Летящей походкой - Фрост Валери - Страница 22

– Отлично! Раз у вас нет такого понятия, как халат… А домашнее платье?

– Что домашнее платье?

– Есть такая одежда?

– Ну есть. Платье не для выхода. Но обычно, если ты заранее знаешь, что куда-то идешь, то и одеваешься соответственно.

– А когда ты просыпаешься, в чем ходишь?

– В ночной рубашке, укутавшись в шаль.

– А если никуда идти не надо, но хочется позавтракать?

– Тогда завтракаю в комнате.

– Во-о-от, – протянула Аня и торжественно изрекла: – С завтрашнего дня мы с тобой вводим новую моду – домашний халат! Для мужчин и для женщин. Начнем с меня! Неси свои карандаши.

– Что нести?

– Ой черт, неси свои рисовалки.

– А-а… – протянула Соль. – А-а-а! – донеслось из-за прикрывающейся двери.

Через пять минут, увидев нарисованный халат, удовлетворенная результатом Аня успокоилась.

– Теперь рассказываю про это. – В руках оказался консервативно белый комплект – бюстик без бретелек и трусики-слипы. – Это бюстгальтер, его надевают вместо корсета.

– Платье без корсета?! – ужаснулась Сольвейг.

– А ты видела хоть раз, чтобы я надевала корсет?

– Я не смотрела, как ты одеваешься, – обиделась блондинка.

– Ну и хорошо, а то это извращение. Так, теперь смотри. Вернее, не смотри. Я надеваю это чудо. И рубашку сверху. Смотри! – Сольвейг обернулась. – Видишь разницу?

– Не-а.

– А теперь? – Аня легким движением руки расстегнула застежку и сняла бюст.

– Ого! А ну еще раз надень.

Аня надела и снова сняла, потом снова надела и стала возмущаться:

– Сама надевай!

– Давай!

С кряхтеньем, как маленькая девочка, Сольвейг пыталась застегнуть застежку на спине. Аня тихо сползала с кресла – это ж надо так руки выкручивать! Наконец сжалилась над бедолагой и объяснила, что и как делать.

– Ух ты! – только и получилось выдохнуть у блондинки, когда все встало на свои места.

– И размерчик подошел, – улыбнулась Аня. – А теперь гвоздь программы. Иди в ванную комнату, снимай свои панталоны и надевай трусики, вот так. Это перед, поняла?

Через две минуты в дверях ванной комнаты показалась Соль, прикрывающая руками белье.

– Я чувствую себя голой.

– А тебя никто не заставляет щеголять так. Наденешь это завтра под платье. Панталоны можешь не надевать, сразу чулки. Кстати, о чулках! Я завтра заберу часть вещей и покажу тебе настоящие чулки, а не это, – Аня махнула рукой, – безобразие.

Еще через полчаса примерок париков и белья Сольвейг испарилась, а Аня завалилась спать.

Ночью Земную мучили кошмары: она скакала на лошади в нижнем белье, было холодно и страшно. Казалось, что среди деревьев кто-то прячется, но не показывается, а наблюдает из-за кустов. А потом конь пропал, и Аня очутилась на безлюдных улицах города, бежала куда-то, путалась в лабиринте, задыхалась от бега. Заскочила в какой-то дом, пронеслась по пустым коридорам, залетела на кухню и спряталась за стол, сжалась в комок, прислушивалась к звуку шагов, доносившихся из того коридора, по которому Аня только что неслась. Шум приближался и приближался, шаги замедлялись, а Аня все сильнее сжималась в комок и не в силах была оторвать взгляд от открытой двери слева. Наконец поняла, сейчас ее найдут, потому что ноги в огромных кирзовых сапогах остановились с другой стороны стола. В сон проникла реальность, Аня вспомнила свои чувства, когда на нее напали на постоялом дворе: нехватка воздуха, тяжесть в груди. Рывком заставила себя вынырнуть из мира сновидений, долго лежала на спине не шевелясь, прислушивалась к темноте, потом осмелилась открыть глаза: в комнате было темно и пусто, только густая тишина, даже сквозняка не слышно.

Стало страшно, как во сне. Земная лежала, не шелохнувшись, и слышала лишь бой собственного сердца, повторяющего звук шагов из сна. Наконец она осмелилась и пошевелилась, повернулась на бок и смогла расслабиться. Быстро уснула, но перед тем как упасть в объятия Морфея, вспомнила, в какой дом забежала во сне.

