Колыбельная для Титана - Георгиева Инна Александровна - Страница 95

— Знаешь, — прошептала мне Полина, когда мы, уже ближе к вечеру, сидели у меня в комнате, — он ведь еще спальню Алекса хотел немного преобразить. Выбросить шкаф и поставить вместо него комод — говорит, он там лучше смотрится. Но я не дала!

— Какая ты молодец, — пробурчала я в ответ. — А раньше остановить своего парня не могла?

— Шутишь? — возмутилась готесса. — Я с ним только помирилась! Да еще ценой таких неимоверных усилий. Я бы не стала с ним спорить, даже если бы он ваш особняк решил взорвать!

— Но за комнату Шурика ты заступилась?

Казакова тяжело вздохнула:

— Меня Кондратий заставил. Сказал, что с тех пор, как твою испоганили единорогами, это его последнее убежище. И если я дам его осквернить, не видать мне больше «любви на двоих»: он до моей гробовой доски будет стоять у изголовья кровати со свечкой.

Ну, ясно… дедуля молодец — знал, на что надавить.

— Кстати, — подняла на меня глаза подруга. — А ты случайно не в курсе, куда он делся? То ходил прямо по пятам — не отвяжешься, а теперь прямо как сквозь землю провалился.

Я оторвалась от сбора учебников на завтрашний день (между прочим, рабочий вторник):

— И давно он пропал?

— Да меньше суток где-то. Но я была уверена, что он точно появится поздравить вас с победой, — пожала плечами Полина. — Должен был бы. Не считаешь?

Я уже хотела неуверенно кивнуть, но в этот момент за дверью раздался стук каблучков, и у меня возникла идея получше.

— Мама! — крикнула в сторону коридора. Каблучки остановились. Дверь распахнулась:

— Аюшки? — деловито поинтересовалась Ядвига. Потом опустила взгляд на тетради в моих руках и неожиданно спросила: — Поблагодарить хочешь?

Я непонимающе свела брови на переносице, и мама самодовольно улыбнулась.

— Ты еще не знаешь? — с видом «ах, какой я расчудесный молодец!» она села в кресло. — А я ведь полностью подготовила тебя к школе! Собрала пенал…

«Так вот куда запропастились мои ручки! — поняла я. — Может, нужно было ей сказать, что я с третьего класса пенал не ношу? Откуда она его только откопать смогла…»

— …выполнила домашнее задание по английскому…

«Да, у мамы всегда была склонность к языкам».

— …и даже заполнила дневник!

Молча открыла вышеуказанный объект. Пролистала.

— Ну, как? — требовательно уточнила ведьма.

— Очень красиво, — сказала, стараясь выглядеть убедительно. — Аккуратно, каллиграфическим почерком. Но почему аж до сорок восьмого марта?

— Что? — насупилась Ядвига. Я протянула ей дневник. Она взяла, просмотрела… — Так и знала, что заполнять от руки — это бред! — заявила категоричным тоном и щелкнула пальцами. — Держи! Теперь все верно. Так зачем ты меня звала?

Не глядя, я сунула дневник в портфель и прямо спросила:

— Мама, где Кондратий?

Она сделала удивленной лицо:

— А я почем знаю, где его черти носят? Уверена: нагуляется — вернется.

Я с сожалением склонила голову набок:

— Жаль… мне казалось, ты сразу поймешь, в этом он мире или ушел. Мы ведь с Алексом так старались разорвать связь хранителей с амулетами — даже забрали их за грань. Но ни Аканы, ни Кондратия нет, потому я не знаю, подействовал ли метод. Думала, может, ты поможешь.

Ядвига улыбнулась и плавно, по-кошачьи, поднялась на ноги:

— Евочка, но ведь это ты первая Коню увидела. У тебя с ним кровная связь. Так что это скорее ты могла бы понять, здесь он или нет. Не я.

— Еще раз очень жаль, — повторила я. — Потому что я ни-че-го не понимаю.

Не прекращая улыбаться, правда, теперь уже с откровенным снисхождением, мама положила ладонь мне на макушку:

— Не переживай, ребенок. Рано или поздно правда обязательно всплывет, — и подмигнув, потопала к выходу.

Не дошла буквально пару шагов.

