В объятиях мечты - Гаврилова Анна Сергеевна - Страница 51

– Почему? Тебе же нравится этот танец.

Я помотала головой и отвернулась. Что-что, а дурборский вальс танцевать точно не буду. Ни при каких обстоятельствах.

– Соули… – протянул даориец. – Ну пожалуйста…

– Нет.

– Соули, нам нужно сгладить инцидент. Если выйдем на паркет, столичные кумушки и думать забудут о нашей ссоре.

– Мы выйдем на следующий танец, – заверила я.

– Следующим будет какой-нибудь скучный контрданс. – Рай перешел на шепот. – И я не смогу тебя обнимать. И кружить не смогу…

О Богиня!

– Дурборский вальс танцевать не буду.

– Почему? – не унимался тот, благодаря кому моя жизнь перевернулась с ног на голову и возвращаться в прежнее благостное состояние не желает.

Короткий взгляд на брюнета, и стало совершенно ясно – не отступится. Еще немного, просто схватит за руку и вытащит на паркет. Пришлось признаться:

– Боюсь.

– Чего? – недоуменно переспросил черноглазый.

– Боюсь, что, когда поднимете меня в воздух и начнете кружить… – я запнулась и невольно покраснела, – юбка задерется.

Маг нахмурился. Его недоумение было понятно – дурборский вальс оттого и считается крайне неприличным, что юбки во время пируэтов вверх взмывают. Не всегда, но довольно часто…

– В Вайлесе вас это не смущало, – тихо напомнил брюнет.

Я вспыхнула вся – от кончиков волос до кончиков ногтей. Но все-таки сказала:

– В Вайлесе на мне были панталоны.

Рай застыл и, кажется, онемел. Голос вернулся вместе с первыми аккордами этого страстного, неприличного, но невероятно любимого танца.

– А сейчас… сейчас на вас панталон нет?

– Нет, – отчеканила я и отвернулась. Просто выдерживать его взгляд стало невероятно сложно – глаза, и без того черные, потемнели и заблестели… странно.

Объяснять даорийцу, что панталоны нарушали силуэт платья, делали бедра чуточку шире, чем следует, не хотелось. Мужчины в таких тонкостях все равно не разбираются. Ну, за исключением мастера Эросита.

– Сейчас вернусь, – сообщил Райлен.

Он появился буквально через минуту, протянул бокал с вином.

– Выпей, поможет.

«Кому поможет»? – хотела спросить я, но промолчала.

– Что, на вас действительно нет панталон? – присаживаясь рядом, прошептал брюнет. Свой бокал он держал очень крепко, словно выронить боялся.

– Если за этот поступок вы назовете меня падшей женщиной… – зашипела я.

– Нет-нет! Что вы! – хрипло заверил Райлен, пригубил вино. А потом что-то пробормотал и выпил залпом.

Лакей, проплывавший мимо, этот жест заметил и тут же вручил герцогскому наследнику другой бокал, полный.

А я… я выдохнула и спросила:

– Господин Райлен, а вы меня на своем драконе покатаете?

Маг как раз очередной глоток делал – поперхнулся, закашлялся.

– Что, простите?

Я смутилась. Ведь ясно, что приличные девушки о таком не думают, но бронзовое чудо с острым гребнем и шипастым хвостом оставило неизгладимое впечатление.

– Я очень хочу покататься на вашем драконе, господин Райлен, – тихо повторила я. – Если вы не против, конечно…

– Я… я… – Что у него с голосом? – Я с удовольствием, госпожа Соули. Более того, я мечтаю покатать вас на своем драконе с тех самых пор…

Даориец запнулся. Потом пригубил вино и опять закашлялся.

– Простите, госпожа Соули. Простите… – сказал странно, сдавленно. – Забылся.

А после следующего глотка, который оказался столь же неудачным, как и предыдущие два, повернулся и спросил:

– А может, прямо сейчас поженимся? И ну ее, эту тещу?

Глава 20

Мечта сбылась через два дня. Правда, все случилось не совсем так, как предполагала. Я же рассчитывала на короткую воздушную прогулку, а мы… мы в Вайлес отправились. Вот прямо так, на драконе.

Причина отъезда была самой что ни на есть веской: в Вайлесе начиналась подготовка к свадебным торжествам. Конечно, меня могли оставить в столице, но так как наши с Райленом отношения получили колоссальную огласку, было решено соблюсти максимум приличий. По крайней мере, так говорил Рэйс.

