Песня на двоих - Панкеева Оксана Петровна - Страница 24

– Кантор, ты же понимаешь, у меня нет повода устраивать принудительное обследование. Я показал этого красавчика Мафею. Тот что-то подозрительное почуял, но объяснить не может. Наберись терпения и подожди, пока я найду повод показать Артуро мэтру Истрану.

– Так, значит, что-то все-таки есть?

– Да, имеет место неопознанное магическое воздействие, которое подавляет у окружающих способность критически оценивать слова носителя.

– А нормальным языком можно?

– Говоря проще, – ему верят несколько больше, чем следовало бы. Но ты, пожалуйста, не кипятись и не пори горячку, подожди, пока я разберусь точно.

Кантор негромко выругался, с отвращением взирая на расплывшиеся по столу свечи.

– Интересно, папа что, заранее знал о вашей авантюре с Мендосой?

– Вряд ли. Почему ты так решил?

– Потому что мы с Ольгой поссорились поразительно вовремя! Как раз в тот момент, когда ей было бы опасно находиться около меня! Вот только мириться нам теперь тоже нельзя!

– Мириться на второй день после скандала все равно еще рано, подожди, пока она успокоится и осмыслит свои впечатления.

– Охренеть, как утешительно звучит, особенно если вспомнить, что осмысливать она будет под неусыпным руководством драгоценного Артуро!

Возможно, Кантор поведал бы еще много интересного о своих впечатлениях, но у стола заклубился серый туман, недвусмысленно давая понять, что секретные разговоры пора заканчивать. Король добросовестно проверил часы и недовольно нахмурился.

– Я же велел Мафею забрать меня в половине девятого! Похоже, эльфы поголовно не дружат с часами…

– Да нет, это некоторые дамы не дружат с головой! – раздраженно отозвался из телепорта еще не до конца проявившийся Мафей.

Незнакомый женский голос возмущенно потребовал сию же секунду извиниться перед королевой.

Лицо его величества приобрело обреченно-унылое выражение, словно ему предстояло в три тысячи первый раз объяснить троллю-батраку разницу между ботвой тарбы и произрастающими вкруг оной сорняками.

– Разумеется! – ядовито пообещал Мафей, отступая в сторону, чтобы не загораживать обзор двум спутницам. – Как только я увижу своими глазами хоть одну из тех теоретических баб, с которыми якобы проводит время кузен Шеллар, я тут же извинюсь и признаю свою неправоту.

Спутница королевы, рослая подтянутая женщина с лицом столь суровым, что даже кавалер Лаврис подавился бы первым же комплиментом, одним взглядом оценила обстановку и коротко потребовала:

– Ваше высочество, извольте прекратить.

Кира молча трепала дрожащими пальцами перчатки, медленно багровея от стыда и быстро-быстро моргая в надежде вовремя унять закипающие слезы.

Раздраженный принц, даже не замечая, что усугубляет и без того позорную ситуацию, огрызнулся:

– На меня, значит, можно орать, как на пацана, обвинять в сводничестве и извиняться за это не нужно!..

– Тихо! – рыкнул король. Негромко, жестко, с едва различимой в голосе угрозой.

В комнате немедленно воцарилась требуемая тишина. Спорящие стороны прекрасно знали, что означает этот угрожающий рык его величества, да еще если при этом взгляд его леденеет, а лицо становится жестким, словно у памятника. Точно так же они знали, что в гневе его величество не разбирает правых и виноватых.

Шеллар строго посмотрел на супругу и тоном образцовой гувернантки изрек:

– Кира, тебе не кажется, что королеве не подобает столь бестактно вламываться в чужое жилище и обманывать при этом окружающих? Я понимаю, тебе, как и всем остальным, тоже было любопытно, чем закончилось вчерашнее объяснение Кантора и Ольги, но неужели нельзя было подождать хотя бы моего возвращения? Зачем было являться лично, да еще с сопровождением? Ты ведь знаешь, как не любит дон Диего обсуждать свои проблемы и неудачи, особенно с собратьями по классу, да еще и в присутствии посторонних. Кроме того, повод, который ты придумала для визита, выглядит глупее истинной причины.

