Загадка Либастьяна, или Поиски богов - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 48

– Все ясно, малыш решил, что нашел подходящее заклинание поиска, и опробовал его, – заключила Элия, осмотрев улики.

– Где он теперь? – сурово вопросил Нрэн. Тон его не предвещал младшему брату ничего хорошего, где бы тот ныне ни пребывал, пусть даже за гранью миров, а взгляд говорил о том, что время применения телесных наказаний в воспитании принца Лейма еще не ушло в прошлое.

– Вероятнее всего там, где и объект поиска, – предположила богиня, изучая заметки кузена и книгу Гуто. – Подождем возвращения мальчика, надеюсь, что весь этот переполох хотя бы был не напрасен.

– Хорошо. – Принц Нрэн смирился с тем, что наказание придется на некоторое время отложить. Он поместил ларец во вновь установленные доспехи и вывел принцессу из Хранилища, параллельно думая не только над радужными перспективами времяпрепровождения в обществе возлюбленной, но и над настоятельной потребностью ограничить допуск родственников в недра Хранилища во избежание новых разрушительных последствий.

– О-па! А ты говорил, поздно! – радостно и очень громко (если кто спал в ближайших комнатах на трех этажах, наверняка проснулся в холодном поту) объявил герцог Лиенский, появляясь в коридоре замка рядом с Элией и принцем Нрэном. Воитель, провожающий кузину в ее покои, пронзил Элегора гневным взглядом и записал на счет Лейма еще один величайший проступок – дарование для герцога Лиенского свободного допуска телепортации в замок.

Кэлер, перенесшийся вместе с герцогом, пробасил: «Привет, сестра!», кивнул Нрэну, поправил сумку на плече и с хрустом откусил сразу половину немаленького яблока из запасов, прихваченных в Бартиндаре.

– Прекрасная ночь! – сверив свои ощущения времени с бархатной темнотой за окнами, поздоровался герцог, впрочем, для него любое время суток было прекрасным, исключая редкие приступы черной как уголь или смола хандры, когда хотелось проклясть Творца и вообще уничтожить всю Вселенную разом. – Кстати, леди Ведьма, классный халатик, в таком, во избежание собирания толпы воздыхателей, прогуливаться по замку можно только под конвоем принца Нрэна. Ты не отходила ко сну, веря и надеясь на встречу со мной? Ах, я польщен!

– Нет, – разочаровала Элегора богиня, слегка придерживая руку Нрэна, потянувшуюся к эфесу меча. – Меня задержала другая неприятность.

– Какая неприятность может быть важнее меня? – встав в позу, «оскорбился» авантюрист, весело сверкнув глазами. – Я, понимаете ли, спешу, мозоли на пятках натираю, недоедаю, недосыпаю, продираюсь сквозь дикие заросли, путаюсь в паутине, вдыхаю пыль, стремясь явиться пред ее дивные очи без промедления, а она меня не ждет!

– А я вообще ветреница и не обязана ждать каждого обормота! – надменно провозгласила Элия и заинтригованно поинтересовалась, одновременно перенося всех мужчин разом в свою гостиную, более надежно защищенную от прослушивания, чем коридоры замка: – Неужто вести столь важны?

– Лейма звать не будете? – ответил вопросом на вопрос Элегор, рассчитывавший увидеться с другом в Лоуленде.

– И всю семью в придачу. А может быть, проще сплести заклинание громкой трансляции и оповестить весь город о нашем сборище? – насмешливо добавила богиня, пряча книгу и записи кузена в шкаф. – Утихомирьтесь, герцог, никто не собирается держать Лейма в неведении, но обстановка для большого сборища сейчас не самая подходящая. Пока вашему безграничному тщеславию придется удовольствоваться двумя внимательными слушателями.

– Рассказывайте, – потребовал Нрэн, прислонился к стене, скрестил на груди руки и застыл, словно пытаясь слиться с интерьером. Но даже замерши молчаливой статуей, великий воитель не сливался с обстановкой, подобно своему брату Тэодеру, умевшему становиться совершенно незаметным, а продолжал тяжело давить на психику окружающих. Нрэн с молчаливым подозрением следил за герцогом, ожидая новых дурачеств и провокаций.

