Первые уроки - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 7

Тут-то и подвернулся Август Брокленд.

У него была единственная дочь. Лилиан. Младше Джеса почти на десять лет, но какое это имело значение? Главное – детородный возраст. И хорошее приданое. Тут все выходило просто прекрасно. Джес и Лилиан становились супругами, к Иртону присоединялся Брокленд. Серьезно расширялась площадь поместья. И кроме того – Джес мог спокойно заниматься фамильными верфями Броклендов.

Старый Август, увы, хоть и женился три раза, но детей, кроме Лилиан, не имел. А разве мыслимо оставить верфи в руках женщины? Нелепость! Что она понимает в кораблях?

А вот Джес…

Да, он не был моряком от Бога. Но разбирался в кораблестроительстве. Медленно. Упорно. Постепенно. Под руководством старого Августа.

Одним словом, его величество чувствовал гордость за сына. Ложкой дегтя в бочке меда оказалась сама Лилиан.

Его величество видел ее всего один раз – на свадьбе. И понял, что его Имоджин не худший вариант. По крайней мере, с ней в постель можно было ложиться без содрогания.

Лилиан же…

Туповатая груда жира. Другого слова его величество подобрать не мог. И тихо надеялся, что Лилиан умрет во время очередных родов. Или Джес найдет себе такую же подругу, как Джесси. И успокоится рядом с любимой женщиной. Пора бы уже, возраст не юный! А то скоро всех придворных дам переберет, паршивец.

Кстати, легок на помине…

Тихо скрипнула дверь кабинета…

– А, это ты, Джес?

– Я. – Мужчина скользнул из тени на свет…

Его величество король Ативерны Эдоард Восьмой махнул рукой в сторону кресла.

– И что ты стоишь? Садись. Вернулся, значит?

– Вернулся, ваше величество. И полностью готов отдаться государственным делам.

– Джес, прекращай эти титулы. Надоело.

– Хорошо, дядя Эд.

В конце концов, Джерисон, граф Иртон, действительно приходился королю племянником. Пусть и от второго брака. И приятнее было слышать от родного сына привычное «дядя Эд», чем формальное «ваше величество».

Лицо молодого человека приобрело плутовское выражение. И король покачал головой.

– Лучше бы ты так тяготел к делам семейным, а не государственным.

– Дела моего государства – это и мои семейные дела, дядюшка, – ответствовал юный нахал.

– Жестоко ошибаешься. Дела государства – это мои личные проблемы. А ты не крути тут хвостом, – проворчал Эдоард. – Давно бы мне пару племянников сделал, если бы не отлынивал.

– Глядишь, один и будет, – вздохнул Джес. И чуть не сорвался на крик: – Дядя, ну не могу я! Ты же ее сам видел! Дура, истеричка, уродина! Во сне увидишь – не проснешься! Да она мне и через крепостной ров не нужна!

– Тебя и не просят в ней нуждаться. Сделай ей ребенка, и все. Не нравится – прикрой ей лицо платком.

– Подушкой. И подержать подольше, – буркнул Джес. – Да беременна она, беременна!

– Сколько месяцев?

Джес ненадолго задумался.

– Месяца три. Или уже четыре.

– Как разродится – привезешь ее ко двору?

Мужчина откровенно скривился.

– Прости, дядя, не хочется.

– Подумай. Тут вы часто видеться не сможете, а…

– Нет уж. Пусть сидит в Иртоне. Глаза б мои на нее не глядели. Я ей туда отправил лекаря и денег. Этого хватит с лихвой!

Эдоард покачал головой и оставил попытки воспитывать сына. Взрослый уже. Так что стоит заняться делами.

– Что еще скажешь?

– У меня тут несколько отчетов с верфи. По тем чертежам, которые мы позаимствовали у Ферейры, могут выйти вполне приличные корабли. Мастера хотят построить один на пробу и поглядеть, что получится.

– Ты тоже хочешь поглядеть, так?

– Конечно! А как Августу любопытно! Я тебе тут тоже привез чертежи. Посмотришь?

– Мне пока отчетов казначейства хватает. Знаешь, сколько они своровали в этом месяце?

– Не знаю. Но корабль хочу попробовать строить на свои средства. Он будет двухпалубный, с…

– Это ты мне как-нибудь потом расскажешь. Ричарда не видел?

