Домашняя работа - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 46

– Доброго здоровья!

– И вам, – прокашлялся один из свитских.

– Да, и нам тоже.

Шутить, щипаться и смеяться уже никому не хотелось. Разве что Эрику. Но он благородно сдержался. И просто попросил покормить и его и парней. Что было тут же выполнено с большим удовольствием.

Барона проводили через три часа. Ужравшегося в зюзю. В карете. Но Лиля бы и побольше отдала, лишь бы он убрался. И в хорошем настроении.

Впрочем, на возвращение кареты она надеялась. И о возвращении барона подозревала. Припрется. И еще как… каз-зел!

Помахав платочком вслед свитским и карете, Лиля высморкалась (а то что ж – зря доставала?) и повернулась к Лонсу:

– Шевалье, моя благодарность. Вы меня сегодня очень выручили.

– Ваше сиятельство, это такие мелочи… Так должен поступать каждый мужчина.

Лиля раскланивалась, Лонс тоже. Но друг друга они поняли.

«С меня причитается».

«Сочтемся».

Вслух слова не прозвучали. Но Лиля умела быть благодарной. А Лонс собирался быть полезным.

Два хороших человека всегда могут договориться.

Получив письмо от Тариса Брока, Август буквально взвыл.

Покушение?!

Лиля живет в кошмарных условиях?! Но ведь раньше…

Августу понадобилось ровно пять минут, чтобы понять – раньше его люди ездили в Иртон вместе с графом. А Лилюшка…

Тихая, домашняя девочка, родной ребенок, доченька от любимой жены. Конечно, она и слово боялась сказать при супруге!

Да и письма, наверное, он читал?!

Первым желанием Августа было пойти во дворец и нажаловаться королю.

Вторым – подумать головой. И чуть подождать.

Жаловаться надо на что-то, а не просто так, на основании трех строчек голубиной почты. Сначала получим письма дочки, выслушаем Брока, да и представителя его величество в Иртон послал.

Вот если все и правда подтвердится…

Погоди у меня, Иртон!

Я не граф. Но радость и счастье я тебе обеспечу. Ты у меня жене нижнюю юбку в зубах приносить будешь!

Август не сильно обманывался о мотивах зятя. Ему нужны были деньги и верфи. Чего уж там. И короне – тоже. Да и кто бы отказался от такого кусочка? Недаром посаженым отцом на свадьбе был сам король. И гарантом договора.

Да, Лилюшку Джерисон не любил. Но стерпится-слюбится, так? А если еще и дети пойдут, вообще замечательно. А тут…

Супруг ей пренебрегает.

Живет в кошмарных условиях.

И самое главное.

Покушение!

Да кому понадобилось убивать его доченьку?

Нет, нельзя пока пороть горячку. Брок скоро будет здесь, надо поговорить с ним, а потом уже и к королю. Дело-то серьезное.

Упоенный вусмерть барон Донтер пришел в себя только на подъезде к поместью. Лиля постаралась. Самогонка – вещь такая, если понемногу подливать в местное вино, запах почти не заметен. А по мозгам даст.

И качественно.

Служанки постарались. А вина барон выпил много. Так что сейчас сильно страдал похмельем.

Но графиню Иртон в этом не винил.

Наоборот – впечатление осталось положительное. Этакая домашняя курица. Учит дочь, вышивает цветочки и не лезет в мужские дела. Этот ее шевалье… управляющий, что ли?

Да, наверное.

И в то же время…

Управляющим раньше был Эдор. С которым барон кое в чем нашел общий язык. Но Эдора выгнали. Графиня?

Смешно!

В это барон поверить просто не мог. Сработала инерция мышления. Женщина – это прекрасное существо. Она создана, чтобы украшать жизнь, и должна быть милой, глупой. Лилиан Иртон отвечала этим канонам. Так что Клив не смог поверить, будто она угрожала сунуть Эдора пятками в камин.

Скорее всего Эдор кое о чем умолчал. Ему угрожали оружием – ну так есть и вирмане. Вот то, что этот гаденыш не сказал о вирманах… тут барон мог поверить.

Если граф что-то заподозрил, прислал своих людей, те взяли Эдора за шкирку, и бывшего управляющего выпустили просто так?

Да нет. Наверняка его просто напугали и должны были начать обработку на следующий день. Кто б его выпустил, если были серьезные подозрения?