Утром Анна не могла найти себе места. С восьми часов доставала Сольвейг просьбами скорее приступить к пошиву халата, долго выбирала оттенок шелка, наконец остановилась на нежно-голубом цвете. За завтраком почти ничего не ела, ерзала на стуле, в конце концов извинилась и ушла к магу Дариусу – узнавать истинную стоимость камней.

Леди Юдора не обманула: Дариус оценил колечко в шесть тысяч золотых, сказал, что обычная усадьба на берегу озера стоит пять сотен золотых, а значит, на Анино сокровище в пять тысяч золотых можно купить много домов.

Вернувшись в замок, Аня отдала леди Юдора колечко и попросила выделить время для похода в банк, на что старшая леди Дэмон ухмыльнулась и отослала слугу за работником финансовой структуры. Через полчаса с такой формальностью, как открытие депозита, было покончено. Аня, «ограбив» собственный счет, получила на руки шесть золотых монет и отправилась к себе в комнату. Мечась из угла в угол, не могла успокоиться, вспоминала свой сон и наконец приняла решение.

Когда часы в библиотеке показывали без двадцати минут полдень, никому не говоря ни слова, Аня, нацепив рыжий парик и укутавшись в длинный плащ с капюшоном, вышла из неприметной калитки в замковой стене. Улица к полудню заполнялась гуляющими людьми, спешащими или просто мерно прохаживающимися перед обедом, городскими прикормышами – котами и собаками. Воздух наполнялся звуками бодрствующего города, выкриками торговок и зазывал.

Аня спешила, но боялась встретить хоть кого-то знакомого – все-таки мир тесен. Почти бежала, спотыкалась, несколько раз путалась в лабиринте улочек, но все же достигла цели, остановилась у дверей двухэтажного домика, в котором вчера оставила свой скарб. Страх сковывал, страх подталкивал. Аня толкнула дверь и вошла в темноту прихожей.

Как только за девушкой закрылась дверь, дом окутала тишина: уличный шум остался ждать у входа. Осмотревшись по сторонам, Аня направилась на второй этаж. Мягкие кожаные подошвы полусапожек скрадывали звук шагов, капюшон прятал лицо в тени.

Аня поднималась на второй этаж, и лишь скрипящие половицы выдавали ее присутствие в доме. Остановившись на мгновение у открытой двери, Аня, коротко выдохнув, поспешила войти в комнату. Плавные движения и мягкая поступь, развевающийся на ходу плащ, стук сердца и шелест ткани. Девушка тенью скользила от двери к единственной кровати у плотно зашторенного окна.

До спального места она не дошла. Такой же тихой поступью сзади к ней подкрался хозяин дома и схватил незваную гостью, приставив нож к горлу:

– Кто такая? Чего надо? – Голос хрипел, но не дрожал.

Аня медленно подняла руку, чтобы сбросить капюшон. Капитан увидел рыжие длинные волосы, почувствовал под рукой хрупкие девичьи кости и попытался сообразить, кто пожаловал. Аня снова поднесла руку к голове и стянула парик. Капитан вдохнул знакомый аромат волос и рывком развернул пленницу к себе.

– Кас, я принесла деньги, – прошептала девушка.

Она стояла так близко, она пахла как горный воздух, она смотрела влажными глазами и горячими пальцами обжигала кожу на его груди.

– Анна, – вырвалось у Кастора, но девушка не услышала ничего, кроме бешеного стука сердца. Она пришла к мужчине – слова ей не нужны. Только страсть, только поцелуи, только жажда тела.

Кастор не выдержал: накинулся на Аню коршуном и принялся бессвязно бормотать, целовать в губы, в шею, в подбородок. Нож полетел куда-то в сторону, с глухим звуком вонзился в деревянную поверхность, и Аня всецело оказалась во власти сильных рук. Клубок вожделения раскрутился и стал вихрем, унес мысли и страхи, чуткие пальцы ощутили переливы мышц под кожей, захотелось кричать, но Аня прикусила губу и застонала.

Резким порывистым движением капитан сорвал плащ с девичьих плеч, но вдруг остановился, отстранился и заглянул гостье в глаза. Аня поняла – он сомневается, а значит, необходимо дать подсказку. И Аня волной прильнула к мужчине, такому страстному и такому горячему, обвила его шею руками, зарылась пальцами в густые волосы и потребовала поцелуя. Руки Кастора, не останавливаясь ни на миг, исследовали каждый сантиметр гибкого женского тела, то слишком сильно сжимая его, то замирая и лаская кончиками пальцев, словно боясь обжечься. А губы продолжали шептать ее имя, язык проникал глубже.