Лилии на ветру - Ежова Лана - Страница 111

Тело горело. Позвоночник гадко хрупал, наполняемый темной магией. И сквозь ослепляющую боль Костя с трудом осознавал, что происходит вокруг. Вот по приказу Веласкеса его тащат под руки два вампира. Роняют – и изувеченный пленник падает в лужу. Среди свиты Алхимика паника. Сам вампир осторожно отступает, стараясь не попасть под руку разъяренного оборотня, вошедшего в полную боевую форму. Длинные когти рассекают воздух – и еще один дождь, кровавый, окропляет мокрый асфальт.

Когда голова одного из слуг упала ему на живот, Костя уже мог двигаться, пускай и медленно. На него никто не обратил внимания – и одержимый опасливо, опираясь о стену, ушел в дождь. Ушел туда, где совершают преступление, за которое маги казнят, не дожидаясь суда. Искусанные губы одержимого растянулись в улыбке: пускай на этот поступок его толкнул демон, но отомстить магам и он не прочь. Через считаные минуты Лисовский ввалился в пустой цех и заклинанием проверил, один ли он в помещении. Один.

Возле пентагерона Костя замер, целиком погрузившись в себя. Нет, его мысли не были отчаянными. Пока он плелся по двору завода, они приняли определенный оборот. Он сделает то, что требует демон, и наконец-то будет свободен. Хват сам сказал, что больше не нуждается в его услугах, ведь освобожденный Повелитель наградит его телом. Новым, совершенным, а не этой жалкой человеческой оболочкой.

Пелена дождя, стучавшего по крыше, скрыла его от остального мира, наполнив душу нереальным умиротворением. Возможно, такие ощущения возникают у самоубийцы, ясно осознающего, что это последний день его жизни. Косте вдруг стало легко и спокойно. Сейчас все закончится. Что ждет его после смерти, он не знал и, если честно, мало верил в существование ада и рая. Хуже, чем последние шесть лет, ему не будет. Значит, да здравствует забвение! Лисовский потянулся к источнику силы внутри, который дал ему демон, и одним взмахом руки смел с пентагерона песок. Точные линии пятиконечной звезды с символами по центру и на лучах хищно темнели на сером полу.

Из тайника в стене Костя достал четыре маленьких пузырька с темной густой жидкостью. Кровь, кровь магичек, убитых им по приказу Хвата. Благодаря магии ни один ушлый вампир не унюхал его схрон. И она позволила сберечь ее свежей, как и в первые секунды, когда он ее пролил. И естественно, полной силы. Насильственная смерть ведьмы освобождает грозную магию, которую можно «законсервировать» в крови, чтобы потом использовать в запрещенных обрядах. Лисовский собирался принести драгоценную жидкость в жертву, активировав пентагерон-врата в закрытое измерение, то, которое высшие демоны используют в качестве тюрьмы для своих преступников. Воитель вернется на Землю и заставит ее содрогнуться. Славное время настанет: сотни тысяч смертных и полуночников падут от мечей его воинов, прольются реки крови, тьма опустится на мир. Костя мотнул головой, прогоняя чужие фантазии. Порой мысли Хвата перемешивались с его, так что было тяжело определить, где чьи.

Нет, Лисовский не верил, что освобожденный демон устроит библейский апокалипсис. Слишком просто для древнего изощренного существа, если он, конечно, не сдвинулся с ума во время заточения. Скорее всего, демон затаится, осмотрится и, войдя в курс дела, начнет мстить исподтишка. Сначала своим собратьям, осудившим его на пожизненное заточение, затем – человечеству, с помощью мелких демонических сущностей развязав, например, третью мировую войну. Или поспособствовав открытию нового химического оружия. Или взорвав несколько атомных станций. Или…

Было много «или». И каждое из них вело к миллионным жертвам среди мирного населения, коего одержимому было не жаль. Ничего, планете грозит перенаселение, так что чистка не повредит. Лисовский цинично хмыкнул и вылил кровь первой ведьмы на линии звезды. Пентагерон, полыхнув, жадно впитал в себя подношение. Когда опустел четвертый пузырек, Костя шагнул на середину пятого луча и, полоснув выдвинувшимся когтем по запястью, наполнил символы собственной кровью. С первыми словами заклинания в центре активированной звезды возникло темное облако. Живое. Движущееся. Мерцающее.