– Да, я уже вижу. – Кира в последний раз сморгнула, хватаясь за предложенную возможность достойно выйти из дурацкого положения. – Мне показалось, что истинную причину Мафей сочтет недостаточно уважительной, поэтому… Конечно, ты прав… Диего, извини.

– Да нет, чего там… – пробормотал Кантор с несказанным облегчением. Он уже успел испугаться, что Шеллар в очередной раз обидится и предложит ревнивой супруге поискать упомянутых «баб» под кроватью, со всеми скандальными последствиями. – Да не стоит… Я не обиделся. Мне после вчерашнего уже все равно. Присаживайтесь, ваше величество.

– Охрана может быть свободна, – добавил Шеллар, кивая суровой даме. – Мафей, можешь остаться, если желаешь, но убедительно попрошу вас с Кирой принести друг другу взаимные извинения.

Очень вовремя он отправил охрану. Задержись Мафей с телепортом на десяток секунд, неизвестно, что получилось бы… Впрочем, ни Кантор, ни его гости не знали, что обычно получается при накладке двух телепортов на одну точку, но что-то им подсказывало, что ничего хорошего.

– Я гляжу, гостей у меня сегодня, как будто праздник какой, – недовольно проворчал мистралиец, уставившись в серое облачко. – Ваше величество, признайтесь, вчера Жак опять принимал ставки на результаты нашего с Ольгой объяснения и мне стоит ожидать в гости половину двора?

– Так, все ясно, – отозвался из телепорта бодрый голос товарища Пассионарно. – Кантор злой, значит, все-таки поссорились.

– Папа с тобой? – сердито перебил неучтивый подданный.

– Ага, дурак он – переться к тебе в такой момент! – фыркнул Орландо. – Он сказал, что навестит тебя чуть позже, когда до тебя дойдет, как он был прав. Не знаю, до меня пока не доходит, хотя некоторое облегчение, несомненно, ощущается. Можно больше не дергаться и не беспокоиться, не сказал ли я Ольге чего лишнего.

– Куда?! – хором воскликнули члены королевской семьи, видя, что мистралийский коллега намеревается присесть на стол.

– А что?.. – Его величество огляделся и только тут заметил, что творится вокруг него. – Вот это да… Кантор, да ты вредитель и разрушитель почище Мафея! Шар грохнул, стол изгадил, чернил везде налил… О-о, а это – вообще!..

При виде исторического документа, в который превратилась стена, глаза коронованного поэта загорелись восторгом, а голова, по всей видимости, забыла обо всем на свете. Ласточкой перепорхнув через комнату, он повис у стены и стал всматриваться в полосатые каракули с таким пристальным вниманием, словно что-то в них мог разобрать.

– Гениально! – восхищенно воскликнул Орландо как раз в тот момент, когда Шеллар уже хотел поинтересоваться, что же он там все-таки видит. – Кантор, ты всегда был неповторим! Если ты еще покажешь, где тут начало…

– Примерно на уровне роста… – напряг память творец. – Выше я потом полез, когда дописал до плинтуса…

– Да посмотри, тут середина такта…

– Моего роста! – поправил Кантор.

– Ты пальцем показать можешь?

– А ты можешь потерпеть? Я сегодня куплю бумаги, перепишу, подправлю кое-что… а потом, если хочешь, даже сыграю.

– Ничего не надо править! Все и так замечательно! Кантор, а у тебя стихи под нее есть? Хочешь, я тебе что-то из своих подарю? У меня на эту тему мно-ого…

– Спасибо, только давай не сейчас? Мне еще на репетицию… А это кто? Нет, надо отсюда съезжать, что за жизнь в квартире, куда может в любой момент заявиться любой знакомый маг!

– А что ты домовладельцу скажешь? – поинтересовалась королева, кивая на испоганенную стену.

Кантор ухмыльнулся:

– Ничего.

– Бедняга и спрашивать не рискнет, – добавил король. – Но вы только взгляните, кто нас посетил! Жак, ты что, действительно принимал ставки на исход вчерашней беседы Ольги с Кантором?

– Хорошо же вы обо мне думаете! – вознегодовал шут. – Я лично для себя хотел проверить и убедиться, что все в порядке. А вас по какому поводу целая делегация?

– Лучше объясни, кто тебя телепортировал и кого нам еще стоит ожидать в ближайшие минуты? – перебил Шеллар.