Я не спорила, хотя прекрасно понимала – дело не только в приличиях. Вернее, совсем не в них. Просто «мои коршуны» пришли в бешенство от поступка первого министра и решили, что с играми пора заканчивать. Весть о телохранителях из седьмого мира тоже масла в огонь подлила, но тут только Райлен ярился.

Меня увозили, что называется, от греха подальше. И, если хоть что-то понимаю, возвращать в столичный серпентарий не собирались. По крайней мере, не так быстро.

Мнения будущей герцогини касательно отъезда никто не спрашивал, но я не сердилась. Мне вообще было глубоко безразлично, что творится вокруг, – мысли были посвящены иным, куда более важным вещам…

Это случилось в самом конце бала, когда церемониймейстер грохнул посохом об пол, а оркестр заиграл гимн Верилии. Изрядно захмелевшая аристократия вытянулась по струнке и попыталась принять серьезный, торжественный вид. Украдкой разглядывая тех, кого простой люд называет хозяевами жизни, я заметила странного мужчину. Он стоял в стороне, в тени одной из ниш. В его фигуре и позе угадывалось нечто настолько знакомое, что я неосознанно шагнула вперед и вытянула шею. Потом опомнилась и стыдливо опустила глаза – нет, таких совпадений не бывает. Я ошиблась. Точно ошиблась! Не мог он сюда прийти. А если бы и пришел, не стал был одеваться столь приметно – в бурую, украшенную металлическими пластинами куртку. Но тот, кто стоял в нише, был настолько похож, что я не выдержала и взглянула снова. Мужчина отрицательно качнул головой и растворился в воздухе. Сердце ухнуло в пропасть. Линар.

Все утро, вместо того чтоб отсыпаться после утомительного бала, я бродила по сиреневым покоям совершенно уверенная – брат вот-вот появится. Но Линар не пришел. Зато после обеда, когда в город вернулась жизнь, заявился Милан. Сердце снова ухнуло в бездну, но это был простой визит вежливости. Милан осмотрел отведенные мне покои, выпил кофы и удалился. От моей попытки поговорить о чем-то кроме погоды и минувшего праздника отмахнулся.

А вечером пришел Рай. Приличия позволяли брюнету проводить вечера в компании отца и его воспитанницы, правда, воспользовался он этим правом лишь теперь.

И снова это тяжелое тревожное чувство. И опять сердце проваливается в пустоту, замирает. Может, хотя бы Райлен что-нибудь о Линаре скажет? Ну хоть слово! Увы, разговор касался только подготовки к свадьбе, а когда перешли в малую гостиную и отгородились от слуг дверью, мужчины принялись обсуждать поступок господина Форана и произвол оборотней. Я слушала вполуха, думала: это что же получается? О появлении в столице Линара никто, кроме меня, не знает? Но ведь это противоречит здравому смыслу. Линара должны были заметить, а раз так… какая к тролльей бабушке свадьба? Какие оборотни? Какой Форан?

Часы пробили полночь, и Райлен начал прощаться. Отвесил уважительный поклон отцу, затребовал мою ручку для поцелуя…

И лишь тогда я решилась спросить прямо:

– А по делу Линара новости есть?

Мужчины переглянулись.

– Девочка моя, мы уже обсуждали, – насупился седовласый. – Ты в этом не участвуешь.

Зато Райлен оказался добрей – одарив долгим, тяжелым взглядом, брюнет признался:

– Два дня назад его видели в Доргирсе. Задержать не успели.

Доргирс? А это вообще где?

Райлен словно мысли прочитал, сказал хмуро:

– Это город в полутора часах езды от границы с Кромом.

Кром? Нет. Нет, быть такого не может. Линар тут, в столице, в самом сердце Верилии!

– А что из хранилища академии взял, выяснили?

Черноглазый кивнул, но тут же переметнулся на сторону отца:

– Соули, прости, но тебя это не касается.

Я не преминула напомнить, что речь о моем брате, вот только ответа все равно не добилась. Где-то на грани сознания вспыхнула мысль – их игры в молчанку всегда заканчиваются плохо. Но я была слишком взволнована, чтобы обратить внимание на подобную мелочь.