно отогнала сон. Он вел сейчас себя так, как не стал бы вести себя ни один бывалый охотник его племени, не говоря уже о Быстроногом Олене, который являлся для Джуама образцом всех охотничьих достоинств… Как он мог поступить, точно глупая дрофа, которая, сунув голову в кусты, вообразила, что ее не видно! — корил себя юный андор, внимательно оглядываясь по сторонам. Ведь помимо волков здесь могли быть и другие хищники. И он решил, прежде чем отправиться на отдых, тщательно обследовать остров. С детских лет привык он к тому, что андорами в одинаковой степени ценились отвага и осторожность!..

Холм, на котором находился Джуам, пересекался во многих местах оврагами, где, возможно, притаились хищники. Да и густой кустарник, росший на склонах холма, также мог скрывать зверей.

Держа копье наперевес острием вперед, юноша осторожно двинулся к ближайшему оврагу…

Глава 2. БОЛЬШОЙ БРАТ

Джуам заканчивал осмотр холма. Ему оставалось заглянуть в последний овраг, скрытый зарослями дикой вишни. Он понял, что его опасения были напрасны: хищников на острове нет.

В ветвях кустарника весело чирикали птицы. Со стороны разлившейся реки доносился звонкий гомон уток и гусей, которых привлек сюда широкий водный простор. Кроны затопленных деревьев, поднимавшиеся из воды, походили на отдельные островки. Искрясь в лучах солнца, успокоение текла широкая река. Не доходя до оврага, юноша остановился. Щурясь от солнца, он зорко вглядывался туда, где голубели остроконечные скалы: там родное становище, там Регза…

Вдруг теплый поток воздуха коснулся его пяток. Словно кто-то с силой дунул ему в ноги. От неожиданности Джуам подпрыгнул и оглянулся. На расстоянии локтя от него в траве извивалась странного вида исполинская рыжевато-бурая змея, покрытая густыми жесткими волосами. Испуганный юноша не сразу уразумел, что перед ним не змея, а хобот мамонта, высунувшийся из оврага. Как и все первобытные люди, Джуам до смерти боялся змей и очень обрадовался своей ошибке.

Однако почему мамонт не выходит из оврага? Держа копье наготове, юноша окружным путем приблизился к оврагу.

Заглянув в него, он сразу понял все, что случилось: пробираясь ночью в зарослях, мамонт провалился в узкий, глубокий овраг и, по-видимому, не смог оттуда выбраться.

Это был тот самый мамонт со сломанным бивнем, которого Джуам видел вчера.

В конце чернеющей ямы поблескивала вода, скопившаяся после дождя. Изредка мамонт дотягивался до нее хоботом. Животное не имело возможности повернуться в узком овраге. Джуам подумал: «Что ждет его? Голодная смерть?» Ему стало жаль своего вчерашнего попутчика.

Юноша вернулся к дереву, где сушилась меховая одежда. Между развилками толстых ветвей он устроил прочное гнездо. Выстлал его пахучей травой, забрался туда и улегся, подобно белке. Скоро он уснул чутким, настороженным сном, готовый проснуться каждое мгновение.

Разбудил Джуама трубный рев, донесшийся с противоположной стороны холма. Там оставался мамонт, о котором он совсем позабыл. Юноша спустился с дерева и, не выпуская оружия из рук, направился к месту, где в ловушке находился гигант. Первое, что бросилось в глаза Джуаму, — полное исчезновение травы и ветвей кустарников вблизи попавшего в беду животного. Хобот гиганта в тщетных поисках пищи извивался по земле. Голова мамонта чуть выдавалась над краем оврага. Опираясь на задние ноги, он грудью навалился на стенку ямы, но и в такой позе не мог дотянуться хоботом до зеленеющей вокруг травы.

— Плохо тебе. Большой Брат, — сказал Джуам, останавливаясь в десятке локтей от оврага. При звуке человеческого голоса мамонт забеспокоился. Хобот его задвигался быстрее, а маленькие коричневые глаза не отрываясь глядели на Джуама.

— Раг в большой беде, — с сочувствием в голосе продолжал молодой андор.

На языке андоров слово «раг» означало — могучий.

Мамонт настораживал уши, как бы желая получше расслышать человека.

— Сейчас Смелая Выдра накормит Большого Брата!

С этими словами юноша побежал к склону холма, где росла высокая, сочная трава. Вскоре он вернулся с охапкой зеленого корма, бросил его так, чтобы мамонт мог свободно дотянуться до него, и уселся в сторонке, с интересом наблюдая, как исполин ловко действовал хоботом, захватывая траву и отправляя ее в рот.

Как видно, сочная трава очень понравилась мамонту — он жевал ее с видимым удовольствием, закрывая по временам глаза. Когда принесенный корм был съеден, гигант поднял хобот и негромко протрубил. Юноша понял просьбу Большого Брата и снова отправился за травой. И так повторялось не раз, пока мамонт не насытился. Затем, тихонько сопя, он отступил в глубь оврага. Вечерело. Багровый закат растекался по небосклону. Легкий ветерок принес запах трав и свежесть наступающего вечера. Джуам решил обосноваться на лужайке рядом с оврагом, в котором находился мамонт. Меховая накидка, висевшая на дереве, давно высохла, и юноша надел ее. Затем он притащил остатки туши растерзанного волками оленя и разжег костер. Расколовшееся от удара молнии дерево послужило топливом. До полуночи провозился юноша с олениной. Лишь после того как Джуам обжарил все мясо, а затем уложил его в небольшую яму и покрыл сухим листом, он прилег подле костра. Веселые язычки огня, как расшалившиеся зверьки, перепрыгивали с одной ветки на другую. Пламя костра не только согревало — оно вселяло в юношу бодрость, напоминало о кострах родного становища. Темно-синий шатер над головой, усеянный звездами, походил на глубокое озеро, в котором неожиданно замерцали мириады серебристых рыбок. Ночь всегда казалась юноше таинственной, хранящей под своим непроницаемым пологом много такого, что пугало и заставляло трепетать сердце. Звуки и шорохи ночью усиливались, голоса животных нередко казались незнакомыми… Но сейчас Джуам не испытывал страха. Он знал, что на острове ему никто не угрожал… Вдруг со стороны оврага, где находился мамонт, послышалось сопение и возня. Юноша вскочил на ноги и подошел к оврагу, в котором темной массой шевелился мамонт.