Да еще с женой?

Смешно…

Барону и в голову прийти не могло, что в теле Лилиан Иртон появилась новая сущность. Которая просто омерзительно ориентировалась в новом мире и делала, что в голову пришло.

Нет. Вариант с графом был правильнее.

Где-то Эдор прокололся. Чего-то не учел.

Со всеми вытекающими.

Так что графиня – не проблема. Основной бедой барону виделись вирмане. Эти дикари шуток не понимают и проблемы решают топором.

А это уже грустно.

Особенно с похмелья.

Ладно. Вот голова болеть перестанет, подумаем, что с ними делать. А то скоро зима.

В следующие дни Лиля была очень занята. И весьма собой недовольна. Вот раздражение и трансформировалось в двигательную активность. Да еще какую.

Повод для недовольства у нее был.

Ладно. Пусть все здоровые вирмане пашут на ремонте кораблей, строительстве коптильни-солеварни и заготовке рыбы на зиму. А все, кто остался в замке, были буквально в состоянии нестояния. Джейми смотрел мрачно, да и сама Лиля, зайдя в лазарет, тоже не была в восторге. Даже в ее мире такое потребовало бы серьезных усилий. А тут… ни антибиотиков, ни иммуностимуляторов… промывать раны вонючей самогонкой и молиться всем подряд.

Но не в этом суть.

Да, барон. Да, сволочь. Да, может доставить кучу неприятностей.

Но чего ты вскинулась?

А потому что не привыкла чувствовать себя беззащитной. В замке было от силы человек пять у Лейса. Очень неудачное время барон выбрал для визита – когда часть ребят Лейса провожала Тариса Брока и еще не вернулась, часть отправилась вместе с крестьянами на заготовку и доставку камней для стены замка, а в самом замке остались… увы! Всего пять человек военных. Во главе с Лейсом, боеспособных, но – пять человек.

Мало.

Неудачно барон приехал. Или наоборот – удачно?

Эрик на этот счет высказался так:

– Засеки надо делать. И заставы. С голубями. А иначе кто хочет будет шляться.

Лиля кивнула:

– Эрик, займешься? Вот ремонт корабля закончишь, это на тебя и ляжет.

Она… ну, не извинялась, но объясняла, почему не пригласила вирманина за стол:

– Я побоялась. Барон – дурак, вспыльчивый, да, может, он и не решился бы тебя задирать, но если бы начал… мог ведь и начать. Из желания доказать всем, что он такой непобедимый и крутой.

Эрик ухмыльнулся и погладил рукоять топора.

Лиля продолжила:

– Вот-вот. А раздоры с соседями – это последнее, что нам нужно.

Вот тут и прозвучало про засеки. Лиля тут же согласилась:

– А голубей мы где возьмем?

– У Лейфа есть голубятник. Да и в деревне голубятни есть.

Лилю как крапивой ожгли:

– У кого?!

– У Фреда Дарси и Эрка Грисмо.

– А почему…

Лиля дернулась и заткнулась. Любой вопрос выглядел бы глупо. Почему она не знает? Почему не доложили?

Простите – чушь!

Ты – графиня. Не знаешь? Ну-ну…

Пару минут она помолчала. А потом решилась и честно рассказала Эрику почти все. С того момента, как очнулась.

Нет, не о своем попаданстве. Боже упаси! Проще сразу дорожку на костер проложить. Пусть даже здесь инквизиции нет. На фиг!

А вот о том, что управляющий воровал, подозрительно распустил дружину, о внезапно появившихся волках, о…

Эрик слушал очень внимательно.

И неожиданно спросил:

– Госпожа графиня, а где этого Эдора зарыли?

– Не знаю. А…

– А вы труп видели?

Лиля помотала головой, уже догадываясь:

– Он, может быть, жив?

– Вполне. Он может прятаться у сообщника. А еще… Ваше сиятельство, давно ваш супруг приезжал?

Лиля прикинула по времени.

– С полгода назад.

– А когда теперь должен?

Ответ «Альдонай его знает» был написан на личике графини крупными буквами. Эрик вздохнул. Странная она все-таки. В сложных вопросах разбирается спокойно, с травником спорит, с мужчинами говорит совершенно свободно. Но иногда проявляет удивительную наивность.