Лермонтов и Москва. Над Москвой великой, златоглавою - Блюмин Георгий Зиновьевич - Страница 51

Д.И. Менделеев устроил у себя в доме торжественный ужин в честь возвратившейся в Россию Ю.В. Лермонтовой. По просьбе великого ученого она провела ряд выдающихся изысканий в области химической науки, в частности занималась разделением платиновых металлов. И теперь в процессах синтеза высокоактивных углеводородов широко используется реакция Бутлерова – Лермонтовой. Она была единственной женщиной, принятой в Русское химическое общество. Композитор А.П. Бородин (он же ученый-химик), написавший ряд романсов на стихи М.Ю. Лермонтова, обращался к ней в письме: «Искренне и глубоко уважаемая Юлия Всеволодовна, простите, что позволяю себе эксплуатировать Вашу любезность как женщины-химика и члена Русского химического общества…»

Но надо было еще помочь получить образование третьей подруге – Анне (Жанне) Евреиновой. Отец этой девушки, инженер-генерал-лейтенант и комендант царского дворца в Петергофе, и слышать не хотел об отъезде дочери на учебу за границу. Три подруги и почти ровесницы происходили из вполне благополучных дворянских семей. В юности встречались с Ф.М. Достоевским, заслушивались его рассказами. Я должен отметить, что они вовсе не были синими чулками, погруженными лишь в науку, а были очень хороши собою.

Так, например, юной Анной Евреиновой страстно увлекся великий князь Николай Николаевич (родной брат императора Александра II). Преследование было столь настойчивым, что девушка даже хотела утопиться.

И вот Анна бежит из родного дома без паспорта и с несколькими рублями в кармане, переходит ночью границу, причем пули пограничной стражи свистели буквально рядом. Материя юбки оказалась пробитой пулями! Через четыре дня встревоженные родители получат телеграмму, что она сидит на уроке латыни в Гейдельбергском университете. Лейпцигский университет присудит ей ученую степень доктора права, и до возвращения в Россию она будет работать в Хорватии и Далмации, а в 1885–1890 годах издавать журнал «Северный вестник».

Теперь три ближайшие подруги, три первые «остепененные» русские женщины – состоявшиеся профессора, доктора наук: Ковалевская – математик, Евреинова – юрист, Лермонтова – химик.

«Последний потомок отважных бойцов» – так назовет себя М.Ю. Лермонтов в одном из своих стихотворений. Однако замечательная фамилия останется не только в творениях поэта. Она вновь украсит собой русскую историю. А также историю Москвы и ближнего Подмосковья.

«Я, дочь генерал-лейтенанта, Юлия Всеволодовна Лермонтова, находясь в здравом уме и твердой памяти, заблагорассудила составить это духовное завещание в том, что принадлежащее мне благоприобретенное недвижимое имение, состоящее в Московской губернии, Звенигородского уезда, Перхушковской волости, при селе Семенкове, называемое Семенково, со всею движимостью, в том имении находящеюся, завещаю в полную и единственную собственность малолетней дочери покойного профессора Московского университета Владимира Онуфриевича Ковалевского Софье Владимировне Ковалевской, если же ее, Софьи Владимировны Ковалевской, ко дню моей смерти в живых не будет, то завещанное ей имение должно поступить в собственность детям ее по равной части. Опекуном к имуществу малолетней С.В. Ковалевской назначаю и прошу быть академика императорской Академии наук Александра Онуфриевича Ковалевского».

Этот документ 1885 года подписан Юлией Лермонтовой.

Когда-то здесь, в Семенкове, на берегах речки Чернушки и Лермонтовского пруда, побывали знаменитый химик А.М. Бутлеров и великий писатель Л.Н. Толстой. Позже сюда же приезжали архитектор И.В. Жолтовский и режиссер К.С. Станиславский, А.М. Горький и Ромен Роллан. В первые месяцы после революции в Семенково Ю.В. Лермонтову навестил специально приехавший из Москвы советский нарком просвещения А.В. Луначарский.

Время было тревожное, и нарком горячо вступился за Юлию Всеволодовну перед местными властями. Он же заступился за нее, когда советская власть решила выселить замечательную женщину-ученого из ее дома на Садово-Самотечной улице в Москве. Все эти потрясения не прошли для Ю.В. Лермонтовой бесследно. После ее смерти имение на взгорье постепенно приходило в запустение. Двадцать-тридцать лет назад тут был еще пионерлагерь, а неподалеку, словно бы в память бывшей хозяйки, расположился пансионат со знаковым названием «Химик». Остались речка и пруд, высокие ели и романтический мостик да кем-то поставленные скамейки над прудом. Было время, когда ей, Юлии Лермонтовой, приходили и в Москву, и в эти края письма из Стокгольма от Софьи Ковалевской: «Нельзя быть ученым, математиком, не будучи в душе поэтом».