Лисовский читал по памяти древние слова – и облако, разросшись, превратилось в черный вихрь. Вихрь, кружившийся против часовой стрелки. В эпицентре круговорота, то появляясь, то исчезая, закружились костяные оскаленные морды.

Демон в теле человека ощерился – первые гости уже на пороге. Добро пожаловать, родственнички!

Узнав владельца тяжелой руки, Лиля с облегчением перевела дух, но все равно напугавшему девушку великану пришлось поддержать ее.

– Тише, девочка! – Оборотень обеспокоенно заглянул в лицо возлюбленной своего племянника. – Ты что, ранена?

– Нет, Леш, просто испугалась, – прошептала Лиля, собираясь с силами.

– Ого! Уже не путаешь меня с Гошей! – поразился гигант и тут же спросил: – А где Кир?

Глотая слова, Лиля поведала спасателям все, что они хотели знать.

Маги не тратили время понапрасну – тотчас поспешили на помощь Кириллу. Лилю, пообещавшую вести себя как мышка и не путаться под ногами, пришлось взять с собой.

«Щит невидимости», наведенный на группу Мирославом, считался одним из сложнейших в этом виде оборонной магии. Он не только гасил издаваемые бегущими людьми звуки, но и, пропуская дождь, позволял оставаться им сухими. Благодаря щиту Лиля и не почувствовала приближения команды Мира.

Если бы не дядя Кира, тащивший ее под руку, девушка не выдержала бы темп, заданный магами. Даже пожилой экзорцист, казалось, мог сдать норматив в беге на длинные дистанции.

Бой длился пятнадцать минут – именно столько времени прошло, как сбежала Лиля.

Кирилл, сделав пару пробных магических ударов, убедился, что у Веласкеса с его ближайшими сторонниками хорошие амулеты, подавляющие магию. И ему не дезактивировать такое количество глушилок. Так что рассчитывать приходилось на одну грубую силу оборотня. И он отпустил своего внутреннего зверя на волю, позволив ему захватить контроль над телом. И все внешнее, привитое человеческим обществом, утонуло в ярости хищника, отстаивающего жизнь своей самки, матери его будущих детей.

Про себя он не думал. Силы не равны, главное, продержаться подольше и не пустить по следу Лили ни одну кровососущую тварь. Вампиров и кровозависимых оказалось больше, чем он рассчитывал. На шум драки из здания подтянулись еще охранники Алхимика.

Разрывая когтями вампирью плоть, ломая позвоночники, отрывая головы, он двигался к Веласкесу, словно тот являлся его главной целью. И ему это почти удалось, пока один из телохранителей, по национальности японец, отбросив в сторону меч, не пустил в ход серебряную цепь. Руки вампира от соприкосновения с губительным металлом защищали кожаные перчатки до плеч, тогда как Киру приходилось совершать немыслимые повороты и кульбиты, дабы избежать обжигающего удара. Вампир оказался мастером боевой цепи. Двигаясь как смерч, японец вскоре заарканил оборотня и повалил на асфальт.

– Зря рыпался, волк, – склоняясь над вервольфом, заметил Веласкес.

Кир, обвитый цепью, дышал тяжело. Зверь внутри, поджав хвост, отступал обратно в тень, передавая управление человеку.

– А твоя девчонка успела-таки сбежать, – вдруг вспомнил Алхимик и скучающим тоном приказал голему: – Циклоп, догони и сверни ей шею. Она мне больше не нужна.

Отчаяние пополам с яростью затопило душу Кирилла: помощь не успеет, Лилю настигнут и… И Кир сделал то, что поклялся никогда не делать. Он обратился к малоизученной стороне своего Дара – превращению хамелеона в нелюдей. Дымящаяся цепь распалась на звенья под напором чудовищной силы.

Алхимик не успел моргнуть, как оказался опутан гигантским щупальцем.

Дождь хлестал землю холодными струями. В обуви хлюпала вода, и ноги скользили, теряя опору. Если бы не Леша, она не раз бы упала, а так бежала вполне сносно.

Информационные щитки и густые елки не позволяли сразу увидеть, что происходит на пятачке перед административным зданием, лишь услышать надсадные крики и стоны. Но когда они обогнули препятствия, Лиля споткнулась и с неожиданной силой дернула Лешу назад. Впрочем, оборотень затормозил и сам.