Мужчина из научной фантастики - Косухина Наталья Викторовна - Страница 90

– Добрый день! – сказал командор, широко ухмыляясь и рассматривая наши нестройные ряды. – Я смотрю, ваша увольнительная была очень плодотворной, а именно в накоплении вами лишних килограммов. Особенно в этом преуспел Крофт.

Ребята засмеялись, а Джим немного смутился.

– Но не стоит переживать. Я помогу вам вернуть форму!

Вот после этих слов все резко прекратили веселиться.

– В этом семестре из двух часов занятия первый посвящен стандартному спаррингу, а на втором у каждого из вас будут попытки меня побить, и кому это удастся, тот получит экзамен автоматом.

Вот!..

– Но и это еще не все новости. Как только вы привыкните ко мне в спаррингах, то вам придется показать свое умение нашим адмиралам, которые курируют данный поток. У всех групп эти показательные уроки будут проходить в разное время, так что точная дата станет сюрпризом. Надеюсь, что для всех приятным.

…!..

Очень!

Вот так и началась для меня физическая подготовка.

Программирование стояло в расписании все так же, по субботам, и, как сообщил нам Джордано, дополнительный курс по его предмету мы должны были завершить примерно через полгода. Повышенную нагрузку по данной дисциплине мы уже освоили, а невыполнимых задач адмирал перед нами не ставил. И сейчас уроки уже больше походили на соревнование между студентами, чем на получение знаний.

По вооружению у меня остались только практика стрельбы из самого распространенного оружия и небольшой курс управления роботами. Новое начинание после стационарного вооружения и вождения шаттла далось довольно легко. По крайней мере – основы, а большего от меня никто и не требовал.

На общем предмете о космосе мы все так же записывали лекции. К началу шестого курса это, наверное, последний теоретический предмет, который у нас остался. На всех остальных была только практика. И в этом году мы начали изучать дальние сектора космоса, все ближе двигаясь к планетам, открытым буквально в ближайшие сто – двести лет. Информация, которую нам давал Джордано, становилась все интереснее и интереснее.

От химии Ремарк меня освободил на несколько месяцев по личной просьбе Козеро. Шаутбенахт взял в этом году новых пациентов и нагрузку с тяжелыми ранениями и повреждениями среди низшего социального слоя населения. Конечно, у нас на дворе не допотопный век, но и в наше время есть люди, которые не могут себе позволить оплатить помощь хирурга высокого уровня. Поэтому им – бесплатная помощь, а нам – необходимая практика. И, рассказывая об этой программе, Козеро объяснил, почему она так важна для нас:

– И, продолжая пояснения к проекту, который я хочу организовать, нужно отметить, что при приобретении вами определенного разнообразного опыта вы получаете повышение категории раньше времени. Высшие звания у медицинского персонала немного другие. Шаутбенахт у медиков приравнивается к званию контр-маршала, а адмирал – к маршалу. И, конечно, карьерный рост у нас развивается в зависимости от немного других факторов, но об этом потом. Для того чтобы привлечь вас к социальному проекту Академии на основании того, что вы мои ученики, мне необходимо ваше письменное согласие. Что скажете?

Что мы могли сказать? Я подозревала, что работа будет трудной, но такими возможностями не разбрасываются. Конечно, мы все согласились.

После этого дни потекли в привычном ритме. И все было бы хорошо, если бы не два фактора, тревожащих меня. Первый – поведение Ремарка, а второй – мое.

В отношении куратора мне все было непонятно. Он изменился. Если раньше я, приспособившись к нему, хорошо его понимала и где-то даже предугадывала, то теперь наше общение походило на общение сапера с миной. Конечно, он не позволял себе ничего неуважительного и ни в коем случае не повышал голос. Но иногда у него становилось такое лицо и проскальзывали такие интонации на мои совершенно безобидные замечания, что хотелось забиться под кровать и не вылезать оттуда.

Один раз он зашел ко мне, когда я только вышла из душа. Ничего неприличного: я была в длинном махровом халате. А он просто развернулся и вышел. Вот что такого я сделала? Он вообще встречал меня полуголым, и ничего!

В общем, в связи со всем этим мои обязанности старшей группы несколько осложнились. И тяжело на душе у меня было не только из-за куратора, но и из-за самой себя. Спустя примерно месяц с начала учебы я осознала, что вожделею адмирала в физическом смысле.

Но это я могла понять и где-то даже принять. Он – просто фантастический мужчина с красивым телом, наделенный властью. Я – его студентка, у которой, кроме одного-единственного раза, опыта в сексе никакого. Зато имелось неудовлетворенное плотское желание. Так что удивляться здесь нечему.

Но произошло событие, которое поставило меня перед совершенно другим фактом.

Как-то вечером я возвращалась с тренировки по боевым искусствам, где имела счастье показать свое мастерство Саймаку. Но единственное, что мне удалось продемонстрировать, так это то, как нужно летать по всему залу, падать и пытаться как можно быстрее уползти с мата, чтобы экзекуция не повторилась вновь.

Поэтому настроение было на нуле, все тело ныло. А еще сегодня мне предстояло общаться с дорогим куратором. Но и это было не все. Уже подходя к своему боксу, я встретила Гита, который сообщил мне о том, что женится.

Только я успела его от всей души поздравить, как он вплотную подошел ко мне, навис и зло прошипел:

– Гадина!

В первые секунды я обалдела от такого ответа. И пока соображала над тем, как реагировать, раздался вкрадчивый голос Ремарка:

– Я никому не помешаю?

Роберт тут же отскочил от меня и, посмотрев на командира, пошел красными пятнами. Я же, поприветствовав старшего по званию, повернулась к одногруппнику и пожелала ему от всего сердца:

– Очень надеюсь, что служить тебя отправят в самую дальнюю дыру космоса, – и, повернувшись к адмиралу, добавила: – Извините, сэр, за задержку.

Открыв дверь, я зашла в бокс и направилась в гостиную. Хотелось принять душ и поесть, но делать было нечего. Да и совещание не должно надолго затянуться: в последнее время адмирал редко когда жаловал меня своим вниманием.

Разместившись вместе со мной на диване и задумчиво взглянув на меня, Ремарк заметил:

– Не беспокойтесь, надолго я вас не задержу. Нам нужно пробежаться по успеваемости группы и проработать ее дальнейшее расписание. Давайте начнем с…

Куратор продолжил что-то говорить, а я в этот момент рассматривала его. Мне хотелось запустить руку в его густые черные волосы, взъерошить их. Захотелось увидеть его улыбку и услышать его смех. Захотелось, чтобы такой человек увлекся мной и сказал: «Моя!»

За своими думами я не заметила, как рука адмирала переместилась на мою коленку и начала ее поглаживать. Не ожидая ничего подобного, я замерла и не стала мешать ей продвигаться все выше и выше. В тот момент я была занята тем, что смотрела, как Ремарк наклоняется и целует мои губы, раскрывает их и проникает…

– Мельник!

Неожиданно прозвучавший окрик заставил меня вынырнуть из своих грез и посмотреть на тревожно нахмурившегося куратора.

– С вами все в порядке? Я несколько раз пытался до вас достучаться и не смог. Вы что, сегодня на спарринге с Саймаком дрались?

Потрясенная своими фантазиями, я на автомате ответила:

– Да, сэр…

– Надо бы с ним поговорить: что-то он переусердствовал. Я скину вам завтра свое решение по каждому студенту, и мы встретимся немного позднее. Хорошо? – спросил адмирал, пытаясь заглянуть мне в лицо, которое, наверное, было красным, как помидор.

В полном ступоре я смотрела в пол.

– Мельник, вы хорошо себя чувствуете? – снова послышался голос Ремарка.

Немного отойдя от шока, я заставила себя посмотреть на куратора и сказать:

– Да, сэр, не беспокойтесь.

Косясь на меня, мужчина поднялся и пошел к выходу, то и дело оборачиваясь и настороженно поглядывая на меня. Но мне было все равно. Как только за командиром закрылась дверь, я в некотором оцепенении отправилась в душ, разделась и встала под струи теплой воды.