Права и обязанности - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 78

– А ты самоуверен, дракон.

– Я просто уверен, драконоборец.

«Вот и поговорили… Ну, по крайней мере, теперь я с ящером окончательно на „ты“.

Разговор с Эртом ввел меня в состояние полнейшего ступора, из которого я не вышел до утра. Мое дежурство закончилось давным-давно, а я все сидел в задумчивости у костра, наблюдая сперва за языками пламени, а потом уже смотрел на угли, не обращая внимания на сдержанное недоумение друзей, которые затем сменили меня на посту дозорного. Все это слишком похоже на правду, чтобы быть… ложью. Кажется, на этот раз я влип, по самые уши и выше… Этого не может быть просто потому, что не может быть! Но кто же еще мог подбить ватагу детей на то, чтобы поднять на меня, Владыку, руку?! Понятное дело, что никто, кроме прекрасного, легендарного и так далее… В сказку хочется верить, а Черный Дракон – это сказка моего народа, так что мне с ожившей легендой и разбираться. Самым желательным был бы тот исход, при котором неизвестно откуда явившаяся тварь снова вошла бы в разряд легенд. На этот раз посмертно.

– Владыка, – до крайности бесцеремонно дернул дракона за рукав старый гном. – Вы встревоженны.

Еще бы! А ты бы на моем месте от радости прыгал?!

– С чего ты взял?

А может, все еще и обойдется… Вдруг мы с Эртом сделали неправильные выводы, а я теперь мучаюсь из-за откровенной глупости? Ну-ну… Вот в наивности меня еще никто не обвинял. Я не тупая птица, которая водится в жарких странах, чтобы прятать голову в песок при малейшей опасности. Здесь земля тверже, еще сотрясение, сохрани Творец, заработаю…

– Владыка… – укоризненно покачал головой старый прохвост.

– И что надумал, дракон? – серьезно, даже чересчур, спросил меня драконоборец, который, в отличие от меня, прекрасно выспался.

Вон легкий румянец, глаза сияют, общий вид просто до омерзения цветущий. И я, напротив, мечта некроманта-извращенца, бледный, худой, взгляд дикий, щеки ввалились. Ужас, в общем.

– Знаешь, по-моему, ты прав, – нехотя признался я. – И мне это очень не нравится. – Помолчав несколько секунд, я завопил: – Но этого же быть не может!!! Черный Дракон – это только легенда! Ничего больше! Он не являлся даже тогда, когда мой народ не имел второго облика!!! – Сам поморщился от своих истеричных воплей, вздохнул, усилием воли заставил себя успокоиться.

– Проорался, чешуйчатый? – фамильярно спросил у меня орк, поглядывая с пониманием и заботой.

– Ага. Помогло, – вымученно улыбнулся я, чувствуя, как на место паники и истерики приходят обычные для подобных ситуаций спокойствие и жажда действия. Ну, это обычные чувства для меня в подобной ситуации. Просто когда понимаешь, что от тебя многое зависит, то не позволяешь себе бояться.

– И что мы будем со всем этим делать? – деловито поинтересовался у меня драконоборец.

Я насмешливо сверкнул глазами:

– Есть у меня одна идейка…

– Нет!!! Ты с ума сошел! Ты точно ненормальный! Самый ненормальный дракон в этом мире! – орала на меня Илнэ, для особой убедительности тряся меня за грудки.

Я даже не пробовал сопротивляться. Лень. Очень скоро волчице самой надоест.

Успокоилась девушка минут через пятнадцать, предварительно сорвав голос и вытряся всю скопившуюся в одежде пыль.

– И что из всего этого следует? – ехидно спросил я. – У тебя есть другой план?

– Нет, но… – вякнула было девушка, но я по привычке, полученной за долгое время пребывания на посту Владыки, ее тут же заткнул:

– Ну а раз нет, то и не высовывайся. И не пыхти на меня, ты не еж.

– Я-то не еж, а вот ты сволочь! – едва не завыла от обиды Илнэ.

– Сволочь, – не стал спорить я, – и вы будете делать так, как я скажу.

Изрек я все это своим особым тоном, от которого у моих подданных обычно быстро пропадала охота спорить. У друзей она тоже быстро пропала. Хотя, может быть, на них так положительно подействовали мои глаза, которым я «случайно» позволил стать драконьими. А если учесть, что двуипостасные обычно теряют контроль над обликом только в состоянии крайней ярости… В очередной раз убеждаюсь в том, что Темным действительно присуща подлость и коварство.