— Дырявая моя голова! — воскликнула, несильно стукнув себя костяшками по лбу. — Вот, возьми. Тебе просили передать.

И, быстро вернувшись, сунула мне в руки конверт. Из плотной, чуть пожелтевшей бумаги, запечатанный сургучной печатью. Обратного адреса не было вообще, а на месте информации о получателе значилось только два слова, написанных от руки и явно перьевой ручкой: «Еве Моргалис».

— Что там? — любознательно склонилась над моим правым плечом Ядвига. Полина нависла над левым:

— Открывай!

Я улыбнулась их нетерпению и нарочито медленно распечатала конверт. Аккуратно, двумя пальцами, достала сложенный лист, развернула, пробежалась глазами по его скромному содержанию… и без сил опустилась на кровать.

— Да что же это… Мама! Они что, издеваются?!

Ведьма подхватила выпавшее из моих рук письмо, еще раз прочитана текст.

— Не знаю, — проурчала сквозь зубы. — Что собираешься делать?

— Понятия не имею, — сжала кулаки и подняла на Ядвигу тяжелый взгляд. — А так, чисто ради интереса: сколько сейчас дают за предумышленное убийство?

Мама задумалась на секунду.

— Это зависит от того, найдут ли труп, — ответила уверенным тоном.

— А я знаю, как сделать так, чтобы его никогда не нашли! — добавила Полина, грозно скрестив руки на груди.

И в тот момент, несмотря на ситуацию, я просто не смогла не улыбнуться.

ГЛАВА 15

Ева Моргалис

Как там Пушкин писал? «Три девицы под окном пряли поздно вечерком…» — потрясающе! Всего одна строка, а до чего здорово описывает нашу с мамой старенькую многоэтажку. Лидия Васильевна, Татьяна Федоровна и Елена Сергеевна — извечные пенсионерки — любительницы посидеть у подъезда, пообсуждать молодежь и вслух поразмышлять о том, что было бы, окажись они на месте… да, собственно, кого угодно! Начиная от сказочной царицы и заканчивая «этой щуплой девочкой в до неприличия короткой юбке, которая давеча переехала отсюда с матерью». Тьфу, старые перечницы! В мешковину затянешься — и то ворчать будут.

— А мне казалось, местное население к тебе благосклонно относится, — с удивлением отметила Полина. Я покачала головой:

— Да это они, наконец, умудрились сложить два и два, — нажала кнопку вызова лифта. — Мы ведь когда здесь с Ядвигой жили, дом постоянно колбасило. Магический фон мамиными стараниями трепетал как флаг на ветру, а вместе с ним дрожали и соседи. Ядвига им то локальное землетрясение устроит, то домашний вулкан с разливами лавы на нижние этажи, то с иллюзиями напортачит, а затем дворники пересказывают друг другу страшилки о том, как видели в подвале пауков размером с годовалого теленка. Ты вот в курсе, что туда уже три года в одиночку никто спускаться не решается? В прошлом году трубу прорвало, так толпой в пятнадцать человек ходили чинить. А потом мы уехали, и все аномалии вдруг прекратились. Народ, привыкший жить на шухере, успокоился, пришел в себя и задумался.

Привычным движением сняла с квартиры мамины щиты, повернула ключ в замке.

— И теперь я разгребаю последствия их мыслительного процесса, — закончила с нерадостной улыбкой.

— Ясненько, — ухмыльнулась Казакова. — Так это, выходит, мы еще легко отделались?

Внимательно посмотрела на подругу, прикинула размеры больной фантазии соседок и содрогнулась:

— Задаем Книге вопросы и сваливаем отсюда поскорее!

Готесса кивнула и, с удобством разместившись на моей кровати, молча дождалась, пока я вытяну из сейфа наш древний семейный артефакт. А потом уселась рядышком, с видом любопытной первоклашки сложила ручки на коленках и радостно спросила:

— Ну и чем ты ее на этот раз шантажировать будешь?

Я усмехнулась и уже хотела ответить что-то посуровее, чтобы сразу произвести на Книгу должное впечатление, но тут… клянусь, это был первый в истории случай, когда фолиант заговорил первым, не дожидаясь, пока ему зададут вопрос. Книга распахнулась строго по центру и громким женским голосом Морганы Пендрагон отрезала: