Прелюдия к Академии (Прелюдия к Основанию) - Азимов Айзек - Страница 78

– На Тренторе много разных правительств, – возразил Даван. – В каждом секторе – свои правители, и многие из них настроены против Империи. Если на нашу сторону встанет могущественный сектор, положение изменится, правда? Тогда мы уже не будем всего-навсего шайкой оборванцев, размахивающих ножами и булыжниками.

– Означает ли это, что некий могущественный сектор уже встал на вашу сторону, или вам этого просто хочется?

Даван промолчал.

– Позволю себе предположить, – сказала Дорс, – что вы думаете о мэре Сэтчема. Если мэр собирается воспользоваться народными волнениями для того, чтобы узурпировать имперский трон, вас это не коробит, нет? А зачем, спрашивается, мэру рисковать своим положением, которое и без того не такое уж жалкое? Неужели ради красивых слов о справедливости и равноправии, ради справедливого отношения к людям, до которых ему нет никакого дела?

– Вы хотите сказать, – проговорил Даван, – что всякий правитель, желающий сейчас помочь, может потом нас предать?

– Галактическая история изобилует подобными примерами.

– Но если мы будем знать об этом, почему нам не предать его?

– То есть, использовать его, а потом, в критический момент, изолировать от всех, кто стоит за ним, и уничтожить?

– Ну, может быть, не совсем так, но такой вариант оборота дел нужно на всякий случай иметь в виду.

– Итак, мы имеем революционное движение, в рамках которого главные участники событий должны быть готовы к предательству; и каждый должен ждать своего часа. Лучший рецепт анархии.

– Значит, вы нам не поможете? – спросил Даван.

Селдон, который все это время слушал, нахмурившись, беседу Давана и Дорс, сказал:

– Все не так просто. Мы были бы рады вам помочь. Мы на вашей стороне. Мне вообще кажется, что ни один здравомыслящий человек не станет поддерживать имперскую систему, основанную на провоцировании поголовной ненависти и подозрений. Даже тогда, когда представляется, что система работает, это не более чем метастазы главной опухоли, которые расползаются во все стороны, и все чреваты нестабильностью. Вопрос в другом: чем мы можем помочь? Если бы у меня была психоистория, если бы я мог предсказать наиболее вероятный ход событий, если бы я мог сказать, какие действия из числа вероятных вариантов скорее всего приведут к желаемому результату, тогда бы я с радостью предложил вам свои услуги. Но у меня ничего нет. Самое большее, что я могу для вас сделать, это не бросать попыток разработать психоисторию.

– И долго вы будете этим заниматься? Селдон пожал плечами.

– Не знаю.

– Мы же не можем ждать вечно.

– Иного я вам сейчас предложить не могу. Единственное, что я могу сказать, это то, что еще совсем недавно я был совершенно уверен в том, что психоисторию разработать невозможно. Теперь я в этом не так уверен.

– Хотите сказать, что до чего-то додумались?

– Пока всего-навсего интуитивно чувствую, что сумею додуматься, что решение есть. Я пока еще сам как следует не понимаю, откуда у меня взялось такое чувство. Может быть, это иллюзия, но я попытаюсь. Дайте мне время. И может быть, мы еще встретимся.

– Может быть, – кивнул Даван. – Но, может быть, когда вы придете сюда в следующий раз, то окажетесь в имперской ловушке. Можете, конечно, тешить себя надеждой на то, что вы, дескать, не интересуете Империю до тех пор, пока не придумали своей психоистории, но я уверен; Император и его клеврет, Демерзель, не собираются ждать вечно, так же, как и я. – Постараюсь не торопить их, – спокойно ответил Селдон. – Я не на их стороне, а на вашей. Пойдем, Дорс.

Они повернулись и вышли. Снаружи их ожидал Рейч. А Даван остался один-одинешенек, в своей жалкой каморке.

Рейч лопал, облизывая пальцы, прижимая к груди пакет с едой, От него самого и от пакета жутко разило луком, но каким-то ненастоящим, наверное, – дрожжевым.

Дорс поморщилась и спросила:

– Где ты раздобыл еду, Рейч?

– А парни Давана притащили мне. Даван добрый.

– Значит, нам lie придется угощать тебя обедом? – спросил Селдон, почувствовав, что сам жутко хочет есть.

– Вы мне кое-чё задолжали, – заявил Рейч, облизывая пальцы и плотоядно поглядывая на ремень Дорс. – Как нащот тетечкиного ножичка, а? Ну хоть один дайте…

– Никаких ножей, – отрезала Дорс. – Отведешь нас обратно – дам тебе пять кредиток.

