Практическая демонология - Малиновская Елена Михайловна - Страница 48

– Ты намекаешь на Бирию? – Дирон внимательно посмотрел на меня. – Но у Ромуала никогда не было разногласий с матерью. Он относился к ней как любящий и преданный сын. И я не представляю себе Бирию в роли убийцы. Ты же видел, какая у нее была истерика. Разве ее возможно сыграть?

Я не ответил на вопрос. Легонько провел ладонью по безжизненному лицу Ромуала, закрывая его мертвые глаза. Так будет приятнее вести разговор, а то никак не избавлюсь от чувства, будто за нами кто-то подглядывает.

– Знаешь, что странно? – помолчав, сказал я. – Никак не могу понять, что же именно происходит в вашем доме. Точнее, что происходит, я понимаю, но почему – полная загадка для меня. Все эти убийства абсолютно не связаны друг с другом.

– Убийства? – удивленно переспросил юноша. – Ромуал не первая жертва?

Я вполголоса ругнулся. Совсем забыл, что Дирон вряд ли помнит те вопросы, которые ему утром задавали. Тогда он был под влиянием заклинания, следовательно, пропускал мимо ушей все, что так или иначе грозило раскрыть личность колдуна. Придется объяснить все еще раз.

– Я полагаю, твоего отца убили, – произнес я. – И убили магией. Это во-первых. Во-вторых, на Ташу покушались два раза. Ей чудом удалось остаться в живых. В-третьих, ко мне ночью приходил демон и посоветовал как можно быстрее бежать из дома, иначе в полночь я пополню скорбный список жертв. На пару с твоей сестрой.

– Ого! – не удержался от восклицания Дирон. – Оказывается, у нас не дом, а настоящая живодерня. Не думал, что тут ведется столь жестокая игра на выживание!

– И пока я ее проигрываю, – грустно усмехнулся я. Но юноша, не слушая меня, запустил пятерню в свою густую шевелюру, замер в такой позе и о чем-то напряженно задумался.

Я терпеливо молчал, боясь неосторожным словом спугнуть важную мысль у собеседника.

– У меня такое чувство, что к покушениям на Ташу я имею какое-то отношение, – наконец с неохотой признался он, не смея поднять на меня глаз. – Вертятся в голове какие-то смутные обрывки воспоминаний. И они мне не нравятся, если честно.

Я мог бы сказать, что почти уверен в причастности Дирона к одному из нападений на Ташу. Тому самому, когда ее ударили по голове. По всему выходило, что к этому покушению никакие потусторонние силы отношения не имели. Зачем им такие вульгарные способы, если они могут разделаться с неугодным человеком куда более зрелищно и эффективно. И потом, настораживала фраза Дирона, оброненная им, когда он еще носил на себе смертельное заклинание. Мол, покушение на Ташу было только одно, и никакие демоны к нему лапу не приложили. Очень странная уверенность, не так ли? Но вслух я ничего не сказал. Доказательств у меня все равно пока никаких не было. Не стоит расстраивать юношу раньше времени. Вряд ли он обрадуется, узнав, что едва не убил собственную сестру.

– Понимаешь, в чем дело, – проговорил я, сделав вид, будто не услышал признания Дирона. – Все эти убийства выглядят совершенно не связанными друг с другом. Понятно, почему убили твоего отца – кто-то хотел завладеть домом и наследством. Тогда основными подозреваемыми являются два человека: ты и Таша. Скорее, даже ты, поскольку Таша не имеет права распоряжаться домом. Ни продавать его, ни выселять жильцов, словом, вообще ничего. А вот у тебя мотив самый очевидный: деньги. Насколько я понимаю, ты сейчас являешься очень состоятельным молодым человеком.

Дирон, посчитав мою последнюю фразу за вопрос, кивнул, но я уже продолжил, не обратив на это внимания:

– Тогда все совсем запутывается. Если главной причиной для убийства твоего отца было получение наследства, то преступником должен являться ты. Но с этим не стыкуется смертельное заклинание, которое на тебя кто-то установил. И опять-таки, почему тебя не уничтожили сразу? Почему начали охотиться на Ташу? Она-то от смерти отца ничего не выиграла.

Я застонал и обхватил руками голову, которая уже гудела от тяжких раздумий. Не сходится, ничего не сходится. Почему пытались убить Ташу? Не Дирона, которому достались все деньги отца, а именно Ташу? И пытались убить не банальным подсыпанием яда в напиток или сталкиванием с лестницы, а при помощи демона. Не понимаю. Зачем привлекать в это дело слуг Темного Бога? Неужели не было других способов для устранения девушки? Вообще с какой стати неведомый кто-то поставил на кон свою душу как плату за помощь потусторонних сил?