– Нет еще. А надо?

– Надо. Я решил его женить. Так что пригляди, чтобы этот герой не устроил какого-нибудь скандала. Ясно?

Джес улыбнулся. И у Эдоарда на миг даже захолонуло сердце. Как же он был в этот момент похож на мать! Копия!

– Конечно, дядя! О чем разговор? А на ком?

– Женить? Не знаю. Пока есть две подходящие принцессы на выданье. Так что либо Анна Уэльстерская, либо Лидия Ивернейская.

– А…

– Нам отдадут любую. В Уэльстере еще пять принцесс, так что рады будут и счастливы. Анна просто больше всего подходит по возрасту. Да и мои люди донесли, что она симпатичная.

– По крайней мере, Рику не придется в постели ей морду платочком прикрывать. А Лидия?

– В Ивернее только она свободна. Не помолвлена, не замужем. Говорят, она типичный шерстяной носок[5].

– Страшненькая?

– Анна намного симпатичнее.

– Ну так и остановились бы на Анне?

– Красота – это еще не все. Да и мне хочется, чтобы у Рика был выбор. Мне его в свое время не дали.

– Вы его сами сделали, – подмигнул молодой нахал. – И я вас отлично понимаю. Тетушка моя и в сорок лет выглядела красоткой.

– Красота еще не все. Джесси была доброй и умной. А эти качества для жены важнее всего.

Джес чуть погрустнел. Но потом встряхнулся и опять расплылся в улыбке.

– Я не король, так что пусть жена рожает. А доброту и понимание я найду на стороне. Там, говорят, леди Вельс приехала. Сейчас она как раз одинока. И очень нуждается в утешении после смерти старого и противного мужа.

Эдоард только покачал головой.

– Дочка как?

Лицо Джерисона осветилось улыбкой.

– Миранда умница. Учителя ее хвалят. Но… я не смогу взять ее с собой.

– Отправишь в поместье.

– К Лилиан?

– У тебя нет выбора. Пошлешь с дочерью гувернеров, воспитателей, доверенных людей…

– Да, пожалуй, придется…

– Не в Ивернею же ее с собой везти.

– М-да. Это не место и для семилетнего ребенка.

– А если ее к тетке отправить?

– Дядя, это бесполезно. После прошлого раза она чуть что срывается в крик и истерику. Ей дико не хочется к Амалии, хотя я и не понимаю почему.

– Ладно. С ребенком всегда можно справиться и договориться. Подумай над этим. А пока оставь чертежи и беги. Но чтобы за Риком проследил. Ясно?

– Слушаюсь, – по-военному отдал честь молодой человек.

И вылетел за дверь.

Его величество проводил сына взглядом и покачал головой.

Паршивец. И никто никогда не скажет, что мальчишка удивительно талантлив. Что в «клетки»[6] он легко выигрывает все партии. Что его полк лучший в Ативерне. Что сын спит по четыре часа в сутки, чтобы все успеть, а под пышными тряпками придворного скрывается тренированное тело со стальными мышцами. Что Джес жизнь готов отдать за свою страну и своего брата.

Нет. Со стороны Джес – типичный придворный. Те же ароматические шарики. То же раззолоченное оружие. Те же заученные движения.

Хороший у них с Джесси получился ребенок.

Просто замечательный.

Его величество вздохнул и вернулся к отчетам. Есть такое слово – надо.

Леди Аделаида Вельс была очень счастлива. Конечно, со стороны этого не заметно. Леди не полагается быть счастливой, если у нее три месяца назад умер муж.

Ну и что, если муж старше леди на пятьдесят два года? И что, если он постоянно сморкался, потел, кашлял, портил воздух и всячески отравлял леди жизнь? Все равно – леди положено страдать.

И Аделаида страдала.

Но не просто так. Аделаида страдала красиво.

Это другим позволено рыдать так, чтобы слезы размывали краску на лице. Другие могут к месту и не к месту поминать безвременно (ах, если бы года на два пораньше, сразу после свадьбы) ушедшего супруга. А Аделаида будет страдать так, чтобы только бриллиантовая слезинка сверкнула в уголке глаза.

Траур она будет носить обязательно. А то как же!