– Ну да… – обиженно протянул Рейч, – Чё, я ножик, чё ли, куплю за пять-то кредиток?

– Пять кредиток – и все. Больше ничего не получишь.

– Зануда вы, тетечка, – заявил Рейч.

– Зануда с острым ножиком, Рейч, так что давай, пошли.

– Ну, ладно. Чё раскипятились-то? Сюда, – Рейч махнул рукой.

Они двинулись в обратный путь по пустынным коридорам, но на этот раз Дорс время от времени посматривала назад и вскоре прошептала:

– Стой, Рейч. За нами «хвост».

– Чё? – удивился Рейч. – Ничё не слышу.

– И я тоже ничего не слышу, – наклонив голову, произнес Селдон.

– А я слышу, – упрямо мотнула головой Дорс. – Так, Рейч, ты мне голову не морочь. Или ты мне сейчас же объяснишь, в чем дело, или я тебя так отделаю, что неделю горбатым ходить будешь. Обещаю.

Рейч заслонился рукой.

– Ну и бейте, тетечка, ну и бейте. Это парни Давана. А они вас же прикрывают, чтобы бандюги не сунулись, а вы…

– Парни Давана?

– Ну! По боковым коридорам топают.

Дорс резко схватила Рейча за рубашку. Мальчишка повис в воздухе, отчаянно болтая ногами и руками:

– Ой, тетечка, ой!

– Дорс! – одернул подругу Селдон. – Не надо так!

– Ему будет еще хуже, если он солгал. Я забочусь о тебе, Гэри, а не о нем.

– Да не вру я! – воскликнул Рейч, все еще пытаясь вырваться. – Ну, не вру же!

– Уверен, он не врет, – сказал Селдон.

– Ладно, увидим. Рейч, скажи им, пусть выйдут и покажутся.

Дорс отпустила мальчишку и вытерла руки.

– Злюка вы, тетечка, – с упреком проговорил Рейч. – Эй, Даван, – крикнул он. – Парни, выходите.

Пришлось немного подождать, и вскоре из ниши в стене вышли двое черноусых мужчин, и еще один, у которого через всю щеку тянулся шрам. Все трое в руках сжимали зачехленные ножи.

– Сколько вас тут еще? – резко спросила Дорс.

– Немного, – сказал один из незнакомцев. – У нас приказ. Мы вас охраняем. Даван хочет, чтобы вы остались целы и невредимы.

– Спасибо. Постарайтесь двигаться тише прежнего. Пошли, Рейч.

– Ну, тетечка, – с упреком проговорил Рейч, – я вам правду сказал, а вы?

– Прости, – сказала Дорс.

– «Прости»… – Рейч потер шею. – Возьму и не прощу. Ну да ладно, на первый раз прощается… – и он зашагал вперед.

Как только они добрались до проспекта, невидимые защитники испарились, даже Дорс перестала слышать их осторожные шаги. Но теперь особенно бояться было нечего – Селдон и Дорс уже находились в менее опасной части города.

Дорс внимательно оглядела Рейча и покачала головой:

– Вряд ли у нас найдется одежда твоего размера, Рейч.

– А на чё мне от вас одежка, госпожа. – Похоже, стоило Рейчу покинуть коридоры трущоб, как он тут же преобразился в вежливого, по его понятиям, мальчика. – Одежка у меня своя имеется.

– А я думала, ты хочешь прогуляться с нами туда, где мы живем, и принять ванну.

– Эт еще на чё? И так я на днях мыться буду. Тода и надену другую рубаху. – Он подозрительно посмотрел на Дорс. – Чё, стыдно стало, а?

– Вроде того, – улыбнулась Дорс.

Рейч царственно помахал рукой.

– Ничё. Мне и не больно было нисколечки. Ну вы и силачка, тетечка. Ух, как это вы меня подняли, будто я и не весю ничего.

– Я рассердилась, Рейч. Я должна заботиться о господине Селдоне.

– Чё, телохранительница, чё ли?

Рейч вопросительно глянул на Селдона.

– Тетечка – ваша телохранительница?

– Ничего не поделаешь, – смущенно улыбнулся Селдон. – Ей это нравится. Ну и потом, она свое дело знает.

– Подумай хорошенько, Рейч, – настаивала Дорс. – Может, вымоешься все-таки? Ванна у нас такая приятная, теплая.