– А кому отойдет дом после смерти Таши? – поинтересовался я, устало потирая лоб.

– Мне, наверное, – ответил Дирон и тут же испуганно зажал себе рот. Посмотрел на меня широко открытыми от удивления глазами и как-то глупо хихикнул: – Теперь ты, наверное, точно решишь, что я убийца. Все на меня указывает. И потом, вряд ли после смерти моей сестры запрет на продажу дома сохранится. Отец в завещании четко указал: именно Таше нельзя распоряжаться частью наследства по своему усмотрению.

– Почему? – вяло спросил я. – Он не доверял дочери?

– Не знаю, – искренне развел руки юноша. – Решение отца многих удивило. Он очень сильно любил Ташу. Сильнее даже, чем книги, без которых жизни себе не представлял. Сколько себя помню – отец всегда что-то читал. Даже за ужином умудрялся листать какую-нибудь рукопись. И Таше передал свое увлечение. Она с детства предпочитала не в куклы играть, а с отцом какие-нибудь пыльные бумаги разбирать.

И тут в голове у меня что-то щелкнуло. Разрозненные кусочки головоломки наконец-то сложились в одну целую картину. Я выругался в полный голос и со всей дури ударил себя по колену кулаком. Светлые Боги, какой же я дурак! И куда только мои глаза раньше смотрели!

– Ты чего? – подпрыгнул от неожиданности Дирон, когда я вскочил со своего места и рванул прочь. – Что случилось?

– Таша, – кинул я через плечо. – Это она убила Ромуала. Надо остановить ее, пока не пострадал кто-нибудь еще.

Я с размаха впечатался плечом в дверь и тут же со сдавленным вздохом отскочил. Милая девушка, когда уходила с мачехой, по всей видимости, закрыла нас на ключ. Мы оказались заперты.

– Ты что несешь? – подскочил ко мне Дирон. Больно вцепился мне в руку, разворачивая к себе лицом. – Таша – убийца? Это бред!

– Никакой это не бред, – прошипел я, растирая онемевшее от удара плечо. – Сам посуди – кого бы еще так рьяно защищал Ромуал, стоя на пороге обители богов? Мать? Но Бирия скорее себе бы горло перегрызла, чем хоть как-то навредила сыну. Нет, это Таша пришла к нему. Это ее он назвал демоном в человеческом облике. И это именно она выпила все его силы, а несчастный даже не сопротивлялся, полагая, что наконец-то осуществилась его мечта и Таша решила ему отдаться по доброй воле.

– Она же была с нами! – гневно выдохнул Дирон.

– Не все время, – качнул я головой. – Когда я снимал с тебя заклинание, то попросил Ташу выйти в коридор. Комната Ромуала не так уж далеко. Она вполне могла проскользнуть сюда, сделать все свои темные делишки и незамеченной вернуться к нам.

Сказав это, я вдруг хлопнул себя по лбу и сдавленно замычал. Записи Северянина! Таша видела их на столе, когда явилась в мою комнату на рассвете. Человек, по словам Дирона, настолько увлеченный книгами, просто не мог не спросить о странной рукописи. Но Таша предпочла сделать вид, будто не заметила ее. Почему? Самый очевидный ответ – чтобы не возбуждать лишних подозрений. А потом, когда я разбирался с Ромуалом наедине, отправив Ташу сторожить дверь, девушка сбегала в мою комнату и без проблем похитила записи. Вот почему она не предупредила меня о появлении Широна. Я же просил ее стукнуть в стену или хоть как-то дать мне знать, если вдруг слуге захочется что-нибудь проверить на кухне. Но нет. Таша, видимо, появилась уже после того, как Широн распахнул дверь.

– Подожди, – взмолился Дирон, когда я вывалил на него все эти соображения. – Ничего не понимаю! Почему ты думаешь, что Таша связана с демоном? Он же пытался ее убить?

– С ее слов, – процедил я, пытаясь штурмом взять дверь. Дверь держалась героически, даже не шелохнувшись под градом моих ударов. – Демоны не могут лгать. Юлить, уходить от прямого ответа, играть словами – это всегда пожалуйста. Но не лгать. При нашем разговоре слуга Темного Бога ни разу не сказал прямо, что пытался убить Ташу. Обмолвился лишь, что его удар отвел медальон, но удары бывают разные, – тут я запнулся на секунду.