– Ты уверен, что они нас сразу не попытаются пристукнуть? – серьезно спросил меня драконоборец.

– Не уверен, – пожал плечами я. – Если попытаются, то это будут уже их личные проблемы. Причем последние в их жизни.

– Что, пацифизм уже пропал? – съязвил Грэш.

– Нет, просто изменить я все равно ничего не смогу, так что не буду мучить себя заранее.

– А почему ты вообще решил, что они попытаются взять нас в плен? – не выдержал Кот.

– Клин был неполным, – отозвался я. Пару минут с преогромнейшим удовольствием смотрел на вытянувшиеся физиономии спутников. – Клин – это наш боевой отряд, он состоит из девяти драконов. А на нас напало только восемь. Среди них не было ведущего. Они не получали приказа убивать, сами захотели отличиться. Мой труп тому, кто это устроил, не нужен. По крайней мере, не сразу. Сперва нужно показать мою слабость, доказать, что я действительно не Владыка. И это должны увидеть все драконы, которые ему поверили. За нами должен прийти полный клин, причем гораздо более сильный, чем те несчастные идиоты.

Последовала напряженная пауза.

– Ты уверен? – спросил Эрт.

– Девять к пяти, – выдал я, отчаянно улыбнувшись так же, как тогда, когда Мэл спросил, смогу ли я победить Ничто, проникшее в наш мир.

Тогда смог, сейчас тоже смогу, потому что я дракон, потому что я Владыка.

Но как же меня это все достало…

Килайя искоса поглядывала на Райвэна, которого буквально распирало от переизбытка энергии. В ее сторону дракон даже не смотрел, полностью погрузившись в свои великие стратегические планы, главным из которых была идиотская идея сдаться врагам в плен. Все считали, что это самоубийство чистой воды, но Владыка сказал, что надо, – все вздохнули и согласились. Оказалось, что когда ящер по-настоящему настаивает на своем, то с ним совершенно невозможно спорить. То ли это исключительное свойство драконов, то ли это из-за того, что тощий камин с крыльями все-таки захудалый, но правитель. И как только подданные умудрились выпереть его с поста всеобщего главы с такой-то харизмой?

О Райвэне демонесса упорно запрещала себе думать, боясь, что тот услышит, но то ли ехидный гад не лез к ней в голову, то ли считал, что это ниже его достоинства комментировать тот бред, который заменял мысли какой-то там девчонке.

«Ну вот, докатилась до самоуничижения, – горько усмехнулась Килайя. – А все из-за этой пакости крылатой!»

На «крылатую пакость» несчастная влюбленная смотрела с плохо скрываемой нежностью, которая плавно перетекала в ярость. Знать, что по дурости влюбилась в дракона-перевертыша было противно, то, что он не отвечает взаимностью, оказалось больно и унизительно. Хотелось одновременно придушить Райвэна и броситься ему на шею. И то и другое было глупо и невыполнимо. Хотя нет, броситься ему на шею она всегда может. Заодно и доставит остальным удовольствие лицезреть редкостную картину «Дракон, сбрасывающий с себя всякий мусор». Этого она точно не переживет…

Когда окончательно уверился, что мой план единственно верный, я погрузился в своеобразный транс, воспринимая только то, что могло непосредственно отразиться на том, что я задумал. Все лишнее послушно проплывало мимо сознания, не мешая думать о главном: о том, как мне встречать тот, другой клин, который должен отвести нас к тому, кто устроил весь этот невообразимый кошмар.

Ну, тварь, только дай до тебя добраться, узнаешь, что такое дракон в состоянии неконтролируемой ярости! Ты у меня не сразу сдохнешь…

Видимо, что-то проскользнуло на моем лице, потому что Айэллери, который подошел ко мне что-то спросить, побледнел и попятился, сбивчиво пытаясь оправдаться непонятно за что. Я посмотрел на него с откровенным удивлением, пожал плечами и снова погрузился в составление планов убиения гада. Пацифизм пацифизмом, но эту тварь я буду убивать долго и с удовольствием. Эльф вроде бы успокоился, поняв, что лично против него я ничего не имею, но все равно старался не приближаться ко мне и время от времени нервно косился. В другое время я с удовольствием посмеялся бы над шарахающимся остроухим, но теперь было не до того.