Элегор плюхнулся в кресло, демонстративно медленно вытянул ноги, поерзал, вздохнул, поискал вдохновения где-то за темным окном, прикрытым тонким призраком тюля, отщипнул, кинул в рот и слопал пяток золотистых отборных виноградин из хрустальной вазы с фруктами на круглом столике рядом. И напевно, в традициях бродячих менестрелей, явно стараясь вывести из себя воителя, повел повествование:

– Покинув прелестную принцессу Элию и ее братьев на Олонезе, мы – принц Кэлер и я – телепортировались на Вальмору, в спальню Грюса, моего агента, коему было предписано вести дела по продаже поместья. Он, бедняга, не ждал нас так скоро и совсем уж было собрался вернуться под одеяло к своей тощей подружке, именуемой Селедочкой, но Грюсу пришлось спешно подбирать портки…

– Короче и по существу, – внес корректировку в свой приказ Нрэн, пока Кэлер плутовато ухмылялся в кулак, склонив голову так, чтобы густая шевелюра скрыла веселую чертовщинку, пляшущую в зеленых глазах.

– Других карт в Бартиндаре нет, а найденные нами вместе с ларцом по заданию Творца принес Жнец, – охотно сократил повествование до одного предложения вредный герцог, сопроводив фразу подчеркнуто вежливым резковатым кивком в сторону воителя.

Нрэн впился в Элегора таким взглядом, будто снимал мерку для погребальной урны, но смолчал. Элия, навострившая ушки от одного только слова «Жнец», чреватого большими тайнами Мироздания, небрежно проронила:

– Я не столь верный адепт краткости и, пожалуй, готова выслушать более подробное изложение, если, конечно, оно не включает в себя поэтические описания процесса натягивания нижнего белья вашим агентом, герцог, и отправление им гигиенических процедур.

– Ради вас, принцесса, я опущу подробности, способные оскорбить целомудренный слух, – галантно, интимным полушепотом заверил Лиенский, демонстративно не обращая внимания на Нрэна, подпиравшего стену. Игнорировать бога войны было задачей не из легких, но Элегор успешно справлялся.

– Кстати, в Бартиндаре яблоки знатные. Угощайся, Элия! – Кэлер слазил в свою сумку и вывалил в вазу с общипанным виноградом изрядную горку ярких плодов. По гостиной тут же поплыл свежий яблочный аромат. Показывая пример, принц выбрал себе самое большое яблоко и, развалившись в кресле, принялся добросовестно жевать.

– Кушай, не пропадать же добру, – великодушно предложил герцог. – Они не отравленные, яд некогда было закачивать.

– Вот жалость, – улыбнулась богиня и, выбрав пестро-полосатое яблочко, впилась в него зубками. Воитель фрукты проигнорировал. Может, не желал принимать пищу из рук неприятеля, а может, не поверил в то, что сумасшедшему Лиенскому не хватило времени на сотворение гадости…

Доведенный до белого каления подколками Элии и командным тоном Нрэна, но вовсе не горящий желанием по-настоящему разозлить богиню, Элегор начал рассказывать по существу. Великодушный Кэлер позволил герцогу, как главному герою повествования, все изложить самому.

– До Бартиндара нас подбросили плотогоны, за проезд платили, развлекая песнями местных русалок. Дамы были так растроганы, что преподнесли нам в дар Жемчужину Желания. В пустом поместье, окруженном яблоневым садом, куда доставили нас плотогоны, мы не нашли ничего, хоть и обыскали его сверху донизу: симпатичный заброшенный дом образованного провинциала, накрытый заклятием отчуждения. Так и ушли бы ни с чем, если бы не случай: я выронил и раздавил сапогом подарок русалок, обмолвившись при этом о своем желании узнать, каким образом ларец угодил в Бартиндар. И получил очередное доказательство того, что желания богов склонны сбываться даже тогда, когда мы не прибегаем к Закону Желания. Словом, нас настигло видение…

Элегор подробно описал свои ощущения и все детали вызванного русалочьей магией видения из прошлого, представшего перед богами.

– Магия амфибий весьма причудлива, – промолвила Элия, со вниманием выслушав речь герцога. Второе яблоко, взятое из вазы, так и осталось не надкушенным. – Но нет повода не доверять ей. Такими фигурами, как Жнец, не играют впустую и уж точно не используют для розыгрыша. Спасибо, мальчики, в некоторой степени мое любопытство удовлетворено. Правда, ответ на один вопрос породил десяток новых вопросов.