Тропа Селим-хана (сборник) - Дружинин Владимир Николаевич - Страница 5

- Факты за себя скажут! - не согласился Сивцов и тут же прикусил язык, сообразив, что допустил нечто, похожее на дерзость.

- Естественно, - спокойно ответил Нащокин.

На том и закончили совещание. Застава гудела. Солдаты быстро осматривали, протирали оружие. Старшина Кондратович выдавал им хлеб и консервы.

Нащокин и Сивцов вместе вышли из канцелярии.

- Я решил прямо к тебе, - сказал подполковник. - Прямо к тебе, - повторил он.

«Рисуется, - подумал Сивцов. - Вот, мол, какой я догадливый. Предвидел, что именно здесь могло быть нарушение».

- Вот ведь в чем суть, Леня. Ночью нигде ни шороха. Ни кабанов, ни вообще… Только у тебя. И, кроме того…

- Кроме того, у меня здесь самое слабое звено. Ты это имел в виду? - задиристо спросил Сивцов.

- Да, у тебя…

- Что ж, благодарю за прямоту…

- Больше ты ничего не хочешь сказать мне, Леня?

К этому вопросу капитан совсем не был готов. Он одернул гимнастерку и ломающимся голосом, немного торжественно произнес:

- Хочу. Я хочу сказать командованию, - он не знал, как в данном случае обратиться к Нащокину, - по имени или официально, по званию. - Хочу заявить командованию, что я в поиске все сделаю, чтобы… Беда по моей вине большая, и я постараюсь исправить…

Тут он поднял глаза на подполковника и вдруг увидел курсанта Нащокина, Ромку, славного, прямого парня. И что-то сдвинулось у Сивцова внутри.

- Я очень виноват, Роман! Вот что хочу сказать тебе.

4

Майор Бирс застал начальника в кабинете, у окна, выходящего в Джефферсон-парк. Полковник держал телефонную трубку и озабоченно набирал номер.

- Отчего он погиб? - спросил Бирс.

- Прочти депешу, - кисло ответил Мерриуотер, бросил трубку и повернулся на вращающемся стуле.

Позади начальника возвышалось бюро, изготовленное по его заказу, - десятки стальных ящиков со сверкающими бронзовыми скобками.

- Официальное сообщение я читал, - отчеканил Бирс.

- Так в чем же дело? - Мерриуотер поднял бесцветные брови. - Что же тебе еще, старина?

«Весь он такой, как его бюро, - подумал Бирс. - Весь из ящичков, из аккуратных ящичков, большей частью пустых. Но без блеска».

- Укус скорпиона! - усмехнулся Бирс. - Видите ли, укус скорпиона летом обычно неопасен.

Мерриуотер молчал.

- Все-таки я должен знать, что стряслось с Сайласом, - сказал Бирс. - Он мне не чужой. Мы воевали вместе. Ну, словом, мне-то вы можете сказать правду, я надеюсь?

- Ты очень шумишь. - Мерриуотер пожевал губами. - Если ты мне обещаешь не шуметь больше, то я, так и быть… Строго между нами, старина. Это не подлежит огласке даже здесь, и я предостерегаю тебя. - Он медленно сложил белые пальцы в мягкий жирный кулак. - Дарси хотел умереть.

- Причина?

- Я сам чертовски интересуюсь, Бирс. Ты зайди ко мне завтра. - Мерриуотер ерзал на своем стульчике. - Мы запросили и… Может быть, будут новости для тебя.

- О'кэй, - кивнул Бирс.

- Поверь, я не нахожу себе места, - проговорил Мерриуотер равнодушно. - Бедняга Дарси! До скорой встречи, старина.

«Врешь, Уотер, - сказал себе Бирс, выходя на площадку лестницы. - Тебе наплевать на Сайласа. Что бы ни случилось с любым из нас, тебе безразлично. Холодная ты водица, Мерриуотер! И ты, конечно, скрываешь от меня что-то. Ладно, завтра я выжму из тебя».

Ждать до завтра Бирсу, однако, не пришлось: Мерриуотер вскоре вызвал его опять.

- Есть новости! - объявил он.

- Насчет Сайласа?

Мерриуотер подался вперед, оттопырил толстые губы, точно собирался засвистеть, и улыбнулся. Ничего хорошего не сулила такая улыбка Мерриуотера.

- Нет, старина. Насчет тебя.

- Я весь внимание, шеф.

- Есть шансы отличиться, Бирс. Очень солидные шансы. - Мерриуотер, скрипя стулом, разглядывал майора. - Это тебя обрадует, держу пари.

- Весьма возможно.

«Выкладывай! Нечего пялить глаза», - добавил Бирс про себя.

- Ты своими руками раскопаешь все. Я советовался с боссами, Бирс. Все крайне обеспокоены инцидентом, а понять по каблограммам ничего нельзя. Ты друг Дарси и ты работал с ним… Мнение у всех такое, что ты самый подходящий человек.

Ехать в Турцию! Бирсу представился Карашехир, убогий городишко у русской границы, пыльный, скучный, погружающийся с десяти часов вечера в темноту, так как в это время замирает керосиновый движок. Бирс вспомнил клопов в номере гостиницы, закусочную, пропахшую курдючным салом, неподвижный, как музейный экспонат, фаэтон на углу: дремлющий кучер, порванная обивка экипажа, тощая лошаденка…

- Я готов, полковник. Это командировка или назначение?

- Разумеется, командировка. Сколько тебе осталось до отставки? Не больше года, верно?

«Да, не больше. И задерживать меня он не станет, - сказал себе Бирс. - Кто я? Интеллигент, лишенный слепого благоговения перед начальством. Такие не делают карьеру теперь. Сейчас я понадобился только потому, что я - друг Дарси».

- Инцидент сильно задел кое-кого наверху, - сказал Мерриуотер медленно. - Признаться, я даже не предполагал такого…

«Еще бы! - подумал Бирс. - Где тебе! Погиб человек - экая важность для тебя! Впрочем, боссы наверху, вероятно, только сегодня услышали имя Сайласа Дарси, уже после его смерти. Они-то отчего волнуются? Опять „холодная водица“ не договаривает…»

- Кого именно задело? - спросил Бирс.

- Ван Дорна.

- А какое Ван Дорн имел отношение к Дарси? Дарси не танцовщица и не баптистский проповедник!

Не будь командировки, Бирс не стал бы спрашивать. И не стал бы, может быть, говорить в таком тоне о Ван Дорне, могучем Ван Дорне, который вкладывает свои деньги не только в реактивные самолеты, но и в баптистские молельни, и в ночные ревю сомнительной репутации. О Ван Дорне, влияющем каким-то таинственным образом и на Мерриуотера и на его, Бирса, судьбу. Уж если ему выпала миссия успокоить Ван Дорна, то он обязан знать все. Все карты на стол!

- Ты что, вчера родился, старина! - воскликнул Мерриуотер, расставшись, наконец, со своей обычной флегмой. - Ван Дорн… Он член государственной комиссии, ведающей…

- Да, да! - прервал Бирс.

- С левой ноги ты встал сегодня, Бирс. Хочешь, чтобы мы послали другого?

- Нет, - сказал Бирс. - Я просто не желаю есть с завязанными глазами.

- Повторяю: в каблограммах сплошной туман. Я бы не стал играть с тобой в прятки.

«Врешь! - подумал Бирс. - Ты этим как раз и занимаешься. Ну, ладно. Ради Сайласа, - повторил он мысленно. - Ради Сайласа…»

- О'кэй, - бросил он.

При чем тут, однако, Ван Дорн? Впрочем, удивляться нечего… Да, он член комиссии. Но главное не в этом, - у него миллионы. Миллионы, которые значат больше, чем любая должность, любое звание. Не трудно командовать, имея миллионы… Чертовски любопытно, что же связывало Ван Дорна и Дарси. Верно, какое-нибудь очень щекотливое дельце. Такое дельце, которое не обсуждают в комиссиях, не проводят через парламент. Дельце для немногих посвященных… Ладно, на месте все разъяснится.

- Одно условие, Бирс, - голос Мерриуотера стал жестким, - высочайшая секретность. Самоубийство офицера на границе, под носом у русских, да еще с его полномочиями, - скандал, крупный скандал, майор Бирс. - Что бы там ни всплыло, ничто не должно просочиться.

А что может просочиться? Не пустяк - раз задело Ван Дорна. Но из Мерриуотера больше ничего не вытянуть. «Холодная водица», к тому же и мутная.

- Я говорю, майор, - с достоинством сказал Мерриуотер, - коренные англосаксы покрепче. Галльская кровь - она жидковата. Нет, куда ей против нашей! К твоему сведению: дед Сайласа писал свою фамилию с апострофом - д'Арси. Французы - хрупкий народец.

- Когда выезжать, полковник?

- Сегодня.

- Так скоро! - Бирс рассчитывал, что ему дадут хотя бы день на сборы.

- Хотите проститься с женой? Позвоните ей, сочините что-нибудь. Для вас готов самолет. - Мерриуотер кинул взгляд на бумажку, которую прикрывал рукавом. - Самолет стартует через час.