Прелюдия к Академии (Прелюдия к Основанию) - Азимов Айзек - Страница 89

Завтрак на следующее утро был накрыт в холле, примыкавшем к комнатам троих пленников, и оказался поистине роскошным. Огромный выбор вкуснейших блюд и всего вдоволь.

Селдон за обе щеки уплетал острые сосиски, пустив по боку предупреждение Дорс относительно катара желудка и кишечной колики.

Рейч сообщил:

– А мадам мэр, когда заходила ко мне вечером…

– Она к тебе заходила? – удивился Селдон.

– Ага. Сказала, что хочет поглядеть, удобственно ли мне. А еще сказала, что, может, отведет меня в зоопарк.

– В зоопарк? – Селдон взглянул на Дорс. – Какой на Тренторе может быть зоопарк? Собаки с кошками?

– Ну, там могут быть кое-какие местные животные, – предположила Дорс, – не исключено, что есть и привозные, с других планет, или такие, которые обитают везде, в том числе и на Тренторе, только на других планетах их, конечно, побольше. На самом деле, Сэтчемский зоопарк очень знаменит. Это, пожалуй, самый лучший зоопарк на Тренторе после Имперского.

– Добренькая старушенция, – заключил Рейч.

– Не такая уж она старушенция, – заметила Дорс. – А вот кормят нас, и правда, неплохо.

– Что правда, то правда, – согласился Селдон. Покончив с завтраком, Рейч удалился осматривать апартаменты, а Дорс уединилась с Селдоном.

– Вот уж не знаю, – сказал Селдон недовольно, – надолго ли нас предоставили самим себе. Наверняка она уже продумала, чем нас занять.

– Пока жаловаться, по-моему, не на что, – возразила Дорс. – Тут гораздо приятнее, чем в Микогене и в Дале.

– Дорс, я надеюсь, тебя не очаровала эта женщина? – спросил Селдон.

– Меня? Рейчел? Конечно же, нет. С чего ты взял?

– Ну, ты говоришь, что тут приятно. Кормят хорошо. Вполне естественно расслабиться и принимать подарки судьбы.

– Да, вполне естественно. А почему нужно от них отказываться?

– Послушай, не ты ли мне вечером говорила, что будет, если она победит? Я, конечно, не историк и верю тебе на слово, да и не только верю, а понимаю, что все правильно, даже не будучи историком. Империя распадется, и образовавшиеся островки будут сражаться друг с другом, пока… пока… в общем, неизвестно сколько времени. Рейчел надо остановить.

– Согласна, – кивнула Дорс. – Надо. Но не вижу, каким образом мы можем провернуть это маленькое дельце именно сейчас. Гэри, – прищурившись, спросила она, – скажи, ты ведь не спал этой ночью?

– А ты? – осведомился Селдон, не отрицая того, что не спал сам.

Дорс смотрела на него в упор с нескрываемой тревогой.

– Всю ночь провалялся без сна, думая о разрушении Галактики из-за того, что я сказала?

– Об этом, и кое о чем еще. Нельзя ли связаться с Четтером Челвиком? – спросил Селдон шепотом.

– Я пыталась сделать это еще тогда, когда нам грозил арест в Дале. Сообщение мое он получил, но не появился. Может быть, просто не сумел вырваться, но когда сумеет, явится обязательно.

– А ты не думаешь, что с ним что-нибудь случилось?

– Нет, – спокойно ответила Дорс. – Я так не думаю.

– Откуда такая уверенность?

– Я бы узнала. Узнала бы наверняка. Раз не знаю, значит все в порядке.

Селдон нахмурился.

– А вот я не уверен попросту ни в чем; ну, то есть вовсе. Даже если бы Челвик появился, что бы он мог поделать? Нельзя же в одиночку одолеть всех в Сэтчеме! Раз у них тут, как утверждает Рейчел, самая организованная армия на Тренторе, то что он может предпринять против целой армии?

– Давай не будем об этом. Как ты думаешь, есть надежда убедить Рейчел, каким-то образом вбить ей в голову, что у тебя нет никакой психоистории?

– Рейчел прекрасно знает, что у меня ее нет и не будет еще много лет, если и будет когда-нибудь вообще. Но она объявит во всеуслышание, что психоистория существует, что я владею методом в полной мере, и сделает это достаточно хитро для того, чтобы люди поверили и вели себя потом в соответствии с тем, как им будут преподноситься мои прогнозы, даже если я сам и рта не раскрою.

– Но ведь Рейчел потребуется время. За ночь ей не сотворить из тебя кумира, как, впрочем, и за неделю. По-хорошему на это уйдет никак не меньше года.

Селдон в задумчивости мерил шагами комнату.

– Может, и так. Не знаю. Да, пожалуй, здесь ты права. Рейчел не произвела на меня впечатления женщины, привыкшей терпеть и смиряться. А ее престарелый батюшка, Манникс Четвертый, наверняка еще менее терпелив. Он должен чувствовать приближение собственной кончины, и если стремился к развалу Империи всю свою жизнь, то предпочтет, чтобы все свершилось за неделю до его похорон, а не семью днями после. И потом…

Селдон оборвал себя на полуслове и внимательно оглядел комнату.

– Что – «потом»?

– Мы должны обрести свободу. Понимаешь… Я решил проблему психоистории.

Глаза Дорс удивленно расширились.

– Что?! Ты ее разработал?!

– Ну, не то чтобы в полном смысле разработал. На это уйдут десятилетия, может быть, века, Но теперь я знаю, что нужно для того, чтобы психоистория стала не теоретической, а практической наукой. Знаю как, но для этого мне нужно время, покой и средства. И пока я, быть может, вместе с моими учениками буду этим заниматься, Империя должна существовать. Надеюсь, кто-нибудь придумает, как сохранить ее или хотя бы свести до минимума последствия распада. И не спал я прошлой ночью от мыслей о том, что пора браться за работу, а я не могу.

Утром пятого дня пребывания в Сэтчеме, Дорс помогала Рейчу облачиться в парадный костюм, который вызывал у обоих одинаковое удивление.

Рейч с сомнением глядел на свое отражение в голографическом зеркале, а отражение, казалось, смотрело на него, копируя каждое движение, но при том не путало левую и правую стороны. Мальчик впервые в жизни смотрелся в голографическое зеркало, поэтому не смог удержаться – потянулся к изображению, смущенно захихикал, когда рука схватила пустоту, а рука в зеркале в точности повторила движение, но ее прикосновения он не почувствовал.

Наконец он изрек:

– Потешный у меня видок, однако.

Рейч пощупал тунику, сшитую из тончайшей ткани и подпоясанную узким плетеным ремешком, ее воротник – стоячий, будто накрахмаленный, доходивший до ушей.

– А башка у меня как мяч в чашке.

– Так одеваются богатые дети в Сэтчеме, – объяснила Дорс. – И всякий, кто на тебя посмотрит, будет просто в восторге и обзавидуется.

– Это с прилизанными-то патлами?

– Конечно. А еще ты наденешь вот эту маленькую круглую шапочку.

– Тогда башка уж точно как мяч станет.

– Значит, не позволяй никому ее пинать. А теперь вспомни все, о чем мы говорили. Будь внимателен, и не веди себя, как маленький.

– Но я же и есть маленький, – возразил Рейч, невинно глядя на Дорс.

– В самом деле? – поддразнила та. – А я-то думала, что ты считаешь себя двенадцатилетним взрослым.

Рейч ухмыльнулся.

– Ладно, чего там. Прошпионю, как надо.

– Только, пожалуйста, не зарывайся. Не подслушивай у замочных скважин. Если тебя за этим застанут, ничего хорошего не получится.

– Ну, вы чё, тетечка, за кого меня держите? Чё я, дите малое?

– А не ты ли, плутишка, утверждал это секунду назад? Слушай и запоминай все, что будет твориться вокруг тебя, но так, чтобы никто не видел, а после расскажешь нам. Это очень просто.

– Это вам, госпожа Венабили, просто говорить… – притворно вздохнул Рейч, но тут же хитро усмехнулся и закончил: – А мне такое дело – раз плюнуть.

– И будь осторожен.

– Ясное дело, – понимающе подмигнул далиец.

Тут явился лакей (настолько бесцеремонный, насколько только может быть самый наглый из них), дабы сопровождать Рейча туда, где его ожидала Рейчел.

Селдон проводил их озабоченным взглядом.

– Пожалуй, вряд ли парень посмотрит зоопарк, если будет слушать во все уши. Не уверен, что мы правы, подвергая ребенка такой опасности.

– Опасности? Я так не думаю. Рейч вырос в трущобах Биллиботтона, не забывай. Шпион из него получше будет, чем из нас двоих вместе взятых, Гэри. К тому же Рейчел без ума от мальчишки и простит ему любую проделку, бедняжка.