Мужчина из научной фантастики - Косухина Наталья Викторовна - Страница 51

– Мельник, перестаньте зевать. У вас такой взгляд, что я начинаю опасаться за сохранность «ласточек».

– Вам не стоит волноваться, сэр.

– Думаете?

И, с сомнением взглянув на меня, он отправился вперед – делать объявление.

– Вот и настал тот момент, которого вы все так долго ждали. Начинается практика по аэрокосмической технике, а именно – полеты на «ласточках» в безвоздушном пространстве космоса. Но предварительно вы должны прослушать инструктаж по технике безопасности и сдать тесты на тренажерах.

Увидев наши вытянутые лица, куратор усмехнулся и спросил:

– Неужели вы думали, что вас подпустят к дорогостоящей технике, предварительно не удостоверившись, что вы способны с ней управляться?

Что ж, раз адмиралу нужно, чтобы мы подтвердили свое мастерство, то придется подтвердить!

Тест я сдала с первого раза.

По тактике наши занятия тоже изменились, и, освоив методы ведения войны разного времени в новом году, мы вплотную занялись рассмотрением антипиратской деятельности, дополнительно проходя подготовку по освобождению заложников, штурму космических кораблей и всего, что с этим связано. После эти знания закрепляли на трехмерных голографических изображениях.

И все было бы привычно, но через некоторое время наш преподаватель ввел космические рейды в киберпространстве, где мы применяли знания не только по тактике, но и показывали свои умения по боевым искусствам и всем остальным предметам. Там меня первый раз убили, потом еще раз и еще…

Зато перенос в практические, реальные боевые ситуации многому нас научил, и некоторые вещи предстали в совершенно другом виде.

Параллельно, на вооружении, мы изучили все основные виды оружия, и теперь нас начали учить из него стрелять.

На первом этапе была стрельба по статичным мишеням с небольшого расстояния. С этим у меня проблем не возникло. Хоть и не блестяще, но, благодаря тому, что я занималась дополнительно, смогла не отставать от других. И как только вся группа достигла высокой точности попадания, адмирал начал проводить обучение стрельбе по движущимся целям, которая, как и в школе, давалась мне легче всего – уж не знаю почему.

Следом начался курс огневой подготовки, в ходе которой отрабатываются навыки стрельбы в помещении. Сначала все упражнения выполняются по одному, затем – с постоянным увеличением группы до четырех человек. После этого на объекте появляются мишени-заложники. Вначале это стрельба на небольшие расстояния, и мы доводили ее до совершенства, потом увеличивали дистанцию и продолжали работать в таком же темпе. Следом шло обучение стрельбе при ходьбе точно в голову, а совершенство приходило, когда мы уже при полноценном беге стреляли прямо в голову движущейся мишени.

Вот здесь я намучилась, и ребята, с которыми мне приходилось стрелять, настрадались вместе со мной. Данный вид стрельбы вызывал у меня патологический страх, от которого я еле избавилась, и в основном благодаря Джиму, который по несколько часов занимался со мной после занятий. С Кирой все было просто – ее устраивал средний балл, которого она достигла без проблем.

Но вот что мне неописуемо понравилось, так это инженерно-взрывная подготовка. Студентов обучают, как правильно подрывать автомобили, здания, сейфы, космические корабли, изготавливать самодельные взрывные устройства. Единственное ограничение, которое нас коснулось, состояло в том, что нам не дали знаний о том, как взорвать планету. Подобная информация, как объяснил адмирал, будет даваться узким специалистам на последнем году обучения. И все те немногие люди, хранящие эти знания, состоят на особом контроле Союза. В остальном же наши тренировки часто объединялись с тренировками других групп и были потрясающе интересными. Поэтому в данную дисциплину я влюбилась и выполняла все задания с рвением маньяка. Даже записалась и два месяца ходила на дополнительные занятия, которые организовал Гер для будущих оперативников с этим уклоном. Там давались углубленные знания.

Все знания по ведению боя тоже закреплялись на рейдах по тактике, и со временем я перестала бояться свиста пуль. Но не перестала бояться смерти. Как врач, я знала, что, несмотря на наши достижения медицины, возможны ранения, когда помочь тебе уже не смогут. И преподаватели никогда не позволяли нам это забывать, всегда давая понять, что смерть может быть очень реальной. Поэтому, умирая в первые месяцы практически каждый рейд, я накапливала опыт, одновременно начиная лучше понимать своих пациентов.

Медицина, а точнее, практика по ней, вышла на новый уровень. Пациенты приходили к нам со все более сложными диагнозами и все чаще с хроническими заболеваниями. Я вообще раньше не представляла, что люди могут так запускать свое здоровье – с нашим-то уровнем медицины. Однако военные в плане болезней оказались, как и все мужчины, маленькими детьми, но болячек у них было на порядок больше. Поэтому работала я теперь с боевыми ранениями, с запущенными боевыми ранениями, гарнарским кашлем, а также с грузонским лишаем – не представляю, где он мог его подцепить, – и многим другим. Один раз даже пришлось повторно кости ломать. Но это было прекрасно! То есть пациенту, наверное, не очень понравилось, хоть он и был под наркозом, но я была в восторге.

А еще я заметила, что нашу группу Козеро разделил на три подгруппы. Не знаю, какую работу выполняла первая – у нас в новом году общих занятий не было, – но у второй задания оказались на несколько порядков ниже.

Так же, в связи с тем что времени у меня появилось больше, расширилось и мое общение. И раньше все старшие группы знали друг друга, но времени поговорить практически не было. В этом же году мы даже начали немного общаться. Странно, но, несмотря на то что среди собратьев по несчастью я была единственной женщиной, приняли меня вполне нормально.

А еще моя жизнь в новом учебном году разбавилась повышенным вниманием студентов гражданского отделения. Очень переменчивым вниманием.

Все началось с того, что я в самом начале года стала замечать пристальное внимание девушек с параллельного отделения. Причем всех. Но если старшекурсницы, как и ребята, только с любопытством косились на нас с Кирой, то весь женский пол нашего набора откровенно за нами наблюдал – можно даже сказать, следил.

Я поделилась с друзьями, и мы решили, что если каким-то девицам нравится, то пусть смотрят, нам-то что. Скорее всего это последствия недоразумений с адмиралами.

Но спустя три месяца я стала замечать, что из общей массы выделяются три девушки, которых я встречала практически на каждом углу. Смотрели они на нас с Громовой с откровенной неприязнью и даже ненавистью. Притом подруге уничтожающих взглядов перепадало больше. Такое внимание могло иметь последствия.

Поделившись с соседкой своими соображениями, я услышала ответ:

– Да ладно тебе. Мне кажется, ты преувеличиваешь.

В этом была вся Кира. Иногда я даже начинала жалеть, что она не выходит замуж за Джордано, несмотря на то что он очень странный сам по себе, но тем не менее очень ответственный мужик, с сильным характером. Именно такой и нужен подруге. Чтобы расшевелить и чтобы заставить задумываться хоть о чем-то в жизни.

Время показало, что мои опасения оказались небеспочвенны.

Как-то после занятий с Джимом по стрельбе я возвращалась в бокс и должна была встретиться с Кирой, которая дополнительно занималась с Козеро. Медицина давалась ей тяжело, и время тут было бессильно.

И вот, уже свернув в последний коридор, я услышала шум. Драка! Тревожное предчувствие накатило волной, и я побежала вперед.

Еще один поворот, и мне открылась картина «побоища». Три закомплексованные грымзы вцепились в Громову со всех сторон и, наверное, пытались ее побить. Подбежав, я оттащила самую цепкую и признала в ней предводительницу трех девиц, которые все это время не спускали с нас глаз.

Та, увидев меня, попыталась вцепиться мне в волосы, но я с легкостью пресекла ее попытки, вывернув руки ей за спину. Несмотря на то что ее голубой пояс, полученный в школе, полностью соответствовал стандартам, со мной – той, что провела год в тренировках с Саймаком и Джимом, – ей